“Тридцать три”. Леонов и Фрунзик Мкртчян.
“Совсем пропащий”. В. Кикабидзе и Е. Леонов.
А через день они пришли и сказали, что решили писать на мой сюжет, но никак не получается начало:
– Давай начало напишем вместе.
Токарева села за машинку, и мы начали:
«По желтой среднеазиатской пустыне шагал плешивый верблюд. На верблюде сидели трое в восточных халатах и тюбетейках. За рулем (то есть у шеи) восседал главарь – вор в законе и авторитете по кличке Доцент. Между горбами удобно устроился жулик средней руки Хмырь, а у хвоста, держась за горб, разместился карманник Косой.
На следующий день (ровно в девять) – звонок в дверь. Токарева.
– Я не опоздала? – спрашивает.
Потом явился Серый. Я, выпендриваясь перед Токаревой, очень старался придумывать смешное, и Вика хохотала так, что у собаки, которая дышала воздухом на соседском балконе, через неделю случилось нервное расстройство. Хозяева вызвали доктора. Доктор выписал собаке успокоительные капли и велел на балкон ее больше не выпускать.
Мы писали комедию. И я впервые дал себе волю – вставлял в сценарий проверенные репризы, те, что всегда вызывают смех: двойники, переодевание мужчин в женское платье и т. д. Потом сценарий «Джентльменов удачи» расходился как бестселлер (кстати, во многом и благодаря Виктории Токаревой – так лихо она его записала). Напечатали 80 экземпляров на «Мосфильме» для актеров, а через день уже нет ни одного – все растащили. Еще напечатали – опять растащили. А потом мне позвонил знакомый из Министерства обороны и попросил дать почитать сценарий.
– Какой?
– Джентльмены. Сейчас был у начальника, он читает и ржет как лошадь.
– Так возьми у него!
– Там знаешь какая очередь! Замы!
– А как сценарий попал в ваше министерство?
– А черт его знает! Принес кто-то.
Это, оказывается, Серый дал почитать сценарий соседу – военному.
Сценарий писали на актеров: Доцент – Леонов, Косой – Крамаров, Хмырь – Вицин, а Али-баба – Фрунзик Мкртчян. Но выяснилось, что Фрунзик сниматься не сможет, у него на выходе спектакль.
Я уже писал, что консультантом у нас был полковник МВД Голобородько. Голобородько принимал в фильме горячее участие – ему нравилось, что он занимается кино. Каждый день звонил и спрашивал: «Как дела»? Когда он узнал, что Фрунзик не сможет сниматься, то сказал, что попробует утрясти этот вопрос. На следующий день из Еревана звонит мне Фрунзик в истерике:
– Гия, скажи милиции, что я не нужен! Мне наш ихний министр два раза звонил, сказал, что очень просит. Если откажусь – обидится и ГАИ меня на каждом шагу штрафовать будет.
Мы сказали Голобородько, что Фрунзик уже не нужен. И пригласили Радика Муратова, который прекрасно сыграл Али-бабу.
На «Джентльменах удачи» я был худруком – это было обязательное условие начальства. Но режиссером фильма «Джентльмены удачи» был Александр Иванович Серый. И только он.
После «Джентльменов удачи» Шурик снял «Ты мне, я тебе» по сценарию Григория Горина. Но еще во время съемок «Джентльменов» у него обнаружили тяжелую болезнь – лейкемию. Болезнь прогрессировала, ему становилось все хуже, и он застрелился – чтобы не мучить близких и не мучиться самому.
А «Джентльмены удачи» до сих пор – шлягер. Я и сам смотрю его каждый раз с удовольствием.
Метаморфозы
После «Джентльменов удачи» я опять пошел к Баскакову. Тот откровенно сказал, что после «Тридцати трех» с сатирой меня никто не запустит, и посоветовал снять что-нибудь другое.
У Роберта Шекли есть рассказ. На далекой Планете живет колония поселенцев, живут мирно и патриархально, занимаются сельским хозяйством. Прилетели давно, ракета сломалась, никакой связи с Землей нет. И вдруг заработал аппарат связи – с Земли летит инспектор. А правила для инопланетных поселенцев суровые: если их жизненный уклад не соответствует инструкции, и планету, и ее обитателей уничтожают. По инструкции обязательно должна быть тюрьма. Поселенцы в небольшом доме поставили решетки на окнах, а преступником назначили одного малого, обязав его что-нибудь своровать. Малый идет, а за ним следом – толпа: всем интересно, как воруют. Но мэр сказал, что воровать надо, когда никто не видит, иначе это не воровство. Все отвернулись, малый взял что-то чужое.
Дальше стали изучать инструкцию. Выяснили – на Планете для убийц должна быть смертная казнь. Значит, нужен убийца. Мэр пришел к тому же малому, принес нож и сказал: «Убей меня. А то всех уничтожат». Малый заплакал и убежал в лес. А когда на Планету приземлился корабль и из него вышел инспектор, малый выскочил из леса и убил инспектора.
Мне давно хотелось снять по этому рассказу фильм. Но как снимать – я и тогда не знал, и сейчас не знаю. Идея у Шекли отличная, но кроме идеи на экране должна быть какая-то жизнь, характеры, конфликты… Я позвонил Фазилю Искандеру – вот с ним у меня, наверное, получится сделать по этому рассказу сценарий. Встретились в Доме литераторов. Я пересказал ему рассказ – энтузиазма у Искандера мое предложение не вызвало.
– Оставь в покое Шекли, – сказал он. – Сними лучше «Сандро из Чегема», у тебя получится.
Но тогда я вдолбил себе в голову Шекли и ни о чем другом думать не мог. Кем же мне эту Планету населить?
Любимой книгой моей мамы был роман французского писателя Клода Тилье «Мой дядя Бенжамен» (в первый раз я ее прочитал в пятом классе, а потом часто перечитывал). И мне в голову пришла идея: на ту Планету поселить героев этого романа. Но французов я плохо знаю… А пусть вместо французов они будут грузины!
Попробовал. Оказалось – не так уж трудно. Герои, став грузинами, начали походить на моих друзей, родственников и знакомых. Бенжамен напоминал мне моего друга, поэта и критика Гурама Асатиани, лекарь Менски – моего дядю, среднего брата мамы, Левана Анджапаридзе, сестра Бенжамена – мою двоюродную сестрицу Софико Чиаурели… Все хорошо, только вот сюжет рассказа Шекли мешал. Эти грузины никак в него не вписывались – плевать им было и на инструкции, и на инспектора. Они жили как хотели, ссорились и мирились, кутили и пели. А что если забыть и про Планету, и про инспектора, и про Шекли и действие романа перенести в Грузию?
Резо Габриадзе
Я взял книжку под мышку и полетел в Тбилиси.
Прилетел, позвонил моему другу режиссеру Эльдару Шенгелая и сказал, что мне нужен грузинский сценарист. Эльдар назвал мне фамилии трех возможных сценаристов (одного из них, Резо Габриадзе, выделил, он с ним работал, двух других знал меньше):
