Колин отправил кому-то эсэмэску.
– Водители ездили вокруг. Сейчас только сообщу им, что мы готовы.
– Поверить не могу! На фоне этого места аэропорт имени Джона Ф. Кеннеди выглядит как Могадишо
[67], – заметила Рейчел. Она с удивлением изучала ультрасовременную конструкцию, пальмы и огромный пышный висячий сад, который, казалось, растянулся на всю длину терминала. Каскады зелени окутывала водная дымка. – Они увлажняют всю стену? У меня такое впечатление, будто я на фешенебельном тропическом курорте!
– Да у нас вся страна сплошной фешенебельный тропический курорт! – пошутил Колин, провожая гостей к выходу.
На обочине их ждали два одинаковых серебристых «лендровера».
– Вот, сложите весь свой багаж в этот автомобиль, он направляется прямо в отель. Мы поедем во втором.
Водитель первой машины вышел, кивнул Колину и сел в другой «лендровер», предоставив четверке свой автомобиль. Затуманенный от смены часовых поясов мозг Рейчел не знал, как на все это реагировать, и она просто забралась на заднее сиденье внедорожника.
– Какой прием! Меня так не встречали с самого детства! – воскликнул Ник, вспоминая, как в аэропорту когда-то собиралась целая куча родственников.
В те дни посещение аэропорта в принципе было волнующим событием, поскольку это также означало, что отец поведет его в кафе «Свенсен айскрим» в старом терминале – отведать «Сандей»
[68]. Тогда все уезжали на более долгий срок, поэтому женщины всегда плакали, прощаясь с родными, улетающими за границу, или встречая вернувшихся домой детей, которые целый год учились за рубежом. Как-то раз Ник подслушал, как его старший кузен Алекс шептался с отцом Гарри Леонгом, когда тот уже собирался на посадку: «Привези мне последний номер „Пентхауса“ с отдыха в Лос-Анджелесе!»
Колин сел за руль и отрегулировал зеркала.
– Куда? Прямо в отель или сначала макан?
[69]
– Я бы определенно перекусил, – сказал Ник. Он повернулся, чтобы посмотреть на Рейчел, понимая, что она наверняка предпочла бы поехать в отель и рухнуть в кровать. – Как ты, Рейчел, нормально?
– Отлично! – отозвалась Рейчел. – Вообще-то, я тоже немного проголодалась.
– Потому что в Нью-Йорке сейчас время завтрака, – пояснил Колин.
– Хорошо долетели? Много фильмов посмотрели? – спросила Араминта.
– Рейчел устроила марафон имени Колина Ферта.
Араминта взвизгнула:
– Боже мой! Я его обожаю! Он для меня навсегда будет единственным и неповторимым мистером Дарси.
– Отлично, думаю, мы подружимся, – заявила Рейчел.
Она выглянула в окно, пораженная покачивающимися пальмами и изобилием бугенвиллеи вдоль ярко освещенного шоссе. Было уже почти десять часов вечера, но все в этом городе казалось неестественно ярким, искрометным.
– Ники, куда нам отвезти Рейчел, чтобы она впервые насладилась местной едой? – спросил Колин.
– Хм… может быть, поедим рис с курицей по-хайнаньски в «Чаттербоксе»? Или сразу поедем на Восточное побережье за чили-крабом? – Ник волновался и готов был разорваться на части – он хотел бы отвести Рейчел прямо сейчас в сто разных мест!
– А может, сатэ?
[70] – предложила Рейчел. – Ник всегда говорил, что настоящий сатэ можно попробовать только в Сингапуре.
– Тогда решено, мы едем в Лау Па Сат! – объявил Колин. – Рейчел, ты впервые увидишь рынок уличной еды. У них там лучший сатэ!
– Думаешь? А мне больше нравится то местечко в Сембаванге! – сказала Араминта.
– НЕ-Е-ЕТ! О чем ты, лах? Парень из первого «Сатэ-Клаб»
[71] все еще работает в Лау Па Сат! – настаивал Колин.
– Ты ошибаешься, – твердо возразила Араминта. – Он перебрался в Сембаванг!
– Вранье! – не сдавался Колин. – Это был его двоюродный брат. Самозванец!
– Лично мне всегда нравился сатэ в «Ньютоне», – вмешался Ник.
– «Ньютон»?! Да ты с ума сошел! Это место только для экспатов и туристов. Там и хорошего сатэ не осталось! – воскликнул Колин.
– Добро пожаловать в Сингапур, Рейчел! Спорить из-за еды – любимое местное занятие, – заявила Араминта. – Это, пожалуй, единственная страна в мире, где взрослые мужчины могут вступать в кулачный бой, споря, на каком конкретно лотке в каком-то забытом богом торговом центре лучше всего готовят непонятное блюдо из жареной лапши. Они так меряются сама знаешь чем!
Рейчел хихикнула. Араминта и Колин были такими забавными и простыми, что сразу же ей понравились.
Вскоре они оказались на Робинсон-роуд, в самом центре финансового района города. В тени массивных небоскребов спрятался Лау Па Сат, «старый рынок» на южноминьском диалекте, – восьмиугольный павильон под открытым небом. Внутри располагался шумный улей продуктовых лотков. Рейчел вышла с автостоянки и, пересекая улицу, сразу ощутила восхитительные пряные ароматы, наполняющие воздух. На входе в главный зал Ник повернулся к Рейчел и сказал:
– У тебя крышу снесет от этого места, это самое старое викторианское здание во всей Юго-Восточной Азии.
Рейчел уставилась на парящие филигранные чугунные арки и сводчатые потолки.
– Как будто внутри собора, – сказала она.
– Сюда приходят поклоняться еде, – пошутил Ник.
Несмотря на поздний час, здесь собралась целая толпа желающих поужинать. Бесчисленные ряды ярко освещенных лавок предлагали больше блюд, чем Рейчел когда-либо видела под одной крышей. Молодые люди стали обходить рынок, всматриваясь в различные витрины, за которыми мужчины и женщины с энтузиазмом готовили какие-то деликатесы. Рейчел с благоговением покачала головой:
– Тут так много всего, что я не знаю, с чего начать.
– Просто ткни пальцем в то, что тебя заинтересует, и я закажу, – предложил Колин. – Прелесть рынков еды в том, что каждый торговец фактически продает только одно блюдо, будь то пельмени со свининой или суп с рыбными шариками, и эти люди оттачивают свое мастерство всю жизнь.
– А то и больше. Многие из них – торговцы во втором, а то и в третьем поколении и готовят по старинным семейным рецептам, – заметил Ник.
Несколько минут спустя все четверо сидели за пределами главного зала под огромным деревом, украшенным желтыми огнями, а стол был заставлен разноцветными пластиковыми тарелками с хитами сингапурской уличной кухни. Здесь была и знаменитая жареная лапша чхаукуотиу, и прославленный малайский хрустящий омлет с устрицами, и салат роджак из огурцов и ананасов, а еще лапша в густом чесночном соусе, рыба, закопченная в кокосовых листьях, и чуть ли не сотня шашлычков-сатэ из курицы и говядины. Рейчел никогда не видела такого изобилия.
