– Но ты ведь приедешь, да? Руслан требует рулетики! – она говорила тихо, возможно, тот находился где-то неподалеку. – Алиночка, у него так замечательно все идет… Его бы сейчас не сбивать! Ты только приезжай побыстрее – я сама в магазин сбегаю, куплю все, что тебе потребуется! Только ручки свои золотые вези сюда…
– Я приеду сейчас, – теперь я даже смогла улыбнуться.
Ольга – хороший человек. Кажется, пора отказываться от завоевания ее – истинно ее – Прекрасного Принца. Вздрогнула от этой мысли. Ну уж нет! Рациональной я быть не перестану. А хорошим человеком стать всегда успеется! Так, надо раздобыть слабительное – и Антону урок, и мне умиротворение.
За нашим поздним ужином втроем я на него вообще не смотрела. Но пришлось ответить на вопрос Ольги, что с институтом все благополучно разрешилось.
– О! – воскликнул ее жуткий братец. – И на каких условиях?
Я сделала вид, что не услышала вопроса. Ольга поерзала нервно – она плохо переносила напряженную обстановку, а потом сказала:
– Мне сегодня придется уехать, а у Руслана так все замечательно идет! Вы вдвоем не могли бы… ну, как-нибудь… Но я завтра вернусь, после учебы! Антон, побудешь с ним завтра до моего возвращения?
Антон согласно буркнул. Ну и пусть тут сидит, присматривает за бешеным кроликом, а на мне только ужины, пропускать пары я теперь не собиралась. Молчание затягивалось, хоть Оля и пыталась заполнять тишину никому не нужными замечаниями о том, как прекрасно продвигается дело у Руслана.
– Да ладно тебе! – снова подал голос Антон, явно обращаясь ко мне и даже перебив сестру – он тоже не слушал, что она там лепечет. – Ты же не думала, что я на это соглашусь?
Я продолжала смотреть в тарелку. Должен он был мне помогать или нет – вопрос другой. Сейчас важно только то, что не помог.
– Алина! – теперь мне очень не понравилось, что он обратился ко мне по имени. – Но она такие условия выдвинула, я бы при всем желании не потянул!
Я не выдержала и все же взглянула на него, выдавливая сквозь зубы:
– Реструктуризация – это не слишком уж неподъемные условия! Ты бы даже копейки не потерял! – злость во мне нарастала вместе с тоном голоса. – И ты не стал бы помогать, даже если бы она попросила меньше!
Он резко выдохнул и развел руки в стороны, словно я сказала что-то возмутительное:
– Конечно, не стал бы! Разве я обязан?
– Не обязан! – я уже почти кричала. – Ты мне вообще ничего не должен! Как и я сейчас разговаривать с тобой! Разве нет?
– Так не разговаривай! – рявкнул он и вскочил на ноги.
– Ну так и не спрашивай меня ни о чем! – я тоже поднялась, услышав, как Ольга рядом ойкнула.
– Алина! – он достал уже, лучше бы «поварешкой» продолжал звать. – Я тебе сразу сказал, что ни в чем помогать не буду! Сама накосячила, сама разгребла – молодец! С чего вдруг ты решила, что кто-то должен решать твои проблемы? Жизненная позиция такая?
Я чуть не задохнулась от ярости. Он меня жизни учить вознамерился – древний мудрец, который старше на каких-то пять лет?!
– А у меня нет к тебе претензий, дорогой мой бизнесмен! И от тебя я вообще ничего не ждала! Оставь меня уже в покое!
– Тихо вы, – промямлила Ольга. – Руслан уснул… разбудите…
– У него звукоизоляция! – теперь Антон переключился и на нее, а я использовала этот момент, чтобы сбежать в свою комнату. Потом уберу посуду, когда все разойдутся. Или сам Господин Издатель уберет – поди, ручки-то не отвалятся.
После того, как хлопнула входная дверь, знаменующая уход Ольги, я выждала еще полчаса, и только потом пробралась на кухню. Включила свет, наслаждаясь тишиной – только посудомоечная машина тихо жужжала. А потом сидела, обхватив руками огромную кружку с чаем, ни о чем не думая.
Он зашел молча, сразу направился к холодильнику, достал оттуда две банки пива. Уселся напротив и пододвинул одну ко мне.
– И что ты сюда подсыпал? – устало поинтересовалась я.
– Ничего, – сейчас он тоже уже успокоился, даже улыбался. – Запечатана, можешь проверить.
Я с пшиком открыла свою и сделала небольшой глоток – неплохое окончание этого тяжелого дня. Но говорить с ним я не собиралась. Наверное, он это понял, поэтому начал сам:
– В общем… Руслан знает Олю с самого рождения. Они с того момента, можно сказать, и неразлучны. Она скучала по нему сильнее, чем по матери, отцу или мне, а он возился с ней, будто интереснее в жизни ничего не знал…
Я посмотрела на него с удивлением. Это его шаг к примирению – наконец-то честно рассказать о том, что я так давно хотела выведать? Антон продолжал:
– У тебя действительно нет шансов. Они нашли друг друга – может быть, единственные в своем роде: люди, вывернутые наизнанку – душой наружу. И оба достаточно умны для того, чтобы понимать, что все остальные – не такие. Поэтому никогда не искали других, не ищут и не станут искать, – он смотрел на меня, но я отвела взгляд. Антон говорил, не обращая внимания на мою реакцию: – Никто вообще не удивился, когда они встречаться начали – скорее наоборот, мы бы просто не поверили, если б они после стольких лет просто разошлись в разные стороны – не родственники, не друзья, всегда что-то большее. Как это ни странно прозвучит… они слишком рациональны в своей иррациональности. Дотошно-последовательны, понимаешь?
Он дал мне возможность для ответа, которого не дождался. Тогда добавил:
– Никто для него не будет ей заменой. Невозможно. Поэтому если можешь разлюбить его, то пора начинать.
Я все же решила спросить:
– Почему ты позволил мне думать, что влюблен в нее?
– Так было веселее, – мне импонировала его честность. – И я не хотел тебе мешать. Хоть я в них и уверен, но если их отношения вообще возможно разрушить, то пусть бы это произошло сейчас, а не через десять лет.
После провисшей паузы я поинтересовалась – просто для того, чтобы чем-то закончить этот разговор:
– И как же мне его разлюбить?
Он смотрел на меня так пристально, что я даже испугалась – не раскусил ли он меня? Пусть лучше думает, что я влюблена, чем неисправимая меркантилистка.
– Без понятия. Я вообще не верю в любовь, ну… кроме эфемерной любви эфемерных существ, типа Руслана и Ольги – но таких людей я больше и не знаю. И ты уж точно не такая. Я верю в страсть, влюбленность, свято верю в секс, даже в привычку – пожалуйста, но уж точно не в вечную любовь.
Я вытаращилась на него, с ужасом узнавая в его словах свои озвученные мысли!
– Что? – он, конечно, заметил изменение выражения моего лица.
Я только покачала головой, с улыбкой и искренним интересом разглядывая мужскую версию меня самой – по всем основным достоинствам и недостаткам: переизбыток цинизма, целеустремленность, расчетливость и очень узкий круг оберегаемых лиц, ради которых он пойдет на что угодно, но клал на всех, кто в этот узкий круг не входит. И… если бы вдруг так случилось, что сегодня ему, а не мне, потребовалась бы помощь после вчерашнего – я бы тоже отказала. С чего бы вдруг мне разгребать чужие проблемы? А я ничего так получилась бы, даже если б родилась мальчиком – любо-дорого взглянуть.
