– Я думал, у слов «коронное блюдо» другое значение.
– Ну а мы вложим в них иной смысл! – беспечно отозвалась Алена, хватая прихватку-варежку. – Коронуем наше мясо по-французски…
Я рассмеялся, а она осторожно приоткрыла духовку и заглянула внутрь.
– Ну как?
– Томится, – важно ответила Алена. – В ожидании…
– Коронации?
Алена покосилась на меня, затем рассмеялась:
– Да, наверное!
Я потянулся к своему рюкзаку.
– Кстати, у меня для тебя кое-что есть!
Грохольская заинтересованно следила за тем, как я доставал…
– Хрюша? – с неподдельной радостью в голосе воскликнула девушка. – Ну же! Иди к мамочке!
Алена протянула к игрушке руку в огромной варежке.
– Ты, Димчанский, настоящий герой, раз после нашего побега решился вернуться в «Черемуху»!
– Да ерунда! – скромно пожал я плечами.
Алена отнесла поросенка в спальню и вернулась на кухню. Уселась за барную стойку напротив меня. Мы молчали и внимательно смотрели друг на друга.
– Может, вино? – наконец предложил я. – У тебя есть штопор?
– Штопор? – как-то отстраненно отозвалась Алена. – А где он?
– Где он? – переспросил я. Грохольская снова какие-то странные вопросы задает.
Девушка спрыгнула с высокого стула и подошла к одному из кухонных шкафов. Долго гремела приборами, затем завопила:
– Нашла! Прикинь, Дим? Нашла! Ну надо же!
Пританцовывая, она подошла ко мне и протянула штопор.
– Впервые вижу, чтобы штопору так радовались, – усмехнулся я.
– А я просто очень люблю это дело! – проговорила Алена, наблюдая, как я открываю бутылку.
– Что, выпивать? – спросил я.
– Ага!
Я с удивлением посмотрел на девушку. Девушка звонко рассмеялась:
– Да шучу я, Димчик! Так легко тебя наколоть, ей-богу! Дзынь-дзынь?
Грохольская протянула два бокала.
Мы вновь сели друг напротив друга. Алена сделала небольшой глоток, не отрывая от меня взгляда. Я сделал то же самое. Было одновременно и хорошо, и немного нервно. Грохольская определенно держала меня в тонусе. Как бы не ляпнуть чего лишнего. А еще я не знал, что может приключиться в следующую секунду рядом с этой девушкой. Что жутко заводило и волновало. Как и сама Алена.
Дверь большой лоджии была распахнута настежь. С улицы доносились шуршание машин и живая музыка. По соседству находился ресторан, где в летнике время от времени устраивали джазовые концерты. Тот же саксофон было слышно и из окна моей комнаты. И такой вкусный воздух бывает только прохладными майскими вечерами. Невольно мне вспомнился мужичок, который попросил угостить сигареткой.
– Ты чувствуешь, чем это пахнет? – серьезно спросил я у Алены.
– Японский магнитофон! – завопила Грохольская. – Мое коронное блюдо!..
* * *
Мы с Аленой внимательно оглядывали «мясо по-французски».
– Что ж, напоминает запеканку… Ведь так и должно быть? – осторожно спросил я.
– Смеешься? – сердито отозвалась Алена. – Напоминает нечто инородное, что расползлось по всему противню…
– Но запах вроде ничего так!
Мы одновременно принюхались и вновь уставились на «коронное блюдо» Грохольской.
– Рискнем? – предложила Алена, протягивая вилку.
– Давай…
Я поддел вилкой кусочек мяса. Следом тут же потянулся расплавленный сыр. Алена, словно завороженная, следила за происходящим. Но я не успел поднести мясо ко рту – Грохольская вскрикнула:
– Нет! Не могу подвергать тебя такой опасности, Димчик…
С этими словами Алена первая быстро запихнула мясо в рот. Ненадолго зажмурилась. Потом открыла глаза. Жевала она долго, задумчиво глядя в одну точку.
– Тщательно пережевываешь? – спросил я. – Хочешь распробовать?
– Если честно, просто не могу проглотить! – с кислым выражением лица призналась девушка.
– Все настолько плохо?
Наконец мясо было проглочено, и Алена потянулась за бокалом.
– Господи, это ж надо так пересолить!
– Влюбилась? – рассмеялся я.
Девушка быстро взглянула на меня и виновато проговорила:
– Может, суши закажем?
Я пожал плечами.
– Давай! Мне без разницы…
– Вот что я умею делать просто виртуозно, – проговорила она, потянувшись к телефону, – так это заказывать еду на дом!
– У меня, кстати, это тоже отлично получается! – улыбнулся я.
Спустя сорок минут мы заполучили долгожданный набор суши-роллов. Вооружившись палочками, приступили к ужину. Ели молча, но при этом не чувствуя неловкости. С улицы по-прежнему доносилась живая музыка. Было уютно. И как-то по-настоящему.
– Когда допьем вино, предлагаю новый спор. – Я первым прервал тишину.
– Это еще какой? – тут же насторожилась Алена.
– Спорим, что можно достать пробку из пустой бутылки, не разбивая ее?
Алена звонко рассмеялась:
– Ну уж нетушки! Здесь ты меня не проведешь! Я знаю, это старый прикол…
– Вот как, – удивленно произнес я.
– Неужели ты не заметил, что я тоже люблю спорить?
– Не только спорить, но и проигрывать, – не смог удержаться я от колкости. Все-таки Грохольская уже два раза мне проспорила…
Алена тут же кинула в меня смятую бумажную салфетку.
– Перестань! – жалобно произнесла она. – Просто мне в последнее время не везет… Поэтому я решила завязать со спорами. Глупая это затея. Ничего хорошего из них не выходит…
По-моему, мой спор закончился очень даже хорошо. Сижу напротив самой красивой и самой необычной девушки из всех. Другой такой нет.
– А как друзья относятся к твоим спорам? – спросил я.
– Лучшая подруга поддерживает. И сама чаще всего меня на споры разводит. – Алена улыбнулась. – Папа подтрунивает, что я никогда не повзрослею. Мама ахает и хватается за голову!
Алена округлила глаза и зацокала языком, изображая, по-видимому, свою мать. Затем рассмеялась.
– Но вообще, говорю тебе, ничего хорошего в спорах нет. – Внезапно девушка стала серьезной. – Особенно, когда они строятся на обмане. Тут можно столько дров наломать…
Алена замолчала. А я замер с палочками в руках. К чему она ведет? Казалось, сейчас она произнесет что-то вроде: «Ну вот ты и попался, господин Чудиковище… Признавайся, что вы с Яриком задумали? Зачем поспорили на меня?» Грохольская по-прежнему выглядела какой-то отстраненной.
