– Привык, знаете… ко всяким подставам… – смущённо пояснил Роберт Борисович. И побежал расчищать под компьютер большой письменный стол.
Витя помог Эрандилу с теми из ящиков, что были потяжелей, потом прошёлся по комнате. Все стены до высоченного потолка были заняты самодельными стеллажами. И на них – книгами, книгами, книгами. Витя с почтением обозрел библиотеку учёного. Разнокалиберные тома в несколько рядов теснились на полках, громоздились одни на другие, высились грудами, готовыми, кажется, рухнуть не то что от прикосновения – от случайного чиха. Расставлены книги были безо всякого видимого порядка. Не по темам и подавно не по алфавиту. Но чувствовалось, что хозяин ориентируется здесь совершенно свободно. Понадобись что – разыщет в ту же секунду. Витя вздохнул. Он очень уважал умных, хотя самого себя в таковые по большой природной скромности не зачислял. У него была другая жизненная задача. Следить, чтобы умниц и умников никто не обидел…
Когда Эрандил подоткнул все провода и благополучно углубился в программные дебри, Утюг направился в кухню.
– Печенье в буфете, чайник на плите, угощайтесь, – напутствовал Роберт Борисович. Витя кивнул, хотя угощение его интересовало в последнюю очередь. Он намеревался элементарно взглянуть, что делалось во дворе. На кухне он подошёл к окну – аккуратно, чтобы не маячить, – и посмотрел вниз. То, что он там увидел, ему сразу же весьма не понравилось. Единственный въезд-выезд – узкую щель между двумя глухими стенами – перекрывала блестяще-чёрная туша громоздкого джипа. Возле джипа, подняв воротник «пилота», покуривал крепкий и очень-очень коротко остриженный молодой человек. Ещё один точно такой же прогуливался по двору, подкидывая на ладони увесистую дубинку и поглядывая то на припаркованный «каблучок», то на окна. Витя присмотрелся к тому, как они оба поворачивали головы. Через минуту он мог бы поклясться, что третий близнец караулил в непосредственной близости от двери парадного.
Не зря, стало быть, он ждал подвоха от дома с внешними лифтами! Чёрт бы все их побрал!..
Витя подумал о двух с половиной тысячах долларов, которые они с Эрандилом собирались везти назад в «Василёк». Потом о нарядном новеньком «каблучке», стоившем в несколько раз больше. И сделал вывод, что здесь имел место самый банальный наезд. На весь «Василёк» в лице двух его случайно попавших под руку сотрудников. Со столь же банальной целью – деморализовать, заставить платить…
Несколько удивляли лишь методы, присущие году этак девяносто второму, на худой конец девяносто третьему. Утюг нахмурился, подумав, что нынче вести себя подобным образом было как-то не принято, и решил пойти разобраться. Пока, в самом деле, на глянцевом боку «каблучка» что-нибудь не выцарапали… Что-нибудь порочащее честь и достоинство…
…Некстати явившееся воспоминание остановило Утюга и удержало его от немедленных действий. Воспоминание было до крайности травматичным. Тогда он тоже в одиночку вышел «разбираться» за железную дверь, что было в корне неправильно, и невзрачный с виду мужик, торчавший на площадке с тортом и букетом, немедленно разъяснил ему всю глубину его заблуждений. «Ты, Витя, очень неплохой, но юниор, – подтвердил потом командир. – А тягаться взялся с гроссмейстером…»
Душа и суставы, основательно-таки в тот раз намятые, заболели одновременно. Утюг слишком ярко запомнил свой тогдашний позор. Повторения (хотя для жены командира всё кончилось хорошо) никак не хотелось. Нет уж! Куда спокойнее, когда всё делается по инструкции. Витя в лицах представил себе Монгольского Воина, Варсонофия и Эйно Тамма берущими братков в оборот, и на душе потеплело. Однако правильный вариант возможных событий был смят и брошен в корзину. Спецназовский гонор возобладал – Утюг снова решил действовать сам. Только, наученный горьким опытом, провёл на своём «наблюдательном пункте» несколько далеко не лишних минут, пристально всматриваясь, изучая манеру двигаться, поведение и мимику лиц. Столкновение с новым «гроссмейстером» в Витины планы никоим образом не входило. Он кое на что ещё в жизни рассчитывал.
– Пойду машину проведаю, – сообщил он плотно окопавшемуся в комнате Эрандилу. Тот высунулся из-за кучи оптических дисков, пристально посмотрел и кивнул патлатой башкой. Напарниками они были давнишними. Как только за Утюгом захлопнется дверь, Эрандил попросит у хозяина чаю. Выйдет на кухню и, не прерывая с Робертом Борисовичем интересной беседы, будет созерцать происходящее во дворе. А потом, воздержавшись от непосильного участия в событиях, поступит по обстановке. В зависимости от того, смоет или не смоет Утюг свой давнишний позор…
Перед наружной дверью квартиры Витя помедлил, прислушиваясь. Площадка была пуста. По крайней мере никто на ней не дышал и ничьё сердце не билось.
Подобные вещи Утюг засекал хоть и без таких тонкостей, как командир, но надёжно и чётко. Он вышел и почти беззвучно отпустил в гнёзда ригели обоих замков. Неча лязгать на всю Ивановскую, пугать добрых людей.
Окна в обычном понимании на лестнице отсутствовали. Площадки и марши снабжались дневным светом сквозь стеклянную трубу лифтовой шахты. Когда-то, вероятно, прозрачные, эти стёкла за годы обросли таким слоем грязи, пыли и копоти, что снаружи усмотреть человека на ступеньках можно было только сквозь специальную оптику. Которой братки определённо не располагали.
Тем не менее Витя спустился вниз тише самой опасливой мыши. Замер на некоторое время перед входной металлической дверью, прислушиваясь к шагам и дыханию «третьего близнеца». Парень, предположительно находившийся в засаде, топал и пыхтел так, что Утюг улыбнулся. Его пальцы тем временем медленно и бесшумно отжимали замок. Когда всё было готово и браток переместился туда, куда требовалось для начала, Витя неожиданным рывком распахнул дверь и вышел во двор.
Вышел – и, особо не оглядываясь по сторонам, двинулся к «каблучку». Спокойным деловым шагом человека, ничего для себя плохого не ждущего. Выражение лица – безмятежно-самодовольное, рука вроде бы нашаривает в кармане ключи…
Шагал Утюг тем не менее очень даже быстро, и «третий близнец», которого его появление полностью застало врасплох, прозевал возможность оглушить «клиента» прямо у двери, как собирался. Две-три секунды (на что и был у Вити расчёт) он стоял столбом. Зато потом бандит перешёл к действиям и выказал свои намерения просто-таки с трогательной прямотой. Несделанное надо было обязательно довести до конца! – и он кинулся к Вите сзади, занося для удара дубинку…
Уметь всё же надо, ребята, учитывать изменившиеся обстоятельства. А не то эти обстоятельства самих вас «учтут». Утюг, даже не оборачиваясь, идеально вписался под его руку и воткнул парню локоть в солнечное сплетение. Девяносто два килограмма тренированных мышц, вложенные в единый порыв, – это, знаете ли, не просто серьёзно. Это ОЧЕНЬ серьёзно! В чём Витин противник и убедился на собственной шкуре. Да какое на шкуре – всеми печёнками. Жертву стереотипов унесло почти в точку старта и капитально выбросило из этой реальности, а Утюг как ни в чём не бывало двинулся дальше.
Второй браток, тоже вооружённый дубинкой, издал совершенно нецензурный боевой клич и атаковал васильковца в открытую. Витя встретил его молча и всё с той же добродушной улыбкой. Он не обратил никакого внимания на разные там финты и коварные уловки бандита, пытавшегося нанести обманный удар. Ловить, отслеживать чьи-то руки и ноги Утюг считал делом глубоко недостойным. Он просто подхватил всё вместе и шваркнул об исчирканную надписями стену, а дубинку оставил себе. В качестве сувенира.
