К нам вернулась недовольная Царева.
– Так, ребят, я беру такси и дую к тетке! Вся родня уже там, а у меня из головы совсем вылетело… Отец рвет и мечет! Ален, вещи потом передашь… Классное сегодня утро все-таки было! Хочется продолжения банкета!
– Иди уже! – хором сказали мы с Петей.
Ксеня поочередно чмокнула нас в щеки и убежала. Мы с Петей так и продолжали стоять на месте. Хорошо, что я недалеко живу… Пешком дойти можно. Какой-то бесконечный день!
– Тебя проводить? – спросил Петя.
– Давай, – вздохнула я. – А то копыта по пути отброшу! Мне нужна твоя моральная поддержка!
Я взяла Петьку под руку. Мы не спеша побрели вдоль машин от торгового комплекса в сторону шумного бульвара. По пути нам встретился мим на ходулях. Он ловко маневрировал среди прохожих. Потянул руки к какой-то маленькой девчонке, которая засмотрелась на него, раскрыв от удивления рот. Малышка вскрикнула и побежала догонять родителей. Я вспомнила, как утром папа назвал меня мимом, и непроизвольно заулыбалась.
– Ты чего радуешься, Горошкина? – покосился на меня Петя.
– Папа говорит, что я на каблуках, как этот!.. – Я кивнула в сторону уличного артиста.
Петя с интересом вгляделся в него.
– Знаешь, у него как-то лучше выходит.
– Ой-ой-ой! Можно подумать!
Поравнявшись с мимом, я сравнила наши походки. Один в один!
Длинноволосый музыкант напевал под гитару старую песню группы «Танцы минус»:
Я укутываю, убаюкиваю,
Электрический свет просто выключаю.
Недоверчивую и застенчивую
Я укутываю, я укутываю.
Несмотря на то что с непривычки гудели ноги, настроение улучшилось. Хотелось зажмуриться от весеннего солнца и замурлыкать от удовольствия.
Мы свернули в тихий переулок, а затем в один из дворов. Решили срезать, чтобы скорее добраться до моего дома. Ну, как быстрее… Шла я с каждым шагом все медленнее, пока в конце концов совсем не остановилась. И настроение пропало. Майское солнце стало припекать. Я даже стянула пиджак.
– Снимай и туфли! – приказал Петька.
– Что? Как? – не поняла я.
– Что как? – рассердился Петька. – Залезай ко мне на спину, я тебя дотащу! Надоело на твою кислую физиономию смотреть…
– Петечка, ты ж золотце мое! – обрадованно пролепетала я, сбрасывая ненавистные дорогущие туфли.
Петька потащил меня на спине словно Медведь в коробе Машеньку. Как говорят: друг познается в беде! Я его расцеловать была готова!
Минуя пару домов, Петька остановился и произнес:
– Все! Я так больше не могу!
– Тяжело? – испугалась я. – Петька, так я сама дойду! Тут осталось-то… Вон моя хижина!
– Я так больше не могу! – упрямо повторил Петя, продолжая нести меня. – Ален, поговори с Ксеней?
– О чем? – спросила я. Хотя, конечно, догадывалась.
– О нас. С ней.
Петя замолчал. Было странно вести такой разговор, сидя на Петькиной спине. Странные ситуации – это вообще прям мое. Ни дня без них.
– И все-таки поставь меня на асфальт! – попросила я.
Петька выполнил мою просьбу. Теперь я стояла босыми ногами на нагретом за солнечное утро теплом асфальте. Мы стояли друг напротив друга. Мимо прошла пожилая женщина. Поглядев на нас с подозрением, она хмыкнула. Наверное, при таком ярком марафете, с растрепанной прической, да еще и босиком я похожа на загулявшую выпускницу.
– Ой, Петь, дай руку! Обуюсь.
Вид у Петьки был измученный. Похоже, мне предстоит тот еще разговорчик…
– Почему она все время притворяется, что ничего не происходит? – спросил он.
– А что происходит-то? – Я с трудом натянула тесные лодочки.
– Знает ведь, как я к ней отношусь…
– Может, ей так удобно? Ну, а ты сам разговаривал с ней на эту тему?
– За столько лет нашей дружбы кучу раз…
– Тогда, Петечка, у меня для тебя дурные вести! Вряд ли моя беседа на нее как-то подействует… Ты же знаешь Цареву!
Туфли так сильно жали, просто караул! Я осторожно сделала пару шагов. Мамочки, больно!
Женщина, которой мы с Петькой не приглянулись, снова оказалась возле нас. Видимо, решила прогуляться по залитому солнцем двору. Ходит туда-сюда. На меня она смотрела с брезгливостью. Что ей надо-то?
– Вы читали сказку Андерсона? – громко спросила я.
– Что? – встрепенулась женщина. – Это ты мне?
– Вам! – кивнула я. – Ведьма оказалась права! Каждый шаг причиняет мне такую боль, будто я ступаю по острым ножам…
– Ты пьяная, что ли? – сурово спросила женщина. Петька тоже смотрел на меня с недоумением.
– Вот стану пеной морской, будете знать! – пригрозила я, увлекая за собой Петю.
– Горошкина, что ты там несешь?
– А чего она на меня так пялится? Будто я американский шпион…
– Вертихвостка! – донеслось нам вслед.
– Я – Русалочка! – не оборачиваясь, громко возразила я. – Так, на чем мы с тобой остановились?
– Будто ты не помнишь… – нахмурился Петька.
– Ладно! Я тебе клятвенно обещаю поговорить с Ксеней по поводу тебя!.. В ближайшее время!
Разберешь разве, что там у них происходит? С ребятами я познакомилась на первом курсе. Поначалу, конечно, решила, что они – пара. Еще бы! Всюду вместе! Ксеня мне сразу понравилась, и очень хотелось с ней подружиться. Почувствовала я в этой девчонке родственную душу! А вот Петька смущал. Казалось, я буду третьей лишней в их компании. Но как-то само собой получалось, что мы всегда садились на лекциях вместе. Забирались на самый верх аудитории, где ряды располагались амфитеатром. Все остальные наши одногруппники, жуткие зубрилы, старались сесть поближе к преподавателю. «Не самая святая троица» – это, кстати, нас так на потоке прозвали. Потому что, несмотря на нормальные оценки, мы были… ну как сказать, далеки от образцовых студентов. А если присовокупить наши с Ксеней споры на «слабо», то картинка вырисовывалась яркой.
Еще в самом начале нашей дружбы, на паре по древнерусской литературе, я выяснила, что Петя и Ксеня, оказывается, с самого детства вместе. Учились в одном классе и живут рядом. Петька, как заботливая мамочка, опекал Цареву. Я даже и не припомню особых шуточек от нашего ядовитого приятеля в ее адрес. А вот в мою сторону – хоть отбавляй. Поначалу я обижалась, пока не узнала Петю ближе. А потом научилась отвечать той же монетой. И мне – обалдеть! – жутко нравилось, как мы подкалываем друг друга. Если бы Петька в один ужасный день перестал это делать, я бы всерьез решила, что он заболел… Или обижен на меня. А мне бы этого совсем не хотелось.
