– Получится как на сцене: свинья – наш обреченный герой, – сказал Мелеагр.
Дядья и старшие охотники выразили согласие.
Все утро и день пытались они взять вепря в кольцо и выгнать из укрытия. Шумели изо всех сил, жуткий устроили гвалт и грохот копий о щиты, но никому не показалось, что вепрь, пусть и двинулся он к амбару, хоть сколько-то напуган. Время от времени зверь разворачивался, выбегал из укрытия и бросался на охотников, пугая их до полусмерти, а затем трусил обратно к амбару, опустив клыки и визжа, казалось, от торжествующего смеха и презрения.
– Когда он так делает, совершенно необходимо держать строй! – велел Эней.
– Легко ему говорить, он-то верхом и далеко позади строя, – пробормотала Аталанта. С пренебрежением наблюдала она, как царь попивает из винного рога. Мелеагр рядом с ней, похоже, догадался, о чем она думает.
– Старик уж не боец, зато хороший управленец, – сказал он. – Он принес этим местам мир и процветание.
– Пока не позабыл о великой богине Артемиде, – заметила Аталанта.
– Ну да… Смотри – впереди! Все удается… у нас получается!
И действительно, вепрь, похоже, сдавал назад, все ближе к разрушенному амбару. Уже слышно было, как копыта скребут и скользят по каменным плитам пола. Гончие в переднем ряду, уверенно рыча, бросались, ощерив пасти, на вепря, пускали слюни с оскаленных зубов. И звуки, и зрелище вселили бы страх Аидов в кого угодно, но вепрь словно бы только-только осознал, чтó вообще происходит. С внезапной и невообразимой прытью он ринулся вперед, пригнув голову. Сунул свой левый клык под нижнюю челюсть ведущей гончей, клык пробил псу глотку и выскочил у нее из черепа.
Вновь опустилась голова вепря. И вновь задралась, располосовав бока второй гончей.
Третьему, четвертому и всем остальным псам в стае дальнейших предупреждений не понадобилось – с жутким воем ужаса они в панике бросились прятаться в ногах своих хозяев.
Охотникам пришлось изготовиться к встрече с вепрем. Плоть и шерсть свисали со свиных клыков, кровь пропитала щетину на морде. Глаза, как все потом клялись, горели, будто яркие уголья. Свирепый рыжий и красный свет их пал по очереди на всех мужчин и одну женщину, окруживших зверя.
– Давайте, самое время! – вскричал Мелеагр, кидая на вепря охотничью сеть.
Зверь едва ли не наглухо запутался в сети, однако рассвирепел достаточно, чтобы упасть на спину и начать брыкаться и дергать головой, пытаясь освободиться. Впервые выказал он хоть какую-то уязвимость – и это взбодрило охотников. С оглушительными воплями и криками один за другим они бросались на взбешенного зверя с топорами, мечами, копьями и кинжалами. Чутье подсказывало вепрю драть пах и живот врага. Муди и потроха летели во все стороны. Повсюду кровь. Душераздирающи были крики отважных героев, бросившихся вперед на погибель свою.
Никто не был бесстрашнее ПЕЛАГОНА, ГИЛЕЯ, ГИППАСА и ЭНИЗИМА – первыми кинулись они в бой и – поди ж ты – тотчас были разорваны на части. Пелей метнул копье из укрытия в кустах, но нашло оно и смертельно ранило ЭВРИТИОНА, царя Фтии, одного из самых преданных аргонавтов.
Словом, настоящая мясорубка – и в буквальном, и в переносном смысле.
Оробевшие от вида стольких убитых достославных мужей, охотники сочли нечаянную смерть Эвритиона дурным знаком и задумались, не уносить ли ноги. Вепрь, чуя победу, вскинул голову, понюхал воздух и бросился на Нестора, царя Пилоса, который даже в свои невеликие годы считался мудрейшим человеком в известном тогда мире. Разумеется, мудрости ему хватило, чтобы понять, что плачем и воплями ничего не добьешься, а потому замер он неподвижно и возвел глаза к небесам.
Аталанта шагнула к нему сзади и крикнула:
– Ложись, Нестор! Ложись сейчас же!
Нестор бросился на землю в тот самый миг, когда лук Аталанты выпустил стрелу, пролетела она как раз там, где за миг до этого было Несторово сердце, и пронзила горло несшемуся на них вепрю.
АЛКОН, сынок-сорвиголова и царя Гиппокоонта из Амиклы, и Ареса, бога войны, вскочил и замахал копьем. Поворотившись к сотоварищам, крикнул:
– Стыдитесь, братья. Неженское это дело. Покажем же миру, на что способен мужчина!
Повернулся он вовремя: вепрь с Аталантиной стрелой в шее уже пригнул голову для атаки. Когда Алкон нацелился копьем, зверь уже настиг его. Оба клыка воткнулись воину в живот. Вепрь поднял голову и исполнил эдакий жуткий танец, крутя Алконом; клыки раздирали его все глубже, пока потроха несчастного юноши не выпали совсем, нарисовав собою красный осклизлый круг на каменном полу амбара.
Один лишь Мелеагр не сдвинулся с места, когда чудовище сбросило останки Алкона с клыков и стало рыть землю, готовясь к очередному рывку. Вепрь кинулся вперед, Мелеагр скользнул вниз и опустился на левый бок; прицелился лежа, с правой руки. Вепрь засек это движение и взревел от ярости. Мелеагр запустил копье сбоку и вверх, прямиком в разинутую пасть вепря. Наконечник пронзил верх черепа и выскочил наружу, покрытый кровью и мозгами. Великий зверь содрогнулся и пал наземь, скользя и сотрясаясь на крови и потрохах своих жертв.
Подпивший Эней слез с лошади и обнял сына.
– Мелеагр, мальчик мой. Какую честь принес ты нашему дому! Ты убил – твой трофей. Ну же, освежуй добычу, забери себе его клыки и вези это все во дворец, отпразднуем и выпьем вина за твою победу!
Мелеагр повернулся к оставшимся в живых охотникам – те набирали пригоршни крови, хлеставшей из ран вепря, и пили ее.
– Шкура и клыки – Аталанте! – объявил он. – Это она нанесла зверю первую рану. Без ее верной руки чудище все еще бродило бы по округе, а мы бы стали падалью, добычей ворон и лис. Трофеи ее.
Вперед выступили дядья Мелеагра. Фестиады на передовую в этой охоте не лезли, зато сейчас их подстегивала семейная и мужская гордость.
– Эта ведьма – чужачка, – заявил Токсей.
– Чокнутая девственница, которой повезло с выстрелом, – бросил Эврипил.
– Честь этого убийства должна принадлежать дому Фестия, – постановил Эвипп.
– Место женщины – у очага, в опочивальне или при отпрысках, а не на охоте, – сказал Плексипп.
– Говорю вам, добыча – Аталанты, – повторил Мелеагр. – Решать тут мне, а не вам.
Плексипп приблизился к туше вепря. Извлек кинжал и принялся резать у корня клыка.
– Оставь! – крикнул Мелеагр.
Токсей вскинул лук
[236].
– В сторонку, племянник. Не подносишь трофей семье – семья сама заберет трофей.
С ревом гнева Мелеагр выхватил из-за пояса нож. Тот полетел прямиком в глаз Токсею.
Не успел Токсей рухнуть замертво, Мелеагр уже воткнул меч в бок Плексиппу и перерезал глотку Эврипилу.
