– Эй… Вормсби
[14], так ведь?
– Да, милорд. – Ормсби был слишком изумлен, чтобы поправить хозяина.
– Вы не могли бы распорядиться, чтобы подготовили номера для очаровательных миссис Янг, миссис Леонг и миссис Чэн?
– Но, сэр, я только… – попытался оправдаться Ормсби.
– И вот еще что, Вормсби, – продолжил лорд Руперт с пренебрежением. – Поручаю вам сделать очень важное объявление для персонала. Моя семья владела «Калторпом» долгие годы, но сегодня вечером эта история подошла к концу.
Ормсби смотрел на него в крайнем изумлении:
– Милорд, уверен, здесь какая-то ошибка…
– Нет, никакой ошибки. Я только что продал отель. Как говорится, со всеми потрохами. Позвольте представить новую владелицу: миссис Фелисити Леонг!
– ЧТО?!!
– Да, супруг миссис Леонг, Гарри Леонг, с которым я познакомился в Пеббл-Бич, чудесный парень со смертоносным свингом
[15] правой рукой, позвонил и сделал потрясающее предложение. Теперь я могу посвятить все свое время ловле белых лисиц
[16] на Эльютере, не беспокоясь об этой готической махине.
Ормсби с открытым ртом уставился на женщин.
– Леди, почему бы нам не присоединиться к вашим очаровательным детишкам в баре и не отпраздновать это событие?! – весело спросил лорд Руперт.
– Было бы чудесно, – ответила Элинор. – Но сначала… Фелисити, ты же хотела что-то сказать этому человеку?
Фелисити повернулась к Ормсби. Он выглядел так, будто вот-вот хлопнется в обморок.
– Ах да, я почти забыла, – с улыбкой начала она. – Боюсь, мне придется попросить вас покинуть отель.
Часть первая
Нигде в мире вы не найдете таких богатых людей, как китайцы.
Ибн Баттута. XIV век
1
Николас Янг и Рейчел Чу
Нью-Йорк, 2010 год
– Ты уверен? – переспросила она, легонько дуя на дымящийся чай в чашке.
Они сидели за своим любимым столиком у окна в кафе «Чай и симпатия»
[17], и Ник только что пригласил Рейчел провести лето с ним в Азии.
– Рейчел, мне бы очень хотелось, чтобы ты поехала, – заверил ее Ник. – Ты же не планировала преподавать летом, так что тебя волнует? Думаешь, ты не вынесешь жары и влажности?
– Нет, дело не в этом. Я так понимаю, ты будешь занят обязанностями шафера, не хотелось бы тебя отвлекать, – объяснила Рейчел.
– О чем ты говоришь? Свадьба Колина – это всего лишь первая неделя в Сингапуре, а потом мы можем все лето шататься по Азии. Ну же! Позволь мне показать тебе, где я вырос. Покажу тебе все свои любимые места.
– Ты покажешь мне священную пещеру, где лишился девственности? – поддразнила его Рейчел, игриво выгнув бровь.
– Разумеется! Даже можем восстановить события! – Ник рассмеялся, намазывая варенье и сливки на еще теплую, свежую булочку. – И у тебя ведь подружка живет в Сингапуре?
– Да, Пейк Лин, моя лучшая подружка по колледжу, – кивнула Рейчел. – Она уже несколько лет зазывает меня в гости.
– Тем более. Рейчел, тебе понравится! И я точно знаю: ты будешь без ума от местной еды! Ты в курсе, что сингапурцы помешаны на еде, как никто другой в мире?
– Ну, судя по тому, с каким восторгом ты смотришь на все, что ешь, думаю, обжорство сродни национальному спорту.
– Помнишь статью Кельвина Триллина в «Нью-Йоркере» про сингапурскую уличную еду? Я покажу тебе такие ресторанчики, о которых даже он не знает. – Ник откусил от пышной булочки еще кусок и продолжил с набитым ртом: – Я знаю, как тебе нравятся эти булочки. Погоди, вот попробуешь те, что печет моя а-ма…
– Твоя бабушка печет булочки? – Рейчел попыталась вообразить, как типичная китайская бабушка готовит типично английский десерт.
– Ну, не то чтобы она пекла их сама, но у нее самые лучшие булочки в мире… увидишь… – сказал Ник, по привычке обводя взглядом маленький уютный зал, чтобы удостовериться, что их никто не подслушал. Ему не хотелось стать персоной нон грата в любимом кафе из-за того, что он поклялся в верности конкурирующим булочкам, пусть даже бабушкиным.
За соседним столиком, пытаясь спрятаться за трехъярусной подставкой, доверху заваленной крошечными фингер-сэндвичами, съежилась девушка. Подслушанный разговор все больше волновал ее. Она сразу заподозрила, что это, возможно, он, а теперь была уверена на сто процентов. Это действительно Николас Янг. Ей было тогда всего пятнадцать, но Селин Лим не могла забыть тот день… Николас прошел мимо их столика в Пулау-клубе
[18] и убийственно улыбнулся ее сестре Шарлотте.
– Это один из братьев Леонг? – поинтересовалась мама.
– Нет, это Николас Янг, их двоюродный брат, – ответила Шарлотта.
– Сын Филипа Янга? Ай-я, когда он успел так вырасти? Такой красавчик! – воскликнула миссис Лим.
– Только что вернулся из Оксфорда. Двойной диплом – история и право, – добавила Шарлотта, предвидя следующий вопрос матери.
– Почему бы тебе не подойти и не поговорить с ним? – поинтересовалась миссис Лим с волнением.
– А с чего мне с ним разговаривать, если ты отбраковываешь всех парней, которые осмелились подойти ко мне? – огрызнулась Шарлотта.
– Аламак! Глупая девчонка! Я просто пытаюсь защитить тебя от всяких альфонсов, охотников за деньгами. Тебе повезет, если отхватишь такого, как Николас! Этого можешь смело заграбастать!
Селин не верила своим ушам: мать просто-таки подталкивала старшую сестру в объятия этого парня! Она с любопытством взглянула на Николаса, который весело смеялся с друзьями. Их компания расположилась у бассейна, рядом со столиком под сине-голубым зонтом. Даже издали Николас выделялся ростом и сложением. В отличие от других ребят, с их одинаковыми стрижками из индийских парикмахерских, у него были черные волосы, лежавшие в идеальном художественном беспорядке, а также точеные черты лица, которым мог бы гордиться какой-нибудь кантонский поп-идол, и невероятно густые ресницы. Это был самый симпатичный, самый фантастический парень, которого Селин когда-либо видела.
– Шарлотта, почему бы тебе не подойти и не пригласить его на твою благотворительную акцию в субботу? – не унималась мать.
