– Могу ли я чем-то помочь? Одного твоего слова достаточно будет…
– Ну, коли ты сам речь завел… – Да! Конечно. Самое оно. Иобат откашлялся. – Вот скажи мне, пожалуйста, – проговорил он беззаботно, – слыхал ли ты когда-нибудь о Химере?
– Нет, государь. А что это?
– Это такая тварь женского рода, двухголовое чудище. Говорят, порождение Тифона и Ехидны. Разоряет края близ Мефиана, у границы с Карией и Памфилией. Мало кто пережил встречу с ней, чтобы рассказать об этом, но болтают, что у нее тело и голова льва. Вторая голова, козья, растет у нее из спины. И, по словам некоторых, хлещет она хвостом – ядовитой змеей…
– Ой да что ты!
– Ну, сам знаешь, какие они, эти селяне. Может, преувеличили, но точно известно, что земли вокруг завалены мертвой и обглоданной скотиной. Кто знает, что и думать тут?
– И ты хочешь, чтобы я нашел это созданье и прикончил его?
– Я чересчур многого прошу от тебя, чересчур. Ты мой гость. Кроме того, такой молодой… Нет-нет-нет.
– Государь, я настаиваю, позволь мне сделать это ради тебя.
Что бы Иобат ни говорил, разубедить Беллерофонта не удавалось.
– Но лишь отважнейший герой способен хотя бы приблизиться к ней. А ты слишком юн.
– При всем почтении к тебе, государь, это чушь.
– Кроме того, прости меня, я не сказал тебе худшего. Болтают, что… – Иобат перешел на сиплый шепот, – болтают, что Химера изрыгает огонь! Да! Мне в том клялись даже. Идти на нее равносильно самоубийству. Никто б не осудил, если б ты отказался…
Как ни странно, эти отчаянные попытки предложить молодому человеку пути к отступлению словно бы лишь укрепляли его решимость. Иобат качал головой и цокал языком от отчаяния. Внутренне же сам себя обнимал. Как ловко он сыграл на тщеславии и гордыне этого юного сорвиголовы. Никак Беллерофонту не усмирить и не сразить Химеру, чье происхождение от бессмертных существ делало ее самым кошмарным чудищем, какие восставали из земли. Беллерофонт совершенно точно сгинет в могучих струях жгучего, жарящего, пожирающего пламени, какое исторгает этот зверь. Воздаяние за то, что посмел он прикоснуться к Сфенебее, – а я не запятнан, гостя сам не обидел, приговаривал Иобат про себя. Безупречное решение, как ни поверни.
Царь Ликии угостился фигой и улыбнулся.
Химерическая реакция
Иобат помахал беллерофонту вслед, левой рукой обнимая рыдавшую Филоною.
– Постарайся выбросить его из головы, милая, – сказал царь. – Будут другие мужчины в твоей жизни, погоди, сама увидишь.
– Но не такие чудесные, как мой Беллерофонт, – всхлипывала Филоноя.
Сам Беллерофонт был вполне бодр. Убьет он эту Химеру, принесет ее голову и шкуру Иобату, погостит еще несколько недель в Ликии, после чего вернется в Коринф и продолжит себе жить, царевич и наследник престола. Теперь, очистившись от скверны непреднамеренного братоубийства, он сможет жениться на Эфре. Жизнь хороша. Но сперва надо найти умелого кузнеца. У Беллерофонта созрела мысль, как лучше всего разделаться с Химерой.
Вскоре Беллерофонт уже шел через луг, где оставил Пегаса, неся за плечом славное новое копье, изготовленное по особым указаниям. Конь побежал навстречу.
– Что это с твоей веревкой? – удивленно спросил Беллерофонт.
Пегас тряхнул гривой и топнул копытом. Оборванная веревка валялась у коня под копытами, изгрызенная в лохмотья.
– Ах ты хитрец, – проговорил Беллерофонт, беря мягкий нос в ладони. – Но, прежде чем мы полетим, надо быть уверенными в себе. Двухголовое огнедышащее чудище с ядовитой змеей вместо хвоста. Что скажешь, управишься?
Пегас мотнул головой.
– Будем считать, это твое «да». – Беллерофонт вложил копье в чехол. – Ну, тогда в путь. Ввысь, ввысь и вперед
[121].
Рассматривая сверху пейзажи вокруг Мефиана, Беллерофонт увидел, что тамошние земли ужасно выжжены. Деревни заброшены, в полях никакой скотины, кругом паленые остовы амбаров и жилищ – на всем следы катастрофы. Самóй же кошмарной противницы своей он не приметил и следа.
– Выше, выше!
Никогда не летал он на Пегасе так высоко. День стоял безоблачный, но от струй ледяного ветра Беллерофонт дрожал. Земля внизу превратилась в упорядоченный узор, напомнивший Беллерофонту ковры восточных варваров. Показалась изрезанная береговая линия, расстилались под Беллерофонтом зеленые земли Карии, Фригии и Лидии, прошитые сеткой мерцавших нитей, что вились меандрами с гор к морю
[122]. Он пытался углядеть в этом пейзаже хоть какой-нибудь знак, что выдал бы присутствие Химеры. Заметил гору, над которой курился тонкий дымок. Беллерофонт попытался вспомнить выученное на уроках географии. Гора Тавр? Подался вперед и погнал Пегаса вниз. Огонь мог быть от чего угодно, конечно, однако они спустились достаточно низко и поняли, что тонкая струя дыма на самом деле была густым облаком. Лес у подножия холмов пылал. Навстречу Беллерофонту поднялась волна теплого воздуха.
Люди, козы и олени бежали от огня к озеру. Лесные пожары – явление не самое редкое. Беллерофонт не понимал, чем тут можно помочь, и уже собрался погнать Пегаса вверх и возобновить поиски с высоты, и тут из-за деревьев внизу выскочил громадный олень. За ним гнался лев и… лев и…
В точности как описывал Иобат. Тело льва с головой козы, торчащей посредине спины.
– Вниз, Пегас, вниз!
Пегас опускался, пока Беллерофонту не стали видны все подробности. Химера сиганула на оленя, и вниз по холму покатился ком из оленьих и козьих рогов, льва и змеи. Козья голова свирепо рвала рогами оленьи бока. Хвост-змея бросался и кусал оленя за брюхо. Львиная пасть распахнулась и изрыгнула огонь в морду оленю, тот взревел и дернулся назад, мгновенно ослепленный. Когти льва разодрали оленю брюхо, и все головы чудовища жадно накинулись на выпавшие оттуда потроха.
Пегас снижался, кружа, и тень коня и наездника пала на сцену охоты. Химера вскинула голову. Олень содрогнулся и попытался встать, но, пока львиная голова, вымазанная кровью, продолжала смотреть в солнечное небо, змеиный хвост выставил клыки, впился в олений круп и прикончил добычу.
Струя огня рванулась к Пегасу. Беллерофонт завопил от неистового жара и дернул Пегаса вверх. Химера еще раз плюнула огнем, но теперь уже не дотянулась.
– Все обошлось? – Беллерофонт учуял запах паленых волос. То ли своих, то ли Пегаса – не разобрал.
