– Хорошо, – согласился Хаунд. – Но если я такой весь непредсказуемый, что помешает плюнуть на единственную оставшуюся у вас зацепку, сейчас спрятанную где-то неподалеку, и заняться пестованием собственного эгоцентризма, выздоровлением организма и последующей местью?
– Прекрасный вопрос. – Женщина явно улыбнулась. – И предсказуемый. Все просто, Пёс, ты куда больше человек, чем животное, если повторяться. Мелкие поступки, забота о тех, кто тебе симпатичен, какая-то неявная тяга к справедливости – от них тебе не уйти. А звериная часть натуры, из-за которой ты выбрал себе самку, заставит тебя еще больше стремиться к ее освобождению. Преданность и моногамия – идеальный рецепт для шантажа такого преданного Пса.
– Ты же знаешь, что я потом приду за каждым из вас, и все равно считаешь, что буду верить в хороший исход? – Хаунд продолжал скалиться. – Я вернусь за Девил и получу пулю в лоб от снайпера, засевшего где-то неподалеку. Очередной превентивный ход, верно?
– Всему есть цена. – Серо-незаметный пожал плечами. – Не мы уничтожили твой бункер и всех, кто там был. Почему твой калека решил стать камикадзе, вопрос не ко мне, Савве или кому-то еще. Но мы понимаем глубину нанесенного ущерба. За это Прогресс заплатит отдельно, после выполнения задания.
– Ясно. – Хаунд прислушался к руке, начавшей не просто болеть, а дергать изнутри острыми вспышками. – Покажите Девил. И расскажите про свое херово задание.
– Смотрите-ка, какой молодец. – Серо-невыразительный усмехнулся. – Девил ему покажи… Скажи нам, Хаунд, почему она вообще Девил? Откуда здесь, в нормальном русском городе, могло взяться такое… погоняло?
– Анализ не проводили?
– Нет.
– Их старики, первые рейдеры, были простыми чудаками, любившими старые фильмы про постапок. Собирались вместе, делали себе костюмы, бухали в них и пафосно фотографировались. А потом всему пришел звездец. – Хаунд покосился на руку. – Сперва они выжили, потом мутировали, чуть позже начали делать настоящие доспехи с оружием, а там и превратились сами в себя. Это культ, понимаете?
– Нет.
– Вот я тоже не понимаю, но ничего, привык. Какое задание и где моя Девил?
– Покажите ее.
Хаунд проследил взглядом за вставшим Саввой. Он знал с самого начала – Девил где-то здесь, но все же надеялся ошибиться. Не вышло.
Стена отъехала в сторону, оказавшись фальшивой. Девил сидела там за почти незаметным стеклом. Прочное, сразу видно, не прострелишь. Савва закатил панель назад.
– Нам было бы еще удобнее сделать с тобой одну простую вещь, – поделилась женщина, – ввести отравляющее вещество с активацией через неделю. Пунктов переливания и чистки крови в округе ты бы не нашел, жизнь ценишь даже больше остального, но… Но ты мутант, дружок, и свойства твоего организма нам так и непонятны. Имевшиеся образцы крови и остального биоматериала разгадку не дали. Вдруг ты не помрешь после такого, зачем нам рисковать?
– Гуманисты херовы, – поделился в ответ соображениями Хаунд, – ты вот, например, прямо сраная мать Тереза.
– Гуманизму свое время, и оно точно не сейчас. – Женщина заметно пожала плечами в своей полутьме. – На дворе настоящая Кали-Юга, а вместо людей повсеместно больные выродки и ублюдки, желающие урвать кусок жирнее и место теплее. Прямо один в один как ты.
– Вы, надо полагать, боретесь за человечество?
– Мы боремся за человечество, – подтвердил серо-неприметный, – потому как являемся его частью – здравой, сохранившей знания, умения и желание вернуть себе землю. Если не мы начнем реконкисту, то кто? Мы Прогресс, нас обязывает наше имя.
– А я, так понимаю, регресс?
– Ты абсцесс, – хмыкнула женщина, – либо новообразование, вроде опухоли. То ли злокачественной, то ли наоборот. Мы не отказываем тебе в праве на существование, а предлагаем вариант, интересный обеим сторонам.
– Вы бы, парламентеры, позвали мне врача. Отстегнули бы от кресла, дали умыться, переодеться и вашего, сука, чаю с плюшками или чего у вас там. Вести деловые переговоры в таком ключе неконструктивно.
– Какие интеллектуальные познания, – женщина вздохнула, – даже не верится. Слышала и читала о тебе доклады, но удивлена.
– Ну пиздец теперь. – Хаунд, прислушиваясь к собственным ощущениям, начал по-настоящему злиться. – Мне осталось минут десять без ветеринара, ведь, думаю, врача вы мне не позовете. Что за задание, быстрее.
– Завод по переработке нефтепродуктов. Инновационное малоразмерное и мобильное предприятие, выдающее в сутки топливо для целого танкового взвода. То есть для трех машин. Естественно, изобретение изначально было военным, потому секретность оказалась максимальной. Для испытаний в полевых условиях его перевозили под видом модульной экспериментальной котельной с помощью автомобиля-тягача.
– И где сейчас это чудо техники?
– Ориентировочно в городе Отрадном, – серо-невзрачный отхлебнул чай, – вероятнее всего, в день нанесения ракетного удара был оставлен на проверку комплектации либо на местном газоперерабатывающем заводе Роснефти, либо отогнан в одно из дочерних предприятий, их не так много.
– Почему нужен именно я?
– Отправлять военную экспедицию на территорию, практически полностью контролируемую анклавом Кинель, довольно непредусмотрительно. Лишние глаза – лишний повод раннего столкновения.
– Не любят вас железнодорожники? – Хаунд поморщился, чувствуя, как огонь внутри начинает заливать шею, добираясь от руки через нее к голове.
– Они нас пока просто не понимают и не желают принимать. Но сделают это… в любом случае.
– В Кинеле мне придется учинить бойню. Они не любят мутантов. Развязка у Алексеевки контролируется Братьями Ветра, а они снова в контрах с Воронами и дружат с Кинелем. Из-за, вот ведь, как раз топлива.
– Все верно, – серо-незаметный кивнул, – потому ты будешь отправлен в транспортном контейнере на станцию Смышляевка, где на территории ярмарки, проводимой под контролем анклава Красный Коммунар, незаметно проскользнешь дальше. Транспортное средство тебе подготовят в поселке Советы, вводные получишь перед отправкой. Кинель обойдешь стороной.
– Я должен найти, проверить и замаскировать заводец еще больше, чем сейчас, после чего вернуться с каким-то предметом, подтверждающим находку, не иначе?
– Именно.
– Хорошо. – Хаунд кивнул. – А вот теперь зовите коновала.
Савва подошел к нему, потрогал пульс и растерянно повернулся к коллегам.
– Без сознания, судя по все… А-а-а!!!
Хаунд, выплюнув две первые фаланги указательного и большого пальцев Саввы, растянул губы в довольной ухмылке, блеснув красными разводами на зубах. И потом без притворства наконец-то унесся в бархатно-черную мглу беспамятства.
Дорога ярости 1
Нефть – кровь войны. Даже если война крохотная, а топливо найти почти невозможно. Сейчас с этим стало проще, сейчас эта сука снова вернулась. Пусть и совершенно маленькая. Главное же в войне что? Правильно, результат.
