– Майор.
Лейтенант дернулся, пытаясь встать.
– Лежи, лежи, не на плацу.
– Товарищ майор…
– Тихо, тихо, лейтенант. Не при всех. Не надо. Для всех прочих я – партизан дядя Саша.
Лейтенант замолчал, переваривая услышанное.
– А вот это, – кивнул он на мои татуировки на руках. – Почему?
– Будет надо для дела, так я в набедренной повязке здесь качучу спляшу. Не хуже африканского негра. Слышал такое слово – разведка?
– А как же!
– Вот и соображай.
– Так что ж вы тут один делаете?
– Это я здесь один. Группа моя отсюда далеко. Да и не все уцелели, к сожалению.
– Немцы?
– Китайцы! Кто ж еще?
– Трудно было?
– По-всякому, лейтенант, по-всякому. И мы им хвосты крутили, и от них прятались, тоже бывало. Голову сложить – особого таланта не надобно. Сберечь, да еще с пользой для дела, – другой коленкор.
– Догадываюсь… У вас работа – врагу не пожелаешь.
– Это ты точно сказал.
Прошло еще около часа, снегопад прекратился. И вот вдали я услышал подвывание мотора.
– Лейтенант, – я толкнул в бок Кольцова, он уже успел задремать. – Бойцов буди, только не вставайте и не шевелитесь особо. Немцы едут.
Через несколько минут все были на местах.
Я окинул глазами наше воинство. Две винтовки, два автомата, лейтенант с «ТТ». Кстати.
Порывшись в вещмешке, я протянул ему «парабеллум», позаимствованный у невезучего немца в лесничестве.
– Держи. Вот и пара обойм к нему. Потом еще у бойцов патронов отсыплешь, если надо будет.
– Спасибо.
– Да не за что.
Еще несколько минут ожидания, и на дороге появились грузовики. Один, второй, третий…
– Не стрелять никому! Пусть мимо пройдут.
Переваливаясь на ухабах, машины медленно проползли мимо нас.
– Не расслабляемся! Им еще мимо оврага ехать.
Прошла минута, другая. Шум моторов постепенно затихал вдали.
– Похоже, что не заметили они ничего. Ну и ладно! Командуй, лейтенант, пора и в лагерь идти.
В лагере нас ждали с нетерпением. Видимо, долгое отсутствие лейтенанта с бойцами заставило остальных понервничать. На костер тут же водрузили пару котелков с едой и водой.
Я тронул лейтенанта за рукав:
– Присядем, пока харчи готовят.
– Добро. Сейчас, распоряжения отдам.
Озадачив бойцов, Кольцов присел рядом со мной.
– Что дальше делать собираешься, лейтенант?
– К нашим надо. Раненые не выживут тут долго. И так уже вон могилы есть, не могу больше смотреть, как они смерти ждут.
– Соображения?
– Может, с вами пойдем?
– Шутишь? Как ты собираешься раненых мало что через линию фронта тащить, так и просто до нее нашими-то силами доволочь?
– Не знаю. Может быть, вы чего-нибудь придумаете?
– Что у тебя с оружием?
– Если с тем, что вы отдали, так три винтовки, два автомата и два пистолета. Гранат нет. Патронов – минут на двадцать боя. Все.
– И с этим ты собрался фронт прорывать? Что с продовольствием?
– Считая вчерашние консервы – дней на пять-шесть.
– За это время мы с ранеными даже и до линии фронта не дойдем.
Кольцов кивнул, видимо, он это и сам понимал.
– Выводы?
– Я раненых бросить не могу.
– Я об этом и не думаю даже. И не это в виду имел.
– Не знаю. Всякое в голову лезет, но ничего толкового не придумал пока.
– Короче, лейтенант. Сейчас СЮДА за вами никто не придет. Веришь?
– Может, позже?
– Когда все раненые умрут?
– …
– Есть у меня одна мысль. Для тебя и твоих бойцов этот выход – единственный.
– Какой?
– Знаю я ОДНО место, куда наши придут скоро. Причем придут ОБЯЗАТЕЛЬНО, и силами немалыми. Это для вас – последний шанс.
– Куда же это?
– Не очень далеко отсюда. Ты с ранеными туда можешь дойти дня за три-четыре, если повезет.
– Где это?
– Назад пойдешь. К немцам в тыл. Я тебе на карте покажу, зарисуешь. Карту я тебе не отдам.
– Карта у меня есть. Без таких пометок, как у вас, но есть.
– Вот и ладно. Без нее тебе неудобно будет, все-таки немецкий тыл. Так что пометки и себе сделай тоже.
– Зачем же туда наши пойдут? Я думал – ближе к фронту.
– Зачем – это я тебе не скажу. Не обижайся, не могу. Это секреты не мои. Я и сам тут, как видишь, в роли почтальона работаю. Вот и представь, что это за штуки такие, коли целый майор только бумажки таскает.
Кольцов честно попытался представить. Видимо, ему это удалось, и он кивнул головой, соглашаясь:
– Понимаю.
– Там, куда ты придешь, будет один наш человек. Он как раз эту группу ждет.
– А что я ему скажу?
– Ей. Девушка это. Ранило ее, и ходить она не может. Вот заодно и ее посмотрите. Раз уж ты этих раненых кое-как вы́ходил, то и за ней присмотреть можешь.
– Посмотрим, конечно. Только вот с медикаментами у нас, сами знаете…
– Там есть. Не очень много, но лучше, чем у тебя. И тебе хватит, если с умом расходовать.
– Конечно, я все понимаю.
– Не все еще. Делай что хочешь, но девушка эта ДОЛЖНА выжить ЛЮБОЙ ценой. Какова бы эта цена ни была. Ее жизнь СЕЙЧАС полка стоит, а то и поболе.
– Что ж это за человек такой? И почему ВЫ ее в таком случае одну оставили?
– Хороший вопрос, лейтенант. Мог бы я тебе на него и не отвечать, но – скажу. Знает она МНОГО, и нельзя эти знания никак иначе, кроме как с ней вместе, к нашим переправить. А один я ее бы далеко не унес.
– А как же она там одна, в лесу?
– Лагерь у нее оборудован. Тепло там, еда есть, много. Консервы, хлеб, сало, водка. Вода поблизости. Своих раненых там же разместишь, места хватит. Все лучше им там будет, чем здесь, в шалашах.
– Серьезно это у вас.
– Оружием она тебе поможет, патронами. Вопросов ей не задавать и с расспросами не лезть. Звания у вас с ней одинаковые, так что держись с ней ровно, она девушка умная. И тебе мешать не будет.
– Вот даже как…
– Будет про меня расспрашивать – расскажи, что видел. Лейтенант кивнул, соглашаясь.
