И мы написали. Полотер у нас оказался литературно подкованным, прочитал рассказ Володи и говорит ему то, что говорили нам «они». А Володя не соглашается и говорит полотеру то, что говорили «им» мы. Сцена получилась не длинной – уместилась на крышке и днище коробки.
В фильме эпизод получился симпатичным, полотера очень смешно сыграл режиссер Владимир Басов – это был его актерский дебют.
Когда сдавали картину худсовету объединения, мы боялись, что «они» поймут, что это про них, и эпизод выкинут. Но «они» оказались умнее, чем мы про них думали, и сделали вид, что ничего не заметили.
Но в Госкино после просмотра нам опять сказали:
– Непонятно, о чем фильм.
– Это комедия, – сказали мы.
Почему-то считается, что комедия может быть ни о чем.
– А почему не смешно?
– Потому что это лирическая комедия.
– Тогда напишите, что лирическая.
Мы написали. Так возник новый жанр – лирическая комедия.
Во всяком случае, до этого в титрах я нигде такого не видел.
Между прочим. Через много лет, когда была пресс-конференция по фильму «Орел и решка», журналисты меня спросили:
– Что вы хотели сказать этим фильмом?
– Ничего не хотели. Это просто лекарство против стресса.
И с тех пор все фильмы, где не насилуют и не убивают, а также и те, где не очень часто насилуют и убивают, причисляют к жанру «лекарство против стресса».
Никита
Сейчас между моим поколением и молодыми режиссерами – большая дистанция. Разное мышление, разное мировоззрение, разная стилистика. Не берусь судить, кто и что лучше. Помню, когда я пришел в кино, Пырьеву и Дзигану (и многим кинематографистам их поколения) совершенно искренне не нравились фильмы Хуциева и Тарковского, а нам не очень-то нравилось то, что снимали они.
Когда перед съездом кинематографистов на пресс-конференции у меня спросили, как я отношусь к тому, что мои последние фильмы молодые режиссеры считают старомодными, я ответил, что это неправда.
– Недавно один талантливый молодой режиссер посмотрел по телевидению фильм «Орел и решка», позвонил мне, наговорил кучу комплиментов и сказал, что фильм очень современный.
– А кто именно?
– Никита Михалков.
– Вы кого имеете в виду, Никиту Сергеевича?
Я сообразил, что Никите уже за пятьдесят. А для меня Никита – Колька из фильма «Я шагаю по Москве». Кольку мы назвали Колькой в честь моего сына. И так я до сих пор к Никите и отношусь.
Взять Никиту на роль Кольки предложил Гена Шпаликов. Он дружил с братом Никиты Андроном Михалковым (теперь Кончаловским).
Никиту я видел полгода назад – подросток, гадкий утенок.
– Никита не годится – он маленький.
– А ты его вызови.
Вызвали. Вошел верзила на голову выше меня. Пока мы бесконечно переделывали сценарий, вышло, как у Маршака: «за время пути собачка могла подрасти».
Начали снимать. Через неделю ассистент по актерам Лика Ароновна сообщает:
– Михалков отказывается сниматься.
– ?
– Требует 25 рублей в день.
Актерские ставки были такие: 8 р. – начинающий, 16 – уже с опытом, 25 – молодая звезда и 40–50 суперзвезды. Ставку 25 рублей для Никиты надо было пробивать в Госкино.
– А где он сам, Никита?
– Здесь, – сказала Лика. – По коридору гуляет.
– Зови.
– Георгий Николаевич, – сказал Никита, – я играю главную роль. А получаю как актеры, которые играют не главные роли. Это несправедливо.
– Кого ты имеешь в виду?
– К примеру, Леша Локтев, Галя Польских.
– Леша Локтев уже снимался в главной роли, и Галя Польских. Они уже известные актеры. А ты пока еще вообще не актер. Школьник. А мы платим тебе столько же, сколько им. Так что – помалкивай.
– Или 25, или я сниматься отказываюсь!
– Ну, как знаешь… – я отвернулся от Никиты. – Лика Ароновна, вызови парня, которого мы до Михалкова пробовали. И спроси, какой у него размер ноги, – если другой, чем у Никиты, сегодня же купите туфли. Завтра начнем снимать.
– Хорошо.
– Кого? – занервничал Никита.
– Никита, какая тебе разница – кого. Ты же уже у нас не снимаешься!
– Но вы меня пять дней снимали. Вам все придется переснимать!
– Это уже не твоя забота. Иди, мешаешь работать…
– И что, меня вы больше не снимаете?!
– Нет.
Во время съемок. Мы с Женей и Никитой.
“Я шагаю по Москве”. Репетируем. Никита Михалков, я и Люба Соколова.
И тут скупая мужская слеза скатилась по еще не знавшей бритвы щеке впоследствии известного режиссера:
– Георгий Николаевич, это меня Андрон научил!.. Сказал, что раз уже неделю меня снимали, то у вас выхода нет!
Дальше работали дружно…
…Когда прошел слух, что Никита Михалков будет баллотироваться в президенты (а он это не очень активно отрицал), на встрече со зрителями в Нижнем Уренгое меня спросили, буду ли я за него голосовать.
– Двумя руками!
– Почему?
– Потому что фильм, где в главной роли президент великой страны в юности, купят все страны. А я буду всем рассказывать, как наш президент бегал мне за водкой.
Как-то после вечерних съемок на студийной машине мы с Никитой ехали домой. На съемках я поливал из шланга асфальт, чтобы в нем отражались фонари, промок и замерз. По дороге хотел купить водку, но все магазины и рестораны закрыты – четверть двенадцатого.
Сначала завезли Никиту на Воровского.
– Никита, вынеси мне грамм сто водки, – попросил я. – А то я простужусь.
Самому в такое позднее время заходить в дом и просить водку было неприлично.
Никита вынес мне от души – полный стакан.
А через несколько дней меня встретил его папа, Сергей Владимирович Михалков:
– Ты соображаешь, что ты делаешь? У меня инфаркт мог быть! Лежу, засыпаю – вдруг открывается дверь, на цыпочках входит мой ребенок, открывает бар, достает водку, наливает полный стакан и на цыпочках уходит… И я в ужасе – пропал мальчик, по ночам стаканами водку пьет…
