Прямо до Красного Яра. Потом направо, на Хилково. И до упора, через Тимашево, если верить карте. Погнали!
«Девятка» побежала почти радостно, как застоявшийся конь. Зуб начал набирать скорость почти сразу, опасаясь встретиться с кем-то из Воронов, еще отправленных по его душу. Да и в Красном Яру, надо полагать, вполне хватало любителей не выяснить «как дела» и «не надо помочь?», а тупо постараться догнать, забрать и нагнуть. Мир после падения Рубежа стал шире, но ни черта не поменялся по сути.
Зуб гнал вперед и считал наличные силы, включая два полных барабана к штуцеру, полтора магазина к укороту, три обоймы для пистолета и прочее. В прочем дебете значились непонятные ракеты, два заряда картечи в «моссберг» и полная лента на сто к курсовому пулемету. Ничего другого, кроме пары ножей и набора инструментов, включая пожарный топор, у него не было.
За два дня успело распогодиться. И снова стать сыро-мрачно. Желтое, явно трепыхнувшееся напоследок к теплому небу, умирало на глазах. Серое, бурое, черное, никаких других цветов, кроме грязной охры, пятнами мелькающей на драном картофельном мешке полей по обочинам. Ветер хлестал сильными порывами, гоняя обломанный сухостой и вездесущее перекати-поле.
Блик с правой стороны Зуб поймал на автомате, и тут же притопив, решил проскочить на всякий случай. Туда, к почти ровной аллее из кленов, с трассы уходила дорога. А вдалеке, за разросшейся посадкой, виднелись высокие острые ангары. Совсем неплохо для рыцарей с большой дороги, любителей повыпотрошить проезжих с проходящими. Стоило…
Ветер притих всего на пару секунд. Зубу хватило это времени, чтобы заметить струйку черного дыма, идущую впереди из-под обочины. И подозрительно высоко торчащие кусты.
«Девятка» взвыла двигателем, бросаясь вперед. Кусты дрогнули, даже через работающий мотор донесся басовитый рык. Длинная прямоугольная морда, горой возвышающаяся над высоченными колесами, появилась тут же.
Обваренный ржавыми листами «кировец», старый колесный трактор, тяжелый, как наследство СССР, и такой же надежный, украшенный бульдозерным ножом, вырос над дорогой. «Ласточка», входя в вираж, прошла в полуметре от него. Трактор, позванивая, все равно тяжело ухнул, выкатываясь и звякая шипованной полосой, свисавшей сзади.
Такую же, оскальзываясь на специально накиданной грязи, впереди растягивал какой-то хер в камуфляже. Зуб был готов стрелять, нажал на педаль, запуская электроспуск и заставляя ПКТ загрохотать, выплевывая несколько пуль, обычных и трассирующих, так страшнее. Хер замер, а «ласточка», юзом пройдя по чавкающей земле обочины, пронеслась мимо.
Блик был неспроста. Это Зуб понял, катя мимо поворота. Две «газели», поставленные на вездеходные покрышки и поднятые на самодельные рамы, уже перли к нему. Новая погоня началась, не дав ему проехать несколько километров спокойно.
Глава двенадцатая. Треск выстрелов и предсмертные хрипы
Поспешая – смотри под ноги
Песни Койота
Раз-два, раз-два…
Вспотел даже Хаунд. Они с Ершом бежали уже почти час, путая следы и стараясь оторваться. Ряды караванщиков, упавших им на след, за ночь проредились на одну единицу. Бахали им в спину в четыре ствола. Сейчас пока молчали, явно экономя.
Так уж совпало, йа, что туман разлетелся в стороны, наступило утро и проснулись обе стороны конфликта. Третья, обитатели города, пока предпочитала не вмешиваться, удивляя самим подходом к ситуации. Особенно памятуя о вчерашнем нападении бандерлогов на группу Кота.
У Хаунда с Ершом оказалась фора: они перебрались через раскинувшееся на въезде море грязной жижи с помощью накренившегося столба электропередач, перемахнули на ту сторону на лопнувшем кабеле. И закрепив его на куске дорожного ограждения, отправились дальше. Половину пути до покосившихся стен какого-то автохозяйства им пришлось ползти. Караванщики открыли пальбу, желая прижучить двух своих бывших рабов.
– Я как говна пожрал! – фыркнул Ерш, вытирая лицо, измазанное в грязи и прилипших былинках. – И…
И заткнулся, глядя на медленно звереющего Хаунда и его бороду, после марш-броска по-пластунски больше всего напоминающую веник в общественном сортире.
– Налево ползи! – Хаунд оглянулся, наблюдая за манипуляциями караванщиков, колдующих возле столба. В саму жижу они уже сунулись, Костя сдирал налипший слой черного с помощью ветки.
– Там дырка в стене, ныряй. – Он нахмурился, ощущая, как гнев со злобой, так надолго отправленные в спячку им самим, потягиваются и кровожадно озираются вокруг. – Будет им щас прямо тут Арденнская мясорубка.
– А?
– Ползи, блядь!
В прореху бетонной плиты, удерживаемой на соплях и честном слове, Хаунд ввалился совершенно озлобленным. Довеском к плохому настроению и погоне за спиной добавился разодранный рукав. В лоскуты просто изнахратил, мать их, тойфельшайссе!
– Знаешь, Ерш, – Хаунд встал, отряхивая одежду, – из-за чего оно все вообще?
– Из-за спертой наркоты?
– Из-за людей, забывших Господа Бога нашего, заповеди его и возжелавших всяких непотребств, не думающих о своих грешных душах, гореть им в Аду.
Ерш странно кашлянул, глядя на него.
– Вот! – Указательный палец Хаунда уставился на него. – Ты небось думаешь о моей поехавшей кукушке. Хрена лысого, дорогой камрад водоплавающий, она у меня потекла. Просто дядя Хаунд долгое время спал. Даже слишком долгое, ажно три с половиной дня скрывал свою настоящую суть и звериную натуру. Бегаю я тут от них, ручку мне свою жалко, пукалка у меня непонятная, глазик херово видит, да еще и замотан. Ничо… я и так сейчас обращусь в бич Божий и обрушу весь свой гнев на этих идиотов. Лучшая защита, брат Ерш, это нападение. Понимаешь?
– Не совсем. – Ерш кашлянул. – Как, слышь, мы этот самый гнев обрушивать станем, если у нас ружье, левольверт, топор и два ножа?
– Ну, Ерш, во-первых, ножей у нас несколько больше, – поделился Хаунд, усмехнувшись, – во-вторых, преследователей все же стало поменьше. И это не обманный маневр с их стороны, ведь Филин сейчас там, ищет вместе со всеми, как перебраться. А отсутствует, судя по всему, Сипа. Этому факту я как раз не удивлен, он у них просто сам просился помереть, честное слово.
– Лады… – Ерш оглянулся. – Гаражи, ангар вон, стоянка большая, техники куча. Предлагаешь брать из засады?
– Именно так. – Хаунд выглянул в дырку. Дело у упырей-караванщиков спорилось, Филин, забравшийся на столб, старательно пытался разрубить жилы еще одного провода.
Так, майне херрен, что же вам тут подготовить? Он огляделся, уже начиная видеть диспозицию превентивного удара.
Дивное дело – случай. Хаунд рассмотрел остатки надписи на большом щите, украшавшем ангар.
– Ерш, у меня не галлюцинации, там вон написано – Спецсервис?
– Да.
