– Могу только представить, какая дорогая земля на острове, где живет, если не ошибаюсь, четыре миллиона человек.
Входную дверь размером с портал собора открыла молодая индонезийка в вычурной черно-белой униформе французской горничной. Рейчел оказалась в круглом холле с бело-розовыми мраморными полами. Справа огромная лестница с золотыми балюстрадами вела на верхние этажи. Вогнутая стена вдоль лестницы была украшена фреской – точной копией картины Фрагонара «Качели», за исключением того, что знаменитое творение французского живописца пришлось растянуть, чтобы заполнить ротонду в сорок футов.
– Целая команда художников из Праги трудилась здесь в течение трех месяцев, чтобы воссоздать картины, – пояснила Пейк Лин, провожая Рейчел по короткой лестнице в гостиную. – Мама решила скопировать Зеркальную галерею в Версале. Готовься, – предупредила она.
Когда Рейчел поднялась по ступенькам и вошла в комнату, ее глаза расширились. Кроме красных бархатных диванов, каждый предмет в огромной гостиной, казалось, был выполнен из золота: сводчатый потолок, покрытый слоями сусального золота, позолоченные барочные консоли, золотые рамы венецианских зеркал и золотые канделябры, шторы из золотистого дамаста, с кистями более глубокого оттенка золота. Даже всякие мелкие цацки, разбросанные и расставленные где только возможно, были золотыми. Рейчел потеряла дар речи от изумления.
Чтобы придать комнате еще более сюрреалистичный вид, в середине красовался, доминируя над остальным интерьером, огромный овальный пруд-аквариум, утопленный в мраморный пол с золотыми крапинами. Пруд был ярко освещен, и на секунду Рейчел показалось, что она видит акулят, плавающих среди пузырьков. Прежде чем это впечатление улеглось в голове Рейчел, вбежали три золотистых пекинеса. Их пронзительное тявканье громким эхом отражалось от мрамора.
В гостиную вплыла мать Пейк Лин, низкорослая пышка чуть за пятьдесят, с кудрями до плеч и начесом. На ней была кричаще-розовая шелковая блузка, которая обтягивала пышные формы, с поясом-цепочкой из переплетенных золотых голов горгоны Медузы, и узкие черные брюки. Единственное, что не подходило к образу, – пара мягких розовых тапочек.
– Астор, Трамп, Вандербильд
[82], хватит лаять, мальчики! – увещевала она пекинесов, а потом обратилась к Рейчел на английском с очень сильным китайским акцентом: – Рейчел Чу! Велкум, велкум!
Через секунду Рейчел была заключена в объятия и прижата к массивной груди, а в нос ей ударил сильный цветочно-цитрусовый аромат «О д’Адриен».
– Давно не виделись! – воскликнула мать Пейк Лин, а потом заворковала на южноминьском, обеими руками схватив Рейчел за щеки.
– Она говорит, что ты очень похорошела, – перевела Пейк Лин, которая знала, что Рейчел говорит только на путунхуа
[83].
– Спасибо, миссис Го. Рада снова с вами увидеться, – ответила польщенная Рейчел. Она всегда терялась, когда нужно было что-то ответить на комплименты.
– Что-о-о-о? – воскликнула мать Пейк Лин в притворном ужасе. – Не называй меня «миссис Го». Это моя ужасная свекровь – миссис Го! Зови меня «тетя Нина».
– Хорошо, тетя Нина.
– Пойдемте в кухню, пора кушать! – Она сомкнула бронзовые ногти на запястье Рейчел и повела по длинному мраморному коридору к столовой.
Рейчел бросился в глаза огромный желтый бриллиант, который блестел на пальце Нины, словно прозрачный желток, и пару пусет с бриллиантами в три карата, такую же, как у Пейк Лин. Какова мать, такова и дочь. Или они купили две пары по цене одной.
Пышный обеденный зал стал чем-то вроде передышки после ядерного рококо в гостиной: стены были декорированы деревянными панелями буазери, окна выходили на лужайку, где большой овальный бассейн окружали греческие скульптуры. Рейчел краем глаза успела заметить целых две версии Венеры Милосской. В зале стоял огромный круглый обеденный стол на восемнадцать персон, покрытый тяжелой винтажной скатертью из баттенбергского кружева. Вокруг были расставлены стулья в стиле Людовика XIV – с высокой спинкой, обитые парчой королевского синего цвета. Сейчас в столовой собралась вся семья Го.
– Рейчел, помнишь моего отца? А это мой брат Пейк Винг, его жена Шерил, мой младший брат Пейк Тин, которого мы зовем Пи-Ти. А это мои племяшки Алиса и Камилла.
Все подошли пожать руку Рейчел, которая не могла не отметить, что никто из Го не вырос выше ста шестидесяти пяти сантиметров. У обоих братьев кожа была темнее, чем у Пейк Лин, но лица с теми же лукавыми чертами. Оба были одеты почти одинаково: бледно-голубые рубашки, темно-серые брюки, – как будто точно придерживались руководства компании о том, как одеваться по пятницам. Шерил, отличавшаяся от остального семейства гораздо более светлой кожей, выглядела довольно измотанной в своей короткой джинсовой юбке и розовой майке в цветочек и все суетилась вокруг дочерей. Девочек потчевали куриными макнаггетсами, и бумажные коробки стояли прямо на тяжелых тарелках из лиможского фарфора с золотой каемкой рядом с упаковками кисло-сладкого соуса.
Отец Пейк Лин жестом пригласил Рейчел сесть рядом с ним. Это был коренастый мужчина в брюках цвета хаки и красной рубашке от Ральфа Лорена с огромным логотипом «Поло» спереди. Из-за невысокого роста в таком наряде он выглядел слишком по-мальчишески для пятидесятилетнего человека. На худом запястье красовались массивные часы от Франка Мюллера, а на ногах – носки и мягкие шлепанцы.
– Рейчел Чу, давно не виделись! Мы так благодарны за все, что ты сделала для Пейк Лин в университете. Без тебя она бы пропала в Стэнфорде, – сказал он.
– Ох, неправда! Это Пейк мне помогала. Для меня огромная честь получить приглашение в ваш… невероятный… дом, мистер Го.
– Зови меня «дядя Вай Мун», – велел он.
Вошли три служанки и поставили дымящиеся тарелки на стол, уже заставленный едой. Рейчел насчитала в общей сложности тринадцать различных блюд.
– Давайте-ка кушать! Не церемонься, Рейчел. Это простой обед, простая домашняя еда, лах! – сказала Нина.
Рейчел уставилась на пышущее жаром угощение, которое никак нельзя было назвать простым.
– Наш новый повар – из Ипоха, поэтому сегодня отведаешь традиционные малайзийские и сингапурские блюда, – продолжила Нина, накладывая Рейчел карри с говядиной на тарелку с золотой каемкой.
– Мам, мы уже поели. Можно пойти поиграть? – спросила одна из дочек Шерил.
– Нет! Еще осталось несколько наггетсов, – сказала мать.
Нина повернулась и принялась ругать внучек:
– Ай-я! Ну-ка доедайте все, что на тарелках, девочки! Вы знаете, что в Америке дети голодают?!
Рейчел широко улыбнулась, глядя на девочек с миленькими хвостиками, и сказала:
