Они взялись за лопаты, принялись копать, нагружая тачку, которую Норм выкатывал на дорогу, укладывал камни побольше, где я указала, а остальное под моим надзором рассыпал по покрытию. Когда я пришла к заключению, что дальше он и один справится, то вернулась в дом и занялась домашними делами. Примерно через час я заварила для них чай и, пока они пили, вышла взглянуть на дорогу, и меня чуть удар не хватил.
Ее, будто кротовые кучи, усеивали холмики земли и камней, явно прямо вываленные из тачки. И из каждой, точно выступы наземной мины, выпирали крупные камни. Для полного счастья не хватало только, чтобы на дорогу выехала Лилия Ричардс или по склону спустилась мисс Уэллингтон с обычной своей инспекцией.
Я набросилась на злосчастного Норма: почему он не рассыпал все, как я просила? Да камней-то столько, что они начали с обочин скатываться, заявил он. А Билл так быстро шуровал, что у него времени не хватало землю разбрасывать, только успевай катить тачку обратно.
– Так метался, что чуть сам с собой не сталкивался, – заверил он меня. – А Билл сказал, что ничего, – машины все разровняют.
Так что пришлось отправиться туда с граблями, разравнивать землю, насколько хватало сил, а большие камни откатывать на обочины дальше по дороге. Слава Богу, я успела с ними разделаться до того, как мимо прошла, совершая свой обход, мисс Уэллингтон, сказав, как это мило с моей стороны улучшить дорогу к коттеджу Лилии.
Мы уж постарались, пропыхтела я измученно. После чего Билл и Норм удалились, сообщив, что вернутся в понедельник цементировать, – Билл в понедельник был выходной, а Норм, как выяснилось, временно остался без работы. Засим я пошла в дом и легла на пол, чтобы дать отдохнуть спине, а Шани с Сафрой негодующе сидели рядом и спрашивали, с какой стати я тут разлеживаюсь. Разве я не знаю, что им пора Перекусить?
Глава тринадцатая
В понедельник все свелось только к одному настоящему злоключению: Билл прибыл ровно в восемь утра с бетономешалкой, которую взял напрокат, а Норм (видимо, он был гораздо смекалистее, чем казался на вид) примчался на мотоцикле только в девять. Так что мне пришлось помочь Биллу выгрузить бетономешалку из самодельного фургона, в котором он ее привез, – фургона для путешествий, в который Билл переделал списанную машину «скорой помощи». Бетономешалка зацепилась за нары, и нам пришлось долго возиться, чтобы высвободить ее, да и спустить ее на землю оказалось довольно рискованной работой. Однако к тому времени, когда подъехал Норм, говоря, что очень извиняется, но мать послала его в другую сторону с поручением, бетономешалка была уже водворена на место во дворе, Билл деловито готовил в ней первую порцию цемента, а я смогла уйти и ощупать спину, не сломалось ли в ней что-нибудь, и они вдвоем приступили к цементированию дорожки за домом под присмотром Шани и Сафры, следившими за ними из окна кошачьего домика.
Посажены туда они были, чтобы воспрепятствовать им угодить на цемент или в бетономешалку, от чего Сафру, пожалуй, иначе нельзя было бы удержать. Они просидели там, пока дорожка не была закончена и Билл с Нормом не отправились восвояси, затащив бетономешалку в фургон без моего содействия. Билл строжайшим образом внушил мне, что дорожка должна затвердевать двое суток и до этого ходить по ней абсолютно возбраняется, а потому я огородила ее с обоих концов проволочной сеткой, присмотрела, чтобы по пути в дом из вольеры кошки и близко к ней не подходили, и мы приготовились провести мирный вечерок.
То есть приготовилась я, радуясь, что все завершилось без каких-либо чрезвычайных происшествий. Кошки, знавшие, что за коттеджем происходило что-то интересное, прилипли к длинному узкому окну, выходившему на склон, и старательно заглядывали вниз, иногда обмениваясь замечаниями, когда мышь или еще какой-нибудь дикий обитатель холма пробегал (легкими стопами, уповала я) по новенькой дорожке. Около одиннадцати я заманила их в спальню с помощью кошачьих галет, с тем чтобы запереть дом на ночь. Я проверила все запоры и вернулась наверх, оставив дверь в гостиную открытой на случай, если им захочется опять поглазеть в окно, – однако убедилась, что в кухню им проникнуть не удастся и что входная дверь закрыта на засов, причем Сафра снаружи не остался, что он все еще честолюбиво пытался осуществить.
Едва я открыла дверь спальни, как кошки вылетели из нее, точно борзые на собачьих бегах из стартовых дверец, и скатились по ступенькам, чтобы продолжить свое бдение на подоконнике. Я легла в постель и взяла книгу скоротать время до их возвращения. Обычно они долго внизу не засиживались. Читала я книгу «Кот, который ел датский модерн» Лилиан Джексон Браун, американской писательницы, автора детективной серии, герой которой, сиам силпойнт по имени Коко, помогает своему хозяину, журналисту, раскрывать чрезвычайно загадочные убийства. Датский модерн в романе оказался вовсе не новейшим сортом датских бутербродов, но стилем мебели, обивку которой Коко усердно грыз, не просто портя ее в традиционной сиамской манере, но таким способом снабжая своего хозяина ценнейшими сведениями, что в конце концов привело к раскрытию тайны. И еще Коко в ней обхаживал сиамочку, которой предстояло стать его партнершей в дальнейших приключениях.
Словно мне мало было моих двух Макиавелли в масках, так я еще увлеклась проделками и этой парочки. И читала не отрываясь. Пришла Шани и села на кровати прямо-прямо, ожидая, когда к ней присоединится Сафра, – без него она никогда не устраивалась спать. Я продолжала читать, а Сафра все не шел и не шел. Наверное, за окном происходит что-то увлекательное, подумала я рассеянно.
Видимо, я уснула. И вдруг проснулась, все еще держа книгу. Кто-то отчаянно стучал во входную дверь. Я взглянула на будильник. Десять минут четвертого ночи. Лампочка на тумбочке горела. Шани и Сафра, свернувшись, спали рядом со мной.
Мысли деловито заработали… возможно, взломщики, увидев свет, притворятся, будто у них что-то случилось с машиной, чтобы их впустили в дом. Никому не открывать дверь после наступления темноты – таков мой девиз… Я соскользнула с кровати и вышла в дверь, закрыв ее за собой, чтобы кошки не последовали за мной, прокралась в свободную комнату, не зажигая света, открыла окно и крикнула:
– Да? Кто тут?
Луч фонарика повернул вверх, осветил форменную фуражку, клетчатую ленту, и чей-то голос ответил негромко:
– Полиция.
Они за кем-то гонятся! Им нужна моя помощь! Прямо как в «Коте». Чем я могу им помочь, осведомилась я хладнокровно. Они знали, к кому обратиться. Недаром я четырнадцать лет была членом приходского совета!
– У вас все в порядке? – спросил полицейский все так же тихо.
– Да, – ответила я с недоумением.
– Но у вас всюду горит свет и все занавески отдернуты, – продолжал он. – Ваши соседи заметили это, проезжая мимо, встревожились и позвонили нам. Вы уверены, что у вас в доме ничего не случилось?
Я высунулась из окна. Полицейский не преувеличивал. Из всех трех окон гостиной на лужайку струился свет. Светилось и окно рядом со мной. Но объяснялось это просто: я же заснула, не погасив лампу. Справа окно прихожей озаряло двор и рыбный прудик. С дороги на склоне коттедж, наверное, смахивал на приземлившийся инопланетный космолет. Я догадывалась, что произошло, но на всякий случай промолчала об этом.
