Я взглянула на свою Стену новыми глазами, припоминая, из каких книг узнала эти слова. Я показала Сэмюэлю строки Послания к коринфянам.
– Вот, видишь? Я выписала их еще до того, как мы с тобой обсуждали определение истинной любви.
Я повернулась к нему. Сэмюэль отошел от двери и приблизился к стене, чтобы разобрать мелкие буквы. Он провел пальцами по словам на стене, как не раз делала я сама.
– Столько знаний… и все теперь тут.
Сэмюэль протянул руку и ласково постучал по моему лбу. Потом он подошел к окну и посмотрел на улицу. Окна в доме его бабушки и дедушки ярко сияли в темноте. – Так странно представлять, как ты, тринадцатилетняя, сидела здесь и читала, а я тем временем был всего через улицу от тебя. – Он помедлил, погрузившись в воспоминания. – Тот год изменил меня. Я все время думал о тебе, мысленно спорил с тобой, проклинал тебя, когда не мог ничего прочитать без словаря.
Мы оба рассмеялась. Через несколько секунд он продолжил:
– Иногда я злился на тебя, потому что ты заставляла меня сомневаться в истинах, казавшихся мне непреложными. Я уже начал думать, что совсем ничего не знаю. Мне хотелось то хорошенько встряхнуть тебя, то просто побыть с тобой, и от этого я еще больше злился. Когда я уехал из Левана, то решил, что не вернусь, пока не буду готов сам чему-нибудь тебя научить. Или хотя бы доказать, что ты в чем-то ошибаешься.
Я вспомнила, что он сказал в тот вечер, когда включил мне «Павану на смерть инфанты». Меня переполнили печаль и раскаяние, и я почувствовала, как все внутри переворачивается.
– И вот ты здесь. А я стала совсем не такой, какой ты меня помнишь. – Я попыталась выдавить смешок, но он был больше похож на всхлип.
Сэмюэль отвернулся от окна. Зацепив большие пальцы за передние карманы, он медленно преодолел расстояние между нами и впился в меня внимательным взглядом. Я уставилась на свои руки, потом заправила за ухо выбившуюся прядку волос. Они уже подсохли и рассыпались по плечам. Я с трудом подавила желание пригладить их и заставила себя неподвижно выдержать этот испытующий взгляд.
– Да, ты права. Ты стала другой. И я тоже изменился. Тебе больше не тринадцать, а мне не восемнадцать. И это чертовски здорово. – Он обхватил мое лицо руками и потянул на себя. Его губы легко-легко коснулись моих. Потом еще. И еще. Я едва ощущала его дыхание. Он не углубил поцелуй, не попытался прижать меня к себе. В моей душе что-то содрогнулось и рухнуло. Я провела пальцами вдоль его рук и сжала запястья, наслаждаясь прикосновением грубоватых от работы ладоней Сэмюэля к моим щекам.
– Мы увидимся завтра? – прошептал он, оторвавшись от моих губ.
Я чуть не воскликнула, что и сегодня еще рано расставаться, однако постаралась взять эмоции под контроль. Сэмюэль, похоже, четко представлял, как должны развиваться события, а вот я понятия не имела.
– Хорошо, – выдохнула я и сделала шаг назад, пытаясь сохранить остатки достоинства. – Я тебя провожу.
В дверях комнаты Сэмюэль оглянулся и снова посмотрел на Стену.
– Я помню некоторые из этих слов. Это наши с тобой слова. – Он бросил на меня взгляд, полный нежности.
Мы спустились по лестнице и вышли на задний двор. Сэмюэль сложил тазик, полотенца и опустевший кувшин в ведро. Музыка давно закончилась. Мы молча обогнули дом. Мне так хотелось, чтобы Сэмюэль не уходил.
– Спокойной ночи, Джози, – тихо произнес он. Я не ответила, боясь выдать свое отчаянное разочарование по поводу того, что вечер подошел к концу. Я выдавила улыбку и зашагала к дому. У меня за спиной раздался стон. Ведро и серебряный тазик с грохотом упали на землю. Я обернулась и увидела, что Сэмюэль догоняет меня. Меня поразила ярость, которую я увидела в его глазах. Он обхватил меня с такой силой, что мои ноги оторвались от земли. Сэмюэль прильнул к моим губам, зарывшись руками в волосы. Он целовал меня требовательно, а руки крепко держали мою голову, не позволяя отступить под натиском поцелуя. В ответ я тоже запустила пальцы в его волосы, прижимая Сэмюэля к себе, наслаждаясь его объятиями, вдыхая его целиком, захлебываясь своим триумфом. Поцелуй был долгим и в то же время невозможно коротким. Сэмюэль с неохотой отстранился и прижался лбом к моему лбу. Мы оба прерывисто дышали. Придерживая меня за плечи, он отступил назад – так же внезапно, как накинулся на меня. Потом Сэмюэль опустил руки. Его взгляд был прикован к моим припухшим губам.
– Спокойной ночи, Джози.
– Спокойной ночи, Сэмюэль, – прошептала я. Его темные глаза смотрели в мои голубые. Он отступил на несколько шагов, повернулся и подобрал брошенные на землю вещи, а затем медленно зашагал в сторону дома, постоянно оборачиваясь и глядя на меня. Я смотрела ему вслед, а когда перестала его видеть – до последнего слушала затихающий звук его шагов.
* * *
В ту ночь я попыталась отвлечься на Шекспира, но в итоге просто уставилась на Стену слов. За годы мой почерк из крупного и округлого, с сердечками вместо точек, превратился в ровный и аккуратный шрифт. Я начала рассеянно просматривать слова, давая определения тем, на которых останавливался взгляд.
Вздорный – упрямый, капризный, неуправляемый.
Невзрачный – тусклый, неинтересный.
Ментор – учитель, наставник.
Имманентный – ….
Мой взгляд зацепился за это слово, пробуждая воспоминание о том дне, когда я узнала его значение.
Я помогала Сэмюэлю с домашней работой по английскому, читая для него вслух, и наткнулась на слово «имманентный». Я остановилась, упустив смысл всего предложения.
– Звучит, как что-то связанное с монетами. Может, оно написано неправильно? – предположил Сэмюэль.
– Не похоже… если только здесь сразу в нескольких буквах ошиблись. Проверь-ка его. – Я продиктовала ему написание.
Сэмюэль вздохнул, открыл словарь и быстро пролистал его до нужной страницы. Он прочитал определение про себя, а потом поднял на меня удивленный взгляд.
– Ты права. Есть такое слово. У тебя глаз наметан… ну, или ты очень хорошо слышишь своими эльфийскими ушками, – иронично заметил он.
Я в ужасе вскинула руки, чтобы прикрыть уши. Видимо, я увлеклась чтением и не заметила, как заправила волосы за уши. Теперь я поспешила высвободить их, чтобы скрыть свой недостаток. Я просто ненавидела собственные уши! Они не были ни огромными, ни торчащими, но у них были заостренные кончики, к тому же завернутые немного в стороны. Из-за этого я напоминала рождественского эльфа, помощника Санты. В детстве мама называла меня лесным духом, но братья, разумеется, сообщили мне, что я намного больше похожа на тролля. С тех пор я старалась прятать эти злосчастные уши.
Сэмюэль, должно быть, заметил, как я переменилась в лице, услышав его слова. Кровь прилила к моим щекам, так что я кожей ощущала свое гулкое сердцебиение. Я сжала книжку в руках и спросила, что же значит «имманентный», надеясь отвлечь Сэмюэля от своего позора.
