Я нервно провел рукой по волосам. Конечно, геля у меня с собой не было. Может, плюнуть на все, подойти к Алене и поговорить начистоту? Но что, если это все-таки розыгрыш? Грохольская как-то уж слишком быстро запала на фрика… Девчонка сделает меня – просто посмеется над «Димусиком». Такого со мной никогда не было и не хотелось бы, чтоб было.
Хотя… Алена, кажется, всерьез считает меня забитым «чудиковищем», как она выразилась. Ведь оправдывалась же она по поводу меня и моих возможных «друзей-ботаников». Или она такая хорошая актриса?
Нужно все-таки разведать обстановку. Убедившись, что она меня не разводит, я могу открыться ей, но только постепенно, не как с разбегу нырнуть.
В этот момент Алена жадно откусила от большой булки. Я улыбнулся. Признаюсь, меня это умилило. Захотелось подойти, обнять… Или хотя бы просто поговорить.
Вчера я не выложил из рюкзака очки. Там же, где-то на дне, обнаружилась черная бейсболка. Быстро «перевоплотившись», я отправился на разведку.
Неслышно подкрался к Алене сзади, по-прежнему не понимая, кто все-таки такая Грохольская и что от нее ждать. Словно в предвкушении опасного квеста, мое сердце застучало сильнее, а на лице, чего я совсем не ожидал, нарисовалась глупая улыбка.
– Привет! – негромко поздоровался я.
Алена несколько секунд сидела не двигаясь. В черном экране ноутбука я видел, как она резко перестала жевать и, кажется, даже зажмурилась на секунду. Видимо, решила, что я растворюсь в воздухе, словно мираж в пустыне.
Кажется, она и не думала поворачиваться ко мне. Тогда я перемахнул через скамейку и сел рядом.
– При-вет! – снова сказал я. Уже громко и по слогам. И даже помахал перед лицом Алены рукой. – Грохольская, отомри!
Девушка, как во сне, повернулась ко мне, и я встретился с зеленью ее глаз.
– Пфифет! – кисло отозвалась Алена. Она не рада видеть «чудиковище»? По-моему, у нее булка застряла в горле…
Грохольская отвернулась и заработала челюстями.
– Не торопись! – заботливо проговорил я. – Прожуй хорошенько!
Алена закашлялась, и я протянул ей стаканчик с кофе.
– На, запей!
Девушка жадно начала пить.
– Спа… Кхе-кхе! Спасибо, Димчанский!
Я кивнул на ноутбук:
– Выключается силой мысли? Ты его так гипнотизировала…
– Что? – не поняла меня Алена. – А, нет! Он сам почему-то вырубился.
Алена замолчала, а я раздумывал над тем, как бы начать разговор на тему, что я – это не совсем я. Точнее, я – Дима, но не чудик, каким меня считает Грохольская. Я – обычный студент, обожаю тусовки, приставку, мотоциклы…
Только я открыл рот, чтобы начать, как Грохольская выпалила:
– Дим, а ты же на программиста учишься! Не знаешь, что с ноутбуком случилось?
Я тут же рот закрыл. Нет, неподходящее время для разговора. И я понятия не имею, что могло случиться с этим ноутом… На факультете международных отношений как-то не учат чинить компьютеры. Сам я уже давно пользовался «макинтошем» и бед не знал.
Чтобы сохранить лицо, я осторожно взял из рук Алены тяжелый ноутбук и переместил к себе на колени.
– Гм, – начал я, – по всей видимости, это довольно старая модель…
– Он мне дорог как память! – поспешно сказала Алена. А затем забрала свой ноутбук. – Ладно, чего с ним возиться… Он древний, как этот мир! Компьютозавр! Только время на него тратить… Только вот как теперь к семинару готовиться?
Она взглянула на меня с отчаянием в глазах, и я растерянно пожал плечами.
– Ты читал Флобера?
– Нет, извини, мне очень жаль…
– Психологический портрет Эммы… – пробурчала себе под нос Алена. – Вот же блин блинский!
Грохольская вытянула перед собой ноги. А я, сам того не замечая, уставился на ее кеды.
– Что? – сердито отозвалась она. – Почему ты так смотришь? У меня сегодня была физкультура…
– Физкультура, значит? – отозвался я.
– Ну!
– Слушай, а тебе хорошо без косметики!
Алена заметно смутилась:
– Спасибо…
Мимо нас важно прошествовал голубь. Мы с Аленой внимательно уставились на птицу, которая вышагивала, как модель на подиуме. А мы – почтенные зрители в первом ряду.
– Забавно, что мы учимся в одном универе… – сказал я.
– О-о! – усмехнулась Грохольская. – Ты даже не представляешь насколько!
Мы многозначительно, словно заговорщики, переглянулись. Меня не покидало чувство, что меня все-таки разводят…
По аллее на скейтборде в нашу сторону несся знакомый парень. Я немного напрягся. Или он, как ни в чем не бывало, проедет мимо, или…
Парень вытянул руку в приветствии:
– Дай пять, – и поехал дальше, выкрикнув на ходу: – Милые очечки, Димон!
Алена странно покосилась на меня. Затем ее взгляд стал каким-то жалостливым. Видимо, она решила, что чувак просто насмехается надо мной…
Немного поелозив на скамейке, Грохольская решилась пододвинуться ко мне. Я вновь почувствовал аромат цитрусовых духов. Мне нравился этот едва уловимый запах, который ощущался, только когда девушка была совсем близко. Это добавляло интимности. Куда лучше, чем удушающий шлейф, который за версту чуешь. Была у меня одна такая.
Некоторое время Алена всматривалась в мое лицо.
– Судя по всему, тут мало диоптрий… Или их совсем нет? Ну-ка!
Она сняла с меня очки.
– Ну? Ты что-нибудь видишь?
Я дотронулся до носа Грохольской:
– Алена? Надеюсь, это ты?
– Прекрати дурачиться! – рассердилась девушка и убрала мою руку. – У тебя нормальное зрение! Зачем ты их вообще носишь?
– Для солидности.
– Для солидности? Ты депутат, что ли? Дим, да плевать на всех, конечно! Но они же над тобой смеются! – Алена проговорила это с таким отчаянием в голосе, что мне стало не по себе. – Ты будто застрял в нулевых!
Я отвел глаза. Чувствовал, как Алена меня рассматривает. Когда мы встретились с ней взглядами, Грохольская нахмурилась.
– Слушай, – как-то обескураженно начала она. – А у тебя случайно нет брата?
Я снова напрягся. В моем обычном виде Алена видела меня в баре. Всего каких-то пару секунд. И там было плохое освещение. Могу поклясться, больше она на меня ни разу не посмотрела. Это я на нее пялился все время. Неужели она могла меня запомнить?
– Да, есть брат, – кивнул я. – Ему в марте год исполнился…
– Какая прелесть! – отозвалась Грохольская. – А твои волосы…
Девушка потянулась к моей бейсболке, но я быстро перехватил ее руку. Она с недоумением посмотрела на меня.
