– Я знаю, что ты Алена Горошкина, – кивнула девушка. – А я – Света! Елизарова! Прошу любить и жаловать!
А ботиночки тебе не почистить? Из натуральной кожи питона? Или в чем там она ходит?
Я много раз слышала из уст Царевой о ее подруге детства Светке. Но почему-то не представляла ее такой разукрашенной фифой.
Ну ладно, Света, так Света. Я сдержанно кивнула и с гордо поднятой головой прошествовала в огромный зал. У Насти я была несколько раз, и каждый раз ее квартира вызывала у меня немой восторг. Огромные панорамные окна, большая застекленная лоджия… Светлые стены, благородный паркет, красивая мебель, много картин, цветов, зеркал… Эх, не квартирка, а мечта!..
В комнате за длинной барной стойкой восседали воодушевленная Ксеня и сонный Петька. Друг держал в руках маленькую чашку эспрессо. Видимо, уже опробовал кофемашину Насти. Петя у нас вечно с трудом просыпается к первой паре.
– И этот уже с утра здесь трется? – недовольно кивнула я на парня. Не хотелось мне, чтобы он видел весь позор, который предстоит с этим переодеванием. Ведь точно потом достанет со своими подколами! Петька – вроде тихий малый, но часто бывает такой язвительный…
– Спасибо, Горошкина, тоже рад тебя видеть, – буркнул Петя. – Не мог, знаешь ли, пропустить перевоплощение гадкого утенка в благородную утку…
– Это ты кого уткой назвал, крякуша? – пошла я в наступление.
Ксеня, как обычно, вступила в нашу перепалку:
– Че разорались опять? Петя, не надоело Горошкину цеплять? Ой, в рифму получилось!
За нами, скрестив руки на груди, с интересом наблюдала Света Елизарова.
– Блин, только прошу, давайте без рифм! – застонал Петька, хватаясь за белобрысую голову.
– А он только и делает, что ко мне цепляется! – сказала я. – Хотя иногда у него это неплохо получается!
– Точно! Иногда еще можно над этим поржать. Но пора уже кнопку «стоп» нажать…
– Смотри, какой важный пингвин сидит… Будто победитель битвы!
– Ты не сможешь наши рифмы искоренить! Они остры, как бритвы! – закончила Ксеня.
Света расхохоталась:
– Ой, девчонки! Ну вы даете! Прям сейчас придумали?
– Слушай их больше, – поморщился лениво Петька. – Этот дуэт «Царь Горох» может до утра всякую чепуху сочинять на ходу…
Над «Царь Горохом» Света веселилась еще больше. Я посмотрела на блондинку с подозрением. Уж не понравился ли ей наш Петька? Чуть ли не в рот ему заглядывает…
– Предлагаю приступить к тому, зачем мы, собственно, здесь и собрались! – торжественно произнесла Ксеня.
Я тут же почувствовала себя в очереди к врачу на операцию, и от непонятного волнения – что меня ждет? – немного затряслись коленки. Видимо, такие ассоциации возникли не у меня одной.
– Пациент, я за своим докторским чемоданчиком! – сказала Света. – А потом – милости просим в процедурную!
Света выпорхнула из комнаты.
– Мужчина! – громко обратилась я к Петьке. Невыспавшийся друг тут же встрепенулся, словно попугай, по клетке которого неожиданно шандарахнули. – Знаете, я передумала! Можете вместо меня идти! А мне пока в другой кабинет очередь занять надо…
– Это в какой же такой кабинет? – тут же заинтересовался Петя. – Уж не тот ли, о котором я подумал? Так страшно, что боишься в штанишки…
– Петька! – прорычала я от злости и кинулась на друга.
Он тут же вскочил с высокого барного стула и обогнул стойку. Я полетела за ним, как Том, который пытается догнать Джерри. Парень ловко перепрыгнул через большой светлый диван и устремился к двери. Я не обладала столь длинными ногами, поэтому на этом препятствии немного застопорилась. Зато на глаза мне попалась красивая мягкая подушка, которую я немедленно швырнула в Петькину сторону. «Снаряд» едва не угодил в Свету Елизарову, появившуюся в дверях с «докторским чемоданчиком». Блондинка от неожиданности вскрикнула, а Петька ловко перехватил подушку. Света посмотрела на парня с такой благодарностью, будто он по меньшей мере уберег ее от смерти, на скаку остановив дикого коня, который нес несчастную к пропасти… Я едва сдержала смех.
– Да что вы тут творите! – закричала Ксеня, с возмущением поправляя на носу очки. – Разгромите Насте квартиру, о вечеринках точно можно забыть! Ни фига себе, в трезвом виде такое вытворяете! Ну надо же, снова складно получилось!
– Да уж, чуть не перебили друг друга! – промямлила я. – И… классные рифмы, подруга!
Тем временем Света Елизарова водрузила на журнальный столик… нет, не «докторский чемоданчик» – большой металлический чемодан.
– Там бомба? – предположил Петя.
Света снова неестественно громко рассмеялась.
– Не-ет, там косметика!..
– Целый чемодан? – удивилась я.
– Ну да… – пожала плечами Света. – Это же для работы… Вот скажи мне, Алена, какие продукты ты чаще предпочитаешь?
– Она предпочитает докторскую колбасу, – встрял Петька, а я закатила глаза. Опять лезет, когда не просят.
Света заулыбалась. Похоже, Петьке самому понравилось веселить блондинку. Я многозначительно посмотрела на Ксеню, но подруга на это совершенно никак не реагировала. Она уже с любопытством полезла в чемоданчик.
– Я не имела в виду продукты питания! – пояснила Света. – Какой косметикой ты пользуешься?
– Тушь, карандаш для бровей… – начала неуверенно перечислять я. – Мама мне еще пару помад своих отдала, но, кажется, мне они совсем не идут…
– Сейчас ты поймешь, какие чудеса может творить макияж! – многообещающе проговорила Света, отгоняя от своего чемоданища Цареву. – Итак…
Она начала доставать бесконечные палетки и баночки.
– Это для стробинга, это для контуринга… Праймер, шиммер, хайлайтер, консилер… – перечисляла она. У нас троих глаза на лоб полезли от всех этих непонятных слов. – Тинт, кушон, патчи, плампер…
– Ты на каком языке разговариваешь? – перебил Свету Петька.
– Что? – растерянно отозвалась девушка.
– Мы тебя не понимаем! – сообщила Ксеня.
– Э-э-э… – протянула Света, оглядывая стол, заваленный косметикой. Затем схватила в руки кисть: – Вот это, например, дуофибра!
– В простонародье щетка? – уточнил Петя.
Света тяжело вздохнула.
– Легче химию в одиннадцатом классе было понять, – проворчала я.
– А это что за ножницы странные? – кивнул Петька.
– Ой, а это я знаю! – Царева засияла, как начищенный медный таз на солнце. – Это же для ресниц!
– Правильно! – с одобрением кивнула Света. – Называется «керлер»!
– Какая нам разница, что как называется? – не выдержала я. – Давай, малюй уже!
