– Это просто безумие какое-то! Все блюда выглядят так, будто приехали из разных районов Азии.
– Сингапур к твоим услугам. Вот откуда в действительности пошла кухня фьюжн, – похвастался Ник. – Понимаешь, из-за того что в девятнадцатом веке сюда заходили корабли из Европы, Индии, с Ближнего Востока, все эти удивительные ароматы и текстуры смешались.
Рейчел попробовала чхаукуотиу, и глаза ее расширились от восторга, настолько вкусной была лапша, обжаренная с морепродуктами и яйцом в темном соевом соусе.
– Почему дома она другая?
– Спорим, тебе понравится вот это! – сказала Араминта, протягивая Рейчел блюдо с роти парата.
Рейчел оторвала кусочек золотистой лепешки и макнула в густой соус карри.
– Мм… божественно!
Затем наступило время сатэ. Рейчел наслаждалась сладковатым вкусом сочной курицы. Остальные пристально наблюдали за ней.
– Хорошо, Ник, ты был прав. Я до сих пор не ела нормальных сатэ!
– А ты еще сомневалась во мне! – присвистнул Ник с улыбкой.
– Не могу поверить, что мы обжираемся на ночь глядя! – хихикнула Рейчел, потянувшись за вторым шашлычком.
– Привыкай. Я знаю, что тебе, наверное, хочется лечь спать, но мы тебя развлечем еще пару часиков, чтобы ты лучше приспособилась к смене часовых поясов, – сказал Колин.
– Ай-я, Колин просто хочет монополизировать Ника, причем по возможности надолго, – заявила Араминта. – Эта парочка практически не расстается, когда Ник в городе.
– Я должен извлечь максимум из этого времени, особенно учитывая, что «дорогая мамочка» в отъезде, – возразил Колин в свою защиту. – Рейчел, тебе повезло, что ты не встретилась с мамой Ника сразу по приезде.
– Колин, ну не надо пугать ее! – проворчал Ник.
– Ой, Ник, я почти забыла! Я случайно встретила на днях твою маму в Черчилль-клубе! – начала Араминта. – Она схватила меня за руку и сказала: «Арамин-та-а-а-а, ай-я, ты такая смуглая! Хватит загорать, а не то на свадьбе будешь такая черная, что гости примут тебя за малайку!»
Все громко засмеялись, кроме Рейчел.
– Она ведь шутила, я надеюсь?
– Конечно нет. Мама Ника никогда не шутит, – сказала Араминта, не переставая смеяться.
– Рейчел, ты все поймешь, как только вы познакомитесь. Я люблю ее, как родную маму, но это особый экземпляр, – объяснил Колин, пытаясь успокоить Рейчел. – Но в любом случае очень хорошо, что твоих родителей нет в городе, Ник, поскольку в эти выходные ты обязан присутствовать на моем мальчишнике!
– Рейчел, а тебе придется поехать на мой девичник! – объявила Араминта. – Покажем мальчикам, что такое настоящее веселье!
– Еще бы! – воскликнула Рейчел, чокаясь бокалом пива с Араминтой.
Ник смотрел на свою девушку и поражался, как легко она очаровала его друзей. Он все еще не мог поверить, что она и правда здесь вместе с ним и впереди у них целое лето.
– Добро пожаловать в Сингапур, Рейчел! – весело воскликнул Ник, поднимая бутылку пива «Тайгер».
Рейчел заглянула в его сияющие глаза. Она никогда не видела Ника таким счастливым. Как она вообще могла сомневаться насчет этой поездки!
– И как тебе здесь? – спросил Колин.
– Ну-у-у, – протянула Рейчел, – час назад мы приземлились в самом красивом и современном аэропорту из всех, что я видела, мы сидим под огромными тропическими деревьями рядом с рынком еды, построенным в девятнадцатом веке, и у нас тут настоящий пир! Я уезжать не захочу!
Ник широко улыбнулся, не заметив взгляда, который Араминта только что бросила в сторону Колина.
15
Астрид
Сингапур
Всякий раз, когда Астрид нужно было взбодриться, она заезжала к своему другу Стивену. Тот владел маленьким ювелирным магазинчиком на верхнем этаже торгового центра «Парагон», спрятанным от других дорогих бутиков в дальней галерее. Ему не хватало блеска высококлассных ювелирных домов, таких как «Л’Ориент» или «Ларри», с их роскошными салонами, однако продукция ювелирного дома «Стивен Чиа» высоко ценилась местными знатоками-коллекционерами.
Конечно, нельзя пренебрегать наметанным взглядом опытного ювелира, но важнее то, что Стивен предлагал полную конфиденциальность. Это были своего рода тайные операции. Например, какая-нибудь всеми уважаемая дама нуждалась в быстром обналичивании денег, чтобы оплатить гарантийные депозиты сына-идиота, и могла здесь втихаря избавиться от какой-нибудь безделушки из семейных запасников. В этом магазине «особенные драгоценности», которые кто-то собирался продать с молотка в Женеве или Нью-Йорке, предоставлялись для частного осмотра ВИП-клиентам, вдали от глаз представителей аукционного дома. По слухам, магазин Стивена обожали жены шейхов Персидского залива, малайских султанов и индонезийских олигархов китайского происхождения. Разумеется, эти дамы не хотели, чтобы их видели скупающими ювелирные изделия на миллионы долларов в бутиках на Орчард-роуд.
Магазин состоял из очень маленького, довольно пустого зала, где в трех витринах в стиле эпохи Империи
[72] выставляли небольшую коллекцию предметов по умеренной цене, главным образом начинающих ювелиров из Европы.
Однако за прилавком в стиле буль
[73] была зеркальная дверь, а за ней скрывался холл, откуда через вторую, металлическую дверь можно было попасть в узкий коридор с отдельными кабинетами. Именно здесь Астрид любила прятаться в комнатке, пропахшей ароматом туберозы и затянутой от пола до потолка бледно-голубым бархатом. Там стояла шикарная бархатная кушетка рекамье с высоким изголовьем, на которой можно было свернуться калачиком, потягивать содовую с лимоном и сплетничать со Стивеном, сновавшим туда-сюда и притаскивавшим все новые подносы с драгоценными камнями.
Стивен и Астрид познакомились много лет назад в Париже, когда она забрела в ювелирную лавку на Рю-де-ля-Пэ, где Стивен проходил обучение. Тогда редко можно было увидеть юную девушку из Сингапура, которая интересовалась бы камеями XVIII века, как и молодого китайца за прилавком joaillier
[74], тем более такого представительного, как «Меллерио дитц Меллер», так что между ними тут же возникло взаимопонимание. Астрид была счастлива встретить в Париже кого-то, кто понимает ее вкусы и готов потворствовать охоте за редкими украшениями, принадлежавшими некогда мадам де Ламбаль
[75]. Стивен тут же понял, что перед ним дочка какой-то большой шишки, хотя на то, чтобы понять, кого именно, ушло еще три года.
