Ловчий с последним уцелевшим собратом бросились на помощь Максу, я тоже отсиживаться в каморке не стал и выбрался из-за стены. В голове стоял несмолкаемый звон, до боли напоминавший жужжание призрачных ос, а руки дрожали, но пара пистолей могла переломить ситуацию, медлить было нельзя.
За окном мелькнуло белое пятно лица, и я выстрелил. Плеснуло красным, но человек лишь покачнулся и устоял на ногах. Пришлось подступить к щерившемуся обломками досок проему и разрядить второй пистоль в спину ковылявшего прочь арбалетчика. Тот пошатнулся и распластался на земле.
Рубка у двери стихла; встретившие яростный отпор егеря предпочли в очередной раз ретироваться, не став продолжать штурм. Общими усилиями Максу и герхардианцам удалось худо-бедно завалить дверь досками, обломками топчана и обезглавленными телами.
После брат Стеффен привалился к стене и вдруг охнул.
– Спаси нас Вседержитель!
Я проследил за его взглядом и выругался. Пороховой дым почти рассеялся, открыв изуродованный взрывами труп Ивара Фалька. Имени демона он нам теперь точно не откроет.
Ситуация стала безвыходной. В голове безостановочно жужжали призрачные осы.
Глава 8
1
Прорыв отложили до заката. В сумерках меньше шансов поймать арбалетный болт, да и в темном лесу куда как сподручней играть в прятки со смертью. Не говоря уже о том, что после не самого простого ритуала мне требовалось хоть немного прийти в себя.
– Попробую укрыть нас в тенях, – предложил я, не испытывая при этом никакой уверенности в собственных силах. – Не уверен, что получится, но попробовать – попробую.
– Почему тогда не дождаться ночи? – удивился Макс.
– Они и сами ждут ее, чтобы атаковать, – покачал головой брат Стеффен. – А в сумерках караульные будут не столь бдительны.
Пока же одержимых было не видно и не слышно. Демон не хотел попусту рисковать своим воинством, пополнить которое не так-то и просто, и нам оставалось только радоваться краткой передышке. Но радоваться не получалось.
Земляной пол пропитался кровью, и эта смердящая смертью грязь мерзко чавкала под ногами, да еще глотку и глаза драло от пороховой гари. Нестерпимо хотелось промочить горло и умыться, но воды у нас не было. Ни воды, ни еды.
Пить кровь и жрать мертвечину? Нет, до такого мы точно не дойдем. Не успеем потерять человеческий облик по объективным причинам: одержимые прикончат нас раньше. Еще пара атак, и просто не сможем отбиться. Сомнут. Да и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы незаметно подкрасться и зашвырнуть внутрь ручную бомбу. С потерей наблюдательного пункта на втором этаже пропала и всякая возможность контролировать подходы к дому.
– Может, они ушли? – предположил Макс. – Не видать никого.
Брат Стеффен только фыркнул.
– Даже не надейся! Инкуб от нас не отстанет. Мы для него будто кость в глотке!
– С чего бы это? – нахмурился порученец архиепископа. – Фальк мертв, имя для нас потеряно. Мы больше не опасны для демона!
– Еще как опасны! – горько усмехнулся я. – Мы о нем знаем и неминуемо наведем на его след погоню. У твари земля под ногами гореть будет. Единственный выход – прикончить нас всех до одного. Тогда никто не докопается до истины. Никто не поймет, что здесь произошло.
Макс сплюнул и вновь отвернулся к окну, а брат Стеффен отдал перевязь и пистоли убитого стрелка Касу, мне же вручил штуцер. Я не стал отказываться от оружия, но по здравом размышлении решил, что идти на прорыв с мушкетом – идея не из лучших, и убрал его в чехол. Заброшу перед рывком за спину, а дальше видно будет. Глядишь, и пригодится.
И без того в нашем распоряжении четыре арбалета и столько же пистолей, да еще мои скромные таланты. Прорвемся. Наверное.
Меня до сих пор мутило, а жжение в левой руке особо и не начинало утихать. Заблокированную часть эфирного тела переполняла энергия; рабочая область, напротив, была истощена до предела, и этот дисбаланс ощущался уже физически. Водой бы себя окатить, но тогда точно морок наложить не сумею. Да и нет у нас воды. О чем вообще я? Святые небеса! Неужто бредить начинаю?
Какое-то время я всерьез раздумывал о том, не погрызть ли заготовку магического жезла. Рот наполнялся слюнями при одной только мысли о палке, пропитанной экстрактом корня мандрагоры. Но не стал. Сдержался. До заката оставалось еще несколько часов, успею и без столь радикальных мер собраться с силами.
Навести морок да выставить защиту против арбалетных болтов не так уж сложно, куда больше меня беспокоили мушкеты из сруба с пушкой. Пусть пока что одержимые в ход их и не пускали, всерьез уповать на забывчивость солдат не приходилось. С мушкетерами, будь они неладны, нам столкнуться еще предстоит. У меня сомнений в этом не было ни малейших.
Я вздохнул и принялся выстраивать в голове нужные схемы и подгонять их под свое нынешнее плачевное состояние. Стоило потратить время с умом и как следует все продумать, дабы свести к минимуму нагрузку на эфирное тело при грядущем наложении чар. Даже если придется усложнить схему – не страшно, успею провести все необходимые расчеты и приготовления. Должен успеть.
Морок, полог и маленький сюрприз для мушкетеров. На большее меня уже точно не хватит, да и так на следующие несколько седмиц придется о магических фокусах, от греха подальше, забыть. А то надорвусь. Тогда и мигрень на полгода вперед обеспечена, и ночь за ночью кошмары станут приходить. Да и беспрестанно ощущать, как впиваются в левую руку ядовитые жала призрачных ос, приятного мало. А неприятного – много. И это еще мягко сказано.
Эх, мне бы выжимку корня мандрагоры! Но чего нет, того нет.
Творить чары я ушел во вторую комнату. В голове к этому времени давно сложился должный порядок действий, но мало было соткать уже придуманные и продуманные заклинания, их еще требовалось удержать до того момента, когда в них возникнет нужда.
Жезлом я прорезал пространство и перекраивал эфир, вил силовые нити, выводил петли и затягивал узлы. Каждое новое плетение повисало на мне вполне ощутимым грузом, давило к земле, капля за каплей вытягивало и без того невеликие остатки сил. В голове стучало, в груди понемногу разгорался жар рукотворного солнца. Уколы боли отдавали в левое плечо все резче и резче.
Готовые чары – будто заведенная до упора пружина. Только ослабь хватку – и выстрелит. Ритуалистам безумно сложно контролировать уже сотканное плетение, а с моим ущербным эфирным телом это и вовсе сродни балансированию на канате с завязанными глазами. Меня чуть не разорвало.
– Прорываться будем к вершине холма, – сказал Макс вон Сюйд, когда я вернулся к своим товарищам по несчастью. – Там нас точно не ждут. А если загонят в лог, внизу и останемся. Перебьют, как курей.
– А дальше? – спросил брат Стеффен. – Куда пойдем дальше?
– Помните плот на берегу болота? Уплывем на нем, – предложил порученец архиепископа.
