– Семерых?! – и без того большие глаза княжны вовсе округлились.
– Четверых я, остальных дядьки, – не удержался от похвальбы Василий. – Можешь у них спросить. За минуту посекли!
Восхищенный взгляд девочки заставил быстро-быстро забиться его сердце. Щеки паренька зарумянились, дыхание стало глубоким. Он неожиданно для себя передернул плечами, сделал шаг вперед, встал напротив Софьи, почти вплотную… Качнулся вперед, к ее лицу, но в последний миг спохватился, чуть сдвинулся, оказавшись рядом, и наклонился за зубцы:
– Да, деревню вижу! И старый замок. Однако он совсем низкий и токмо из валунов…
Княжич отступил, поворачивая голову, и то ли случайно, то ли по умыслу – но его щека соприкоснулась со щекой Софьи. Паренек тут же отступил, но место его прикосновения обожгло девочку, словно раскаленным углем, заставило вздрогнуть, и в голове возникла легкая хмельная дымка, сильно похожая на вчерашнее внезапное влечение.
Василий перешел площадку, едва не задев караульного, посмотрел в другую сторону и вниз.
– Большие у вас с отцом дома, однако, выстроены, – снова похвалил он замок, состоящий из двух близко расположенных домов, соединенных с одного края башней, а с другого высокой каменной стеной. – Сие жилые строения али нет?
– Понизу ледники, выше амбары и оружейные комнаты. Там же молельная и кухня, – подошла следом девушка. – Батюшка сказывает, при войне наши людские комнаты смогут принять пять сотен воинов, а амбары способны кормить их досыта не меньше полугода. Хотя, конечно, будет тесно. Ныне же с нами токмо свита в тридцать людей. Матушка, правда, в отъезде. У нее еще десять дам в свите… В общем, ныне мы наслаждаемся простором. Но давай лучше поговорим о дивных сказочных местах. Признайся, что именно удивило тебя в османских землях больше всего?
– Изразцовые купола, – обернулся к ней паренек, и они опять едва не столкнулись лицами. Княжна даже ощутила на своих губах его дыхание, отчего у нее резко закололо в груди.
– Какие купола? – шепотом переспросила Софья.
– Из маленьких изразцов. Османы и самаркандцы собирают их в ребра или волны, закручивают в улитки или распускают бутоном, – прямо в самую ее щеку ответил Василий. – Изразцы цветные и яркие, как твои глаза. Под солнцем переливаются, аж глаза болят. Синие, алые, зеленые. Красивые…
Караульный шумно прошел от одного края площадки до другой, и молодые люди, спохватившись, отпрянули друг от друга. Перевели дух.
– А каковое оружие у отца запасено, ты знаешь? – глядя мимо паренька, спросила девочка.
– Нет, – пожал плечами Василий.
Да и откуда незнакомому гостю издалека было знать про подобные тайны?
– Пойдем, покажу. Вдруг понадобится?
После нескольких прикосновений юноши к ее лицу – у Софьи начисто выветрилось из головы, что во время прогулки по замку она намеревалась, сославшись на жажду, завернуть к себе и угостить гостя «правильным» вином из залитой еще ночью фляги. Девочка вся горела, ее мысли путались, и тщательно продуманный план стремительно рушился, как дворец из подсохшего песка… Посему княжна, забывшись, повела Василия именно туда, куда и обещала…
Оружейная комната находилась на втором жилье и мало чем отличалась от оружеек в Сарае или Кремле. Сотни пик с простенькими наконечниками, охапками стоящие возле стен, россыпь боевых топориков на прямых длинных рукоятях, похожие на поленницы высокие закладки из увязанных в пучки стрел, с полсотни старых мечей, десяток кольчуг.
Да оно и понятно: бояре, князья, ратники со своим оружием на службу приходят, им казенное добро ни к чему. Из оружейки снаряжение дают простой дворне, службой обычно не занятой, да смердам, каковые при подходе чужаков под защиту крепости прибегают. Им всем – и такое сойдет. Все едино для битвы подобный люд непригоден, необучен. Его берут так: посторожить где, грозным видом припугнуть, сомнительное место прикрыть, толпою большой обмануть.
Единственной вещью, привлекшей внимание паренька, стала опушенная соболем бархатная ферязь с вышитым на груди красной безрукавки белым всадником с занесенным мечом. Увидев блеснувший под ней кольчужный подол, Василий подошел ближе, потрогал ткань – и понимающе усмехнулся.
Это была обманка! Под бархатом легко прощупывались нашитые на плотную основу металлические пластины. Вестимо, в сей броне князь ходил на парадные приемы. И красиво, и безопасно.
Злобные, выходит, нравы при здешнем дворе, коли туда без доспеха лучше не показываться!
Другого добротного оружия княжич тут не разглядел. Вестимо – свое снаряжение Витовт хранил где-то под рукой, а не в далекой оружейной комнате.
– Смотри, что тут есть! – Софья сняла с одной из полок внушительного размера арбалет, навела на гостя. – Батюшка сказывает, из такого даже я могу легко сразить самого могучего рыцаря!
– Возьми лучше ручницу. Из нее ты сможешь сразить сразу десяток! – посоветовал Василий и перехватил уткнувшееся в грудь оружие. Его пальцы легли на ладонь хозяйской дочери, вторая рука подхватила девочку под локоть. От горячего соприкосновения у обоих опять внезапно и очень часто застучали сердца.
– Мне кто-то рассказывал, что сие есть маленькая пушка, – глубоким голосом произнесла княжна, вглядываясь в глаза гостя. – У нее такая сильная отдача, что и взрослого человека опрокинуть способна. Куда уж мне?
– Ушкуйники к ручницам крюк привязывают и за борт цепляют. Али за стену, – полушепотом научил Василий. – Тогда никакой отдачи… И твои глаза подобны драгоценным агатам, твои губы словно яхонты, твои волосы текучи, ако золотая пряжа, а сама ты изяществом и тончайшей красотой подобна резьбе на белоснежной слоновьей кости…
– Что ты сказал? – Софье показалось, что она ослышалась, но от сладких слов все тело словно бы погрузилось в теплую купель, став влажным и невесомым.
– Глупо говорить о мечах и стрелах рядом с такой чаровницей, как ты, княжна, – ответил Василий. – Ты самая прекрасная из красавиц, каковых я токмо видел за всю свою жизнь!
– И даже в своем путешествии за тысячи верст? – тяжело дыша, подступила к нему девочка.
– И даже во снах своих не видел никого краше…
Они бы сошлись вплотную – но между молодыми людьми оказался холодный, жесткий арбалет. Софья спохватилась, отступила, положила оружие на полку. Нахмурилась, сведя брови, и вспомнила:
– Я же хотела показать тебе галерею на крыше! Пойдем! – Княжна схватила гостя за руку, потянула за собой.
Она вдруг осознала, что отныне имеет такое право – брать ладонь юного княжича в свою и крепко ее удерживать.
Но на пути к лестнице князь с княжной неожиданно наткнулись на черноволосую широкобедрую невольницу, немедленно склонившуюся в низком поклоне:
– Прошу прощения, господин… Хорошо, что я тебя нашла, господин… Твоя одежда, господин. Святитель сказывал, мы отъезжаем завтра… Дабы она до завтра высохла, господин, ее аккурат немедля выстирать надобно. Я прошу прощения, господин…
