Я зажмурилась и вцепилась в его руку, которая все еще придерживала меня за талию.
– Готова? Давай на счет «три»…
– Нет! – воскликнула я. – Подожди, я не готова!
Сэмюэль издал смешок, но мне было так страшно, что я даже не смогла его стукнуть.
Я крепко зажмурилась, почти до головной боли наморщив лоб. Мне хотелось спрятаться от осознания того, во что я ввязалась.
Я почувствовала, как Сэмюэль притянул меня к себе, а потом его дыхание коснулось моих губ. От него пахло персиками и хвоей, и я глубоко вдохнула, расслабляясь, и запрокинула голову. Наши губы соединились, и я мгновенно забыла о том, что мне страшно. Опьяненная поцелуем, я закинула руки ему на плечи и запустила пальцы в короткие шелковистые волосы. Сэмюэль покрепче прижал меня к себе, так что мои ноги приподнялись над платформой, а потом безо всякого предупреждения столкнул меня вниз, и мы полетели навстречу воде. Я падала… кричала и падала. За секунду до погружения Сэмюэль отпустил меня, и мы нырнули в черный пруд, наполненный звездами.
Инстинкт самосохранения заставил меня барахтаться в стремлении вернуться на поверхность. Потом Сэмюэль подплыл ко мне, поймал за руку и потянул наверх за собой. Наши головы одновременно вырвались из-под воды. Я вдохнула, выплюнула воду и смахнула волосы, упавшие на лицо, удерживая себя на плаву яростными движениями ног.
– Больше никогда так не делай!
– Как? Не целовать тебя? Или не целовать тебя, когда мы прыгаем с дерева? – мягко протянул Сэмюэль.
Он совсем не запыхался, а просто запрокинул голову и удерживался на поверхности без особых усилий.
– Ты меня обманул! – с отвращением выдохнула я. – Ты не хотел меня целовать! Тебе просто нужно было скинуть меня с дерева!
– О, поверь, я очень хотел тебя поцеловать, – возразил Сэмюэль, растягивая слова. – Просто решил убить двух зайцев.
Он приподнял голову и улыбнулся мне, сверкнув зубами. Эта улыбка настолько меня ослепила, что я замерла, и моя голова тут же скрылась под водой. Барахтаясь, я снова вырвалась на поверхность, отплевываясь и поправляя волосы.
– Перевернись на спину, Джози, – ласково посоветовал Сэмюэль, приблизившись ко мне. – Давай, ноги вперед, ложись на спину. Перестань сопротивляться и держись на поверхности. Это легко.
– Ха! – огрызнулась я. – Вообще, я умела плавать, когда ты еще барахтался в школьном бассейне в надувных нарукавниках. – Я все еще злилась.
– Очень смешно, – беззлобно хмыкнул он.
Я последовала его совету, раскинув руки и ноги, будто делала «снежного ангела», запрокинув голову так, что над поверхностью осталось только мое лицо. С неба на меня, подмигивая, смотрели звезды.
– Ну вот, видишь?
Сэмюэль растянулся рядом со мной, касаясь моей руки кончиками пальцев. Вода тихонько покачивала нас. Я почувствовала, как уходит злость, и осторожно выдохнула, опасаясь нарушить пойманное равновесие.
– Видишь Млечный Путь? – Сэмюэль вытянул руку и показал на небо.
– Ага.
– Бабушка говорит, что по нему духи покидают землю и уходят на небо. У навахо есть легенда о сотворении Млечного Пути. Проказнику Койоту надоело ждать, пока Первая Женщина расставит созвездия на небе. Она посвятила по созвездию почти всем птицам, животным и даже насекомым. Например, Ацá – орел, Ма’иитох – волк. Она создала созвездие Ци́диильцои́, жаворонка, чтобы тот пел песни солнцу по утрам. Нашлось место и для Дахсáни́, дикобраза, который следил за ростом деревьев на склонах гор. Первая Женщина разложила звезды на одеяле, а потом попросила Огненного Человека отнести их на небо и дать им сияние. Койот хотел помочь, но Первая Женщина не разрешила, сказав, что он все испортит. Наконец на одеяле остались только самые маленькие осколки и пылинки. Койот, который совсем извелся от нетерпения, схватил одеяло и взмахнул им, разбросав звездную пыль по небу. Так появился Йикаисдахи́, Млечный Путь.
– И что, у всех созвездий есть имена на навахо? – спросила я, уставившись в ночное небо в поисках знакомых форм.
– Да. Моя бабушка рассказала бы тебе историю любого из них и объяснила бы, почему Первая Женщина разместила их именно таким образом и как им дали названия. Бабушка говорит, что законы людей написаны в звездах. Первая Женщина поместила их на небо, потому что пески меняются под дуновением ветра, а воды текут и изменяются, и только небо постоянно. Этим оно и прекрасно. Небеса везде одни и те же, что у берегов Австралии, что здесь, на Беррастонском пруду. Первые пару лет я служил на десантном корабле «Пелелиу». Там я часто забирался на маленькую верхнюю палубу, откуда хорошо было видно небо, и мысленно перебирал все названия созвездий, которые помнил. И тогда мне казалось, что я снова рядом с бабушкой, лежу под звездным небом, слушаю блеяние овец.
Нас потихоньку отнесло к берегу. Я опустила ноги и нащупала дно. Здесь вода едва доходила мне до плеч. В сравнении с воздухом она была даже теплая, так что выбираться из пруда мне пока не хотелось. Сэмюэль все так же лежал на спине, глядя в небо. Я представила, как он стоит на палубе корабля посреди океана и вглядывается в небесную твердь, утешая себя мыслями о единственном месте, ставшем для него домом. Мое сердце сжалось от сострадания.
– Я люблю уединение, но ненавижу одиночество. То, о чем ты говоришь, больше похоже на одиночество. Разве в такие моменты ты не жалел, что стал морпехом? – рискнула спросить я, разглядывая точеный профиль Сэмюэля.
– Нет. Никогда не жалел. – Его голос звучал глубоко и искренне. – Я легко согласился бы пройти через все это снова. Мне было некуда идти. В морской пехоте я обрел смысл существования, узнал, что могу быть полезен людям, нашел отличных друзей и разучился жалеть себя. Я сделал все, чтобы стать человеком, которым ты могла бы гордиться.
Я забыла, как дышать. Сэмюэль никогда не давал мне возможности подготовиться к нападению, просто брал и говорил все без обиняков.
– Я?
По моему тону было понятно, как меня испугала возложенная ответственность. Зная о собственных многочисленных недостатках, я не желала быть его ориентиром.
Сэмюэль тоже встал на ноги. Вода облизывала его торс.
– Да, ты, – задумчиво ответил Сэмюэль, глядя в сторону. – Ты стала эталоном, которым я измерял все в своей жизни. – Он помедлил, словно не готов был сразу перейти к тому, что собирался сказать. Когда Сэмюэль снова заговорил, его голос прозвучал тихо и торжественно. – Когда мне впервые пришлось нажать на курок и оборвать чью-то жизнь, я никак не мог решить, что бы ты подумала обо мне после этого. Что бы ты почувствовала, узнав о том, сколько еще жизней я успел отнять.
Эти слова застали меня врасплох, и я ахнула от неожиданности. Внимательный взгляд Сэмюэля метнулся ко мне. Его глаза блеснули. С минуту он молчал, сжимая зубы, как будто отчаянно пытался проглотить слова, которые должен был произнести. Потом Сэмюэль повернулся и побрел к берегу. Вода ручьями стекала по его мощной спине и ногам. Он как следует отряхнулся, подобрал свою одежду, натянул футболку и влез в джинсы.
