– Допивай, Вильре! – по-свойски сказал инспектор. – Сейчас отправим тебя в камеру предварительного задержания, отдохнешь, а завтра тобой займется дознаватель…
– Знаете что, офицер, я бы хотел встретиться с представителем французской разведки. У меня есть информация государственной важности! – как можно уверенней сказал Антуан, отставляя пустой стаканчик. – Я много лет провел в Африке, и мне есть что сказать моим бывшим боссам…
В помещении повисла тишина – такие заявления звучали здесь нечасто. И вполне может быть, что этот легионер говорит правду. Протоколист переглянулся со стоящим у двери конвоиром. Инспектор поставил стаканчик с кофе на специальную подставку в виде смешной бульдожьей морды.
– Уверен? – только и спросил он.
– Да. Думаю, им будет интересно. А мне этот интерес может пойти на пользу. Да и вам тоже. – Он подмигнул инспектору.
Тот немного подумал.
– Этот притон в «Колодце» давно сидит у меня в печенках, – наконец сказал он. – А проклятая толерантность связывает по рукам и ногам. Я очень рад, что ты показал этим наглецам – у толерантности есть пределы!
– Приглашайте, буду повторять такие уроки, – еще раз усмехнулся Антуан.
– Ты мне нравишься, думаю, что ты не привык зря болтать языком. Сейчас я позвоню. Лучше пусть наши шпионы зря растрясут свои жиры, чем меня обвинят в укрывательстве важной для государства информации!
Инспектор вышел, а Антуан прислонился к стене и задремал. Но ненадолго.
Меньше чем через час в кабинет вошел коренастый, лысоватый мужчина лет пятидесяти. Костюм не глаженный, да и сидит мешковато, узел галстука, судя по засаленным складкам, завязан раз и навсегда, стоптанная обувь – он явно не был озабочен своим внешним видом и тем впечатлением, которое производит на окружающих. Но взгляд был остер и холоден, как скальпель.
– Вы просили о встрече? – Он будто распорол телесную оболочку Антуана Вильре, и заглянул в самое нутро.
– Да, – коротко ответил тот.
– Господа, прошу предоставить нам отдельную комнату для беседы, – обратился незнакомец к полицейским. Думаю, не нужно уточнять, что там не должно быть прослушивающей аппаратуры и средств видеосъемки.
Им отвели комнату для общих собраний, кондиционер в ней скрипел и пощелкивал почти с такой же остервенелостью, с какой скрипели и пощелкивали ночные борсханские джунгли. Прикованный уже за другую руку Рафаил даже ощутил что-то вроде укуса ностальгии – там никто не посмел бы так с ним обращаться – наоборот, он мог приказать изжарить этого надменного индюка на костре. В самом первобытно-прямом, а не цивилизованно-переносном смысле.
– Меня зовут Фуке, майор Пьер Фуке, военная разведка. Вы должны о нас знать…
– DRM, – Антуан поежился. – Приходилось слышать.
На его глазах коллега майора такими же стоптанными туфлями раздавил мошонку рядовому Шварцу, продавшему взрывчатку сторонникам свергнутого режима.
– Итак, Антуан Вильре. Совершил уголовное преступление, укрылся в Иностранном легионе, дезертировал, работал на Бюро Безопасности Борсханы, пропал в джунглях двадцать лет назад. Срок давности за старое ножевое ранение истек, иски за дезертирство Легион никогда не подает и, если считает нужным, решает эти вопросы самостоятельно. А вернувшийся ниоткуда Вильре снова порезал двоих и теперь ему не отвертеться от тюрьмы, – Фуке взял со стола пульт и выключил чрезмерно шумный кондиционер. Потом немного подумал и опять включил. Наверное, чтобы затруднить запись, если она все же ведется.
– Ну, давай, рассказывай, что ты хочешь предложить нам, – сказал он и прошелся вдоль стола – два шага туда, два обратно. – Не надо начинать с сотворения мира. Только ту информацию, которая представляет государственный интерес.
Для майора Фуке сидящий перед ним потрепанный жизнью человек казался букашкой в поле зрения микроскопа. Он был так же понятен и скучен, как доклад новичка-капрала о несанкционированной стрельбе по гражданским: «Я хотел, как лучше, но что-то пошло не так…» Этот парень, скорей всего, надумал выскочить из лап полиции, придумав какую-нибудь несусветную чушь. Поэтому надо выслушать его для проформы, и коротко отписаться о результатах вызова в участок.
Для букашки Антуана Вильре, майор Фуке был заглядывающим в микроскоп энтомологом, хорошо изучившим его снаружи и могущим в любой момент произвести вивисекцию, чтобы рассмотреть изнутри. Он вздохнул, и принялся рассказывать, избегая смотреть на обувь разведчика.
– Я выполнял задание БББ: сопровождал русского геолога в поисках алмазного месторождения. Кодовое название операции «Поиск Архангелов». На нас напали эти чертовы дикари, они схватили меня и все эти годы я провел в племени буру…
– Короче! Мемуары будешь писать в тюрьме!
Рафаил нервно повел шеей.
– В общем, на территории племени у меня спрятаны алмазы… Полкило, может, больше. Я готов разделить их, – он выдержал паузу, решая, стоит ли предлагать мзду лично Фуке, но решил, что не стоит. – Готов разделись их с государством. Оно и так немало потеряло на независимости Борсханы…
– Это патриотично, – Фуке подошел вплотную к стеклянной стене кабинета, с обратной стороны которой висели жалюзи. – Но мелко…
– Вовсе нет, – возразил Рафаил. – Алмазы крупные, прекрасного качества. А операция будет несложной. Я покажу точное место.
– Мелко для DRM, – уточнил Фуке, и зевнул. – У нас другой масштаб. Мы занимаемся государственными делами. Вот если бы вы нашли алмазное месторождение…
– Так мы нашли его! – радостно вскинулся Рафаил. – Нашли в последний момент. Уже никакого снабжения не было, никакого прикрытия, дикари нападали каждый день… Мы еле успели составить карту и попытались уйти через Анголу. На самой границе меня ранили, и захватили в плен…
– Это меняет дело! – Фуке вернулся к столу, впился в допрашиваемого пронизывающим взглядом. – Где карта?
– Все материалы остались у русского. У него был позывной «Самуил».
– И что стало с ним?
– Да что… Ушел в Анголу, как и собирались.
– А дальше? – Фуке облокотился на столешницу двумя руками, нависая над задержанным. Весь его вид выдавал крайнюю заинтересованность. – Вам известно, что было дальше?
Рафаил помолчал, размышляя, потом тяжело вздохнул, как будто решался броситься на огневую точку.
– Его убили. БББ направляло людей за картой. Но они ничего не нашли!
– Ты ездил к напарнику, – проницательно сказал майор. – И ты его убил.
– Нет. То есть да… Я остался в Москве. А несколько бандитов отправились в Тиходонск, Самуил схватился за ружье и его застрелили. Ниточка оборвалась…
Фуке криво улыбнулся.
– Что ты знаешь про ниточки жизни! Распутывать их – моя профессия. У Самуила остались родственники?
– Да, маленькая дочь. Хотя… Это она тогда была маленькой, сейчас ей под тридцать!
