– Присаживайся, чадо.
Я опустился на стул и неуверенно начал:
– Боюсь, случилось небольшое недоразумение…
Фредрик, который принимал посетителей в простой черной сутане с пурпурными пуговицами, в удивлении приподнял брови и указал на переданные секретарем документы.
– Неужели ваши бумаги фальшивые?
– Нет. Разумеется, нет! Я и в самом деле магистр-надзирающий! – уверил я собеседника и выложил на стол письмо от епископа Кларнского. – Просто не имею чести состоять в местном отделении Вселенской комиссии и считаю важным сразу предупредить об этом.
Архиепископ хмыкнул, ознакомился с переданным мной рекомендательным письмом, затем наскоро просмотрел остальные бумаги и растерял все свое добродушие, но растерял его лишь на миг, а потом на худое лицо вновь вернулась благостная улыбка.
– Неисповедимы пути Его! – поднял архиепископ руку к потолку, покачал головой и спросил: – Что же привело вас ко мне, магистр? – но не позволил вымолвить ни слова. – Нет, постойте! Не так давно мой собрат уже обращался с просьбой дать… неким людям возможность ознакомиться с рядом книг. Теперь он прислал вас. Желаете узнать, что же такого важного скрывается в тех томах?
– Не совсем, – уклончиво ответил я. – Меня и в самом деле привело в Ольс желание попасть в библиотеку вашего высокопреосвященства, но это моя личная инициатива.
– Не за всякого вашего коллегу станет просить такой человек как епископ Вим.
Я на миг задумался, а потом сказал чистую правду:
– Мне довелось оказать его преосвященству одну небольшую услугу.
Улыбка хозяина кабинета стала еще благостней.
– Воистину, само Провидение привело вас ко мне!
От этих слов окончательно сделалось не по себе.
– О, магистр! – негромко рассмеялся архиепископ. – Не поймите меня превратно! Просто в моем распоряжении уже нет книг, полученных от епископа Вима. Придется просить за вас их нынешнего владельца, а это не самый простой в общении человек. Он может и не прислушаться к моим словам, а получать отказ – это всегда чрезвычайно… неприятно. Как, впрочем, и брать на себя совершенно ненужные обязательства.
– Неужели кто-то может отказать в столь невеликой просьбе вашему высокопреосвященству? – позволил я себе высказать сомнение в заявлении собеседника, пусть и приправил его лестью.
– Кузен его королевского высочества может позволить себе многое, – заявил архиепископ с непроницаемым выражением лица. – Ему нет нужды добиваться чьего бы то ни было расположения.
– О!
– Маркиз Альминц испытывает истинную страсть к собирательству книг. Выше всего на свете он ценит свою библиотеку и пускает в нее далеко не всякого. Боюсь, даже моей просьбы может оказаться недостаточно. Но письмо ему я в любом случае напишу…
– Что вашему высокопреосвященству потребуется взамен? – спросил я отчасти даже с неприличной прямотой.
– Взамен… – поморщился архиепископ и покачал головой. – Ничего, магистр. Абсолютно ничего такого, чего вам не следовало бы сделать по долгу службы.
– Я весь внимание…
– Практикующие без лицензии колдуны и ведьмы подлежат церковному суду, а дела выпускников тайных факультетов рассматриваются вашими коллегами, магистр. Но что делать, если чернокнижник утверждает, будто принадлежит к ученому сословию, а сам не в состоянии предъявить необходимых документов?
Для ответа на этот вопрос мне даже не пришлось напрягать память.
– Мы устанавливаем, говорит человек правду или нет, – сообщил я собеседнику. – Есть специальная процедура…
– Именно! – перебил меня архиепископ. – Это устанавливаете вы, магистры! И я хочу, чтобы вы уже наконец сделали свою работу!
– Но мои полномочия не распространяются на Ольс! Здесь есть свое отделение!
Архиепископ покачал головой.
– Во-первых, чернокнижника поймали не в Ольсе, а на севере герцогства. Там нет представительства Вселенской комиссии. Во-вторых, здешний магистр-управляющий против вашего вмешательства возражать не станет. Это я беру на себя.
– Но к чему такие сложности?
– Дело касается запретной волшбы, а в столичном отделении всего три знатока тайных искусств. Один из них – девяностолетний старик, который едва ходит. Второй на прошлой седмице поскользнулся и сломал ногу, а последний, как мне сказали, безмерно занят в университете. Школяры бузят, и магистр-управляющий наотрез отказался отпускать нужного ему человека из города. Из-за этого поганый слуга запределья никак не может предстать перед судом!
– Почему бы не привезти чернокнижника в столицу герцогства? – высказал я вполне логичное в сложившейся ситуации предложение.
Архиепископ скривился.
– Магистр, а кто будет отвечать за него в дороге? Солдатам такое не поручишь, а орден Герхарда-чудотворца не собирается брать на себя ответственность и делать чужую работу. В конце концов, чернокнижник уже пойман. Причин для спешки они не видят и готовы ждать, сколько требуется, для того, чтобы все было сделано по правилам.
Я вздохнул.
– Один я не привезу колдуна в Ольс.
– Если чернокнижник не обучался в университете, им займется орден Герхарда-чудотворца. В противном случае они тоже не бросят вас одного и сопроводят в столицу.
Я заколебался, взвешивая все за и против, но сразу понял, что думать тут особо не о чем. Архиепископ в любом случае добьется своего, вопрос лишь в том, окажу я ему услугу по доброй воле или на этот шаг меня подтолкнет местный магистр-управляющий, полномочия которого позволяют в случае крайней нужды временно рекрутировать любого оказавшегося в его зоне ответственности сотрудника Вселенской комиссии. И не приходилось сомневаться, что просьба его высокопреосвященства в разряд крайней нужды непременно попадет. Так стоит ли обострять отношения с архиепископом? Улизнуть из Ольса могу и не успеть; опять же, рекомендательное письмо лишним совсем не будет.
– Мне понадобятся письменное разрешение от здешнего магистра-управляющего, транспорт и деньги на дорогу, – объявил я после недолгих колебаний.
– Где вы остановились?
– Гостиница «Серебряная форель» в Среднем городе.
– Мой человек найдет вас там.
Я поднялся из-за стола и не удержался от последнего вопроса:
– Ваше высокопреосвященство, маркизу достались все присланные епископом Вимом книги? Это действительно так?
– А что вас смущает, магистр?
– В том списке присутствует еретическое сочинение некоего Алфихара Нойля…
Архиепископ прыснул со смеху.
– Нойль – ересиарх? Магистр, этот бесталанный мыслитель был изрядным прелюбодеем, что его и погубило, но он точно не заслужил сожжения на костре.
