(46. Стб. 190)
Можно думать, что первенец Владимира появился на свет в Новгороде (сам Мономах в «Поучении» называл его «дитя старейшее новгородьское»). Его крёстным отцом стал двоюродный дядя, князь Олег Святославич. Чешский поход, по-видимому, сблизил Олега с Владимиром. Однако впоследствии, как это порой бывает, вчерашние друзья превратились в злейших врагов. Одной из жертв этой вражды станет второй сын Мономаха (и, вероятно, тоже крестник Олега) Изяслав. Больше того, вражда между Мономахом и Олегом перейдёт по наследству к их потомкам, которых так и будут называть: Мономашичи и Ольговичи и противостояние которых во многом определит ход истории Руси в XII и первой половине XIII века. Впрочем, сам Мономах в зрелые годы найдёт в себе мужество первым подать руку примирения двоюродному брату, забыв о пролитой крови.
(Ещё об одном событии этого года уникальное известие привёл в своей «Истории Российской» В.Н. Татищев. Однако достоверность его кажется даже более сомнительной, нежели предыдущего:
Михаил царь греческий
[12]... прислал ко Святославу послов со многими дары и обесчании, прося его и Всеволода о помосчи на болгор и корсунян. Святослав же, согласяся со Всеволодом, хотел на болгоры сам идти со сынми, а Владимира сыновца
[13] и с ним сына Глеба послал на корсунян. Но вскоре, сам разболевся, послов отпустил с тем, что сам немедленно поидет или сынов своих пошлет. По смерти же Святослава пришла от грек ведомость, что Михаил умер, а царство приал Микифор
[14]. Всеволод же войско всё разпустил в домы и сына Владимира из Корсуня возвратил...
(75. С. 91―92)
О восстании в Болгарии, но ранее, в 1072—1073 годах, сообщают и византийские источники. А вот об отпадении в эти годы Херсонеса, или Корсуня, — византийской колонии в Крыму — никакими сведениями мы не располагаем. Кроме того, хронология походов Владимира Мономаха в 1077—1078 годах более или менее известна, и она не оставляет места для упомянутого Татищевым военного предприятия. Между тем известие о походе Владимира на Корсунь под разными годами повторяется во многих позднейших источниках. В посмертной, легендарной истории Владимира Мономаха это сыграет немаловажную роль).
...Внезапная смерть Святослава 27 декабря 1076 года от неудачной операции («резанья желве», то есть нарыва) кардинально изменила расстановку политических сил на Руси...
Год 1077
Смоленск. Новгород. Полоцк
1 января 1077 года отец Владимира Всеволод занял освободившийся киевский престол. Сам Владимир получил в княжение Смоленск. Союз с Польшей со смертью Святослава (а возможно, и ещё раньше) прекратил своё существование. Этим не преминул воспользоваться Изяслав, имевший на руках такой сильный козырь, как послание папы Григория VII польскому князю Болеславу II. Ещё в 1076 году он вернулся в Польшу, а в мае 1077 года вместе с польским войском двинулся на Русь. Всеволод выступил ему навстречу к Волыни. Начались переговоры, завершившиеся заключением мира. 15 июля Изяслав по соглашению с братом занял Киев, а Всеволод получил Чернигов. Надо думать, что сговорчивости Всеволода в немалой степени способствовало то обстоятельство, что ещё 4 мая Чернигов попытался захватить его племянник Борис, сын бывшего смоленского князя Вячеслава Ярославича. «И бысть княженья его 8 днии, — сообщает о Борисе летописец, — и бежа Тмутороканю...» Есть основания предполагать, что именно Владимиру пришлось изгонять из Чернигова своего двоюродного брата (прямо об этом сообщает В.Н. Татищев). Тьмуторокань — русский форпост на Тамани, центр небольшого княжества, которым тогда владел сын Святослава Ярославича Роман. Здесь, на дальней окраине Русского государства, отделённой от остальной Руси безбрежной Степью, собирались силы, в равной мере враждебные и Изяславу, и Всеволоду.
Пошатнулись позиции и других сыновей Святослава. Олег, как уже говорилось, княжил во Владимире-Волынском, но дни его княжения здесь были сочтены. «Олегъ же сынъ Святославль бе у Всеволода Чернигове», — сообщает летопись, и из этих слов трудно понять, в каком положении он там оказался — желанного гостя или фактического пленника. Старший сын Святослава Глеб княжил в Новгороде. Изяслав претендовал и на этот город, но пока что Глеб был нужен ему в качестве новгородского князя. Объяснялось это просто: притязаниями на Новгород общего врага всего Ярославова рода, полоцкого князя Всеслава Брячиславича, с которым некогда воевали Изяслав и его сыновья и с которым теперь воевал Глеб Святославич. Ещё до вокняжения Изяслава в Киеве, зимой 1077 года, «на весну», Владимир был послан отцом к Новгороду — на помощь Глебу и для борьбы с Всеславом. Об этом, равно как и о других событиях этого и последующих лет, рассказывает сам Мономах в «Поучении»:
...И Святослав умер, и я опять пошёл к Смоленску, а из Смоленска той же зимой, на весну, — к Новгороду: Глебу в помощь. А летом с отцом под Полоцк. А на другую зиму со Святополком под Полоцк: Полоцк сожгли — он пошёл к Новгороду, а я с половцами, воюя, на Одреск
[15], и затем к Чернигову...
(45. Стб. 247)
Поражение Всеслава, по-видимому, предрешило участь Глеба. Изгнанный новгородцами, он погиб в походе на чудь 30 мая 1078 года. Но ещё раньше — сразу же после совместного с Владимиром полоцкого похода — новгородский стол занял сын Изяслава Святополк.
Вот ещё один князь, с которым судьба накрепко свяжет Владимира Мономаха. Долгие годы Владимир и Святополк будут то враждовать друг с другом, то примиряться и совершать совместные походы. Но чувство острого соперничества останется у них на всю жизнь.
Год 1078
Чернигов. Смоленск. Нежатина Нива
Пасху 1078 года (8 апреля) Владимир встречал у отца в Чернигове. Здесь же пребывал и выведенный Всеволодом с Волыни (или приглашённый им для участия в праздничных торжествах?) Олег Святославич. Черниговская резиденция Мономаха располагалась на Красном дворе, где Владимир устроил обед, на который пригласил и отца, и двоюродного брата. Едва ли его целью не было примирение двух близких ему людей.
Из «Поучения» Владимира Мономаха
И снова из Смоленска пришёл к отцу в Чернигов. И Олег пришёл, выведенный из Владимира. И позвал его к себе на обед, с отцом, в Чернигове, на Красном дворе, и дал отцу 300 гривен золота.
(45. Стб. 247)
Это очень большая сумма. В переводе на более привычное для древней Руси серебро она равнялась трём тысячам гривен. По подсчётам историка Б.А. Романова, такую сумму составляла вся доходная часть годового бюджета Смоленского княжества в середине XI века (43. С. 523). В литературе уже давно было высказано предположение, что это мог быть залог за Олега, некое обеспечение его лояльности по отношению к Всеволоду Ярославичу (184. С. 110―111). Но если так, то Владимир просчитался. По-видимому, именно на Красном дворе между князьями произошла ссора, имевшая роковые последствия.
