– Позже, – полицейский на Санька не смотрел, записывал на планшете. – Дальше что было?
– Дальше я позвонил моему другу в Россию. Попросил помочь. Это всё.
– Почему позвонил другу, а не в полицию? – Полицейский оторвался от планшета и строго посмотрел на Санька.
Тот изобразил смущение и растерянность…
– Я номер ваш не знаю, – пробормотал он. – Хотел в интернете посмотреть, но вижу – вертолёт летит. Я ему махал.
– Махал… – проворчал полицейский. – Сто двенадцать экстренный вызов. Такое знать надо.
– Я знаю, – Санёк потупился. – Забыл просто.
Лоис похлопала его по плечу:
– Нормально всё, Александр. Любой растеряется, когда такое.
– Так и есть, малый, – поддержал другой страж порядка, метнув в сторону Лоис игривый взгляд.
Полицейские быстро заговорили по-французски. Санёк с трудом ухитрялся вычленить отдельные слова. Это был ещё тот французский.
Потом один из них полез осматривать джип, и Санёк мысленно хлопнул себя по лбу. Почему он сам этого не сделал? Мог бы успеть. Должен был успеть. Но забыл. И очень зря. Потому что после осмотра джипа полицейским сразу стало ясно: Санёк с Ликой не просто туристы, случайно оказавшиеся на месте разборки.
Вот только Саньку они об этом не сообщили.
Глава 23
Полиция интересуется
– Значит, трое застрелили четвёртого, а он их всех убил?
Вопрос этот задавали Саньку на разные лады, изо всех сил пытаясь запутать.
Санёк удивлялся. Но отвечал. Причём по-разному. Иногда «путая» детали. Мелкие. Неважные. Потому что один из специалистов Фёдрыча объяснял в своё время и ему, и курсантам: если допрашиваемый безукоризненно отбарабанивает одну и ту же версию слово в слово, значит, он её придумал или заучил.
Санёк отвечал… И не переставал удивляться. Он был уверен, что полицейские с самого начала не усомнились в его версии. Да, она казалась странной, но куда менее фантастичной, чем вариант убийства четверых вооружённых бойцов парнишкой в плавках.
Более того, после допроса на пляже его вообще отпустили. Просто порекомендовали сегодня заехать в полицию и дать официальные показания. Для чего он и явился в участок часа через три, вернее, был привезён туда Лоис.
К этому времени они уже успели заехать в госпиталь и узнать, что Лику прооперировали. Сказали, повезло. Пуля лишь чуть-чуть задела лёгкое, потом угодила в ребро и в нём застряла. Пулю уже удалили. Состояние раненой стабильное. За её жизнь можно не беспокоиться. Прогноз оптимистический.
– У нас очень хорошая медицина, – заверила Лоис, – а у твоей подруги очень хорошая страховка. Покроет все расходы, включая трансфер к месту проживания или по месту гражданства.
– Да ладно, – махнул рукой обрадованный Санёк. – Деньги – ерунда.
– Страховка – это хорошо, – не согласилась Лоис. – Потому что медицина у нас не только очень хорошая, но и дорогая.
– А юридические услуги? – на всякий случай поинтересовался Санёк.
– Намного дешевле. Для тебя, – улыбка сделала её большущий рот ещё шире. – У тебя неограниченный кредит. Но если ты богач, можешь угостить меня обедом.
И плотоядно облизнула выпяченные губищи длинным-длинным языком.
«Я что, ей понравился?» – испугался Санёк. Усилием воли он изгнал панические мысли. Интим с африканской секс-бомбой в стопятьсот кило весом… Не дай бог!
С обеда их и сорвал звонок из полиции…
И это очень хорошо, что они успели поесть, потому что местные служители закона мурыжили Санька уже часа два. В два голоса. Произвольно меняя напор и направление.
Пока не вернулась Лоис и не потребовала объяснить, какого хрена её малыш ещё здесь?
Полицейские переглянулись, потом один из них полез в ящик и выложил на стол распечатанную на принтере цветную фотографию безмятежно улыбающейся Лики с «доской» в руке.
– Вам это знакомо?
– Конечно.
Ещё бы. Это ведь Санёк и снимал.
– Откуда это?
– Из её социальной сети.
– Откуда это в машине убитых?
Санёк пожал плечами, очень надеясь, что лицо его осталось таким же безмятежным, как Ликино на фотографии.
– Мне надо поговорить со свидетелем! – мгновенно отреагировала Лоис.
И тут же выстрелила длинной французской фразой. Полицейские молча поднялись и вышли.
– Рассказывай! – потребовала гигантская адвокатша, нависая над подзащитным многокилограммовым бюстом.
– Что именно?
– Как всё было на самом деле! Правду!
Санёк поглядел на неё снизу вверх. С бо-ольшим сомнением.
Лоис думает, он дебил? В этом кабинете? Правду? Да ну?!
– Нас только записывают или ещё и смотрят? – поинтересовался Санёк.
Он видел много фильмов, где полицейские наблюдали за подозреваемыми через стекло односторонней проницаемости. Интересно, как оно выглядит с этой стороны?
А личико-то дрогнуло у сейшельской красотки.
– Здесь только мы. Мы с тобой. Вдвоём. – Лоис наклонилась ещё ниже. Рука с крохотными часиками на широком чёрном запястье придавила плечо Санька. Прямо перед носом – гигантские чёрные сиськи. Жаркое дыхание с оттенком ментола, запах духов и собственный запах негритянки… Странный. Не сказать, что неприятный, но уж точно не возбуждающий.
– Лоис, ты действительно адвокат? – Санёк не пытался сбросить руку, хотя очень хотелось, не пытался отодвинуться, но африканская красотка сама сообразила, что её чары пробуксовывают.
Выпрямилась, отпустила плечо, уселась на жалобно пискнувший стол:
– Да, я твой адвокат. И я должна знать правду. Это в твоих интересах.
– Хорошо, – кивнул Санёк. – Ты гарантируешь, что нас не пишут?
– Слово! Это приватный разговор.
– Хорошо.
Но говорить что-либо он не спешил. Тянул время. Потому что надо было придумать какую-то более-менее правдоподобную версию. Блин! Ну что ему стоило осмотреть джип?
– Ну! Говори!
– Я думаю, они подрались из-за меня, – начал Санёк. – Я ничего не сказал сразу… Ну, всё-таки я не знал, как к этому отнесутся ваши полицейские…
Лоис вскочила, снова нависла над Саньком:
– Чего ты не сказал, парень?
– Двое из них говорили по-русски. Тот, что в пёстрой рубашке, и ещё один. Они велели мне надеть на Лику наручники. Я отказался, и тогда второй русский в меня выстрелил. Но не попал, потому что его толкнул тот, чёрный. Ну а дальше, как я рассказывал.
