Валерий Александрович наклонился к окошечку ларька, вытаскивая кошелёк:
– Скажите, «Дарницкий» свежий у вас?
– Всё свежее, – отозвался молодой продавец. Действительно, запах из окошечка распространялся такой, что в животе поневоле начинало урчать.
– Давайте, – Жуков протянул деньги.
Он уже держал в руках аппетитный тёплый кирпичик, завёрнутый в полиэтиленовую плёнку… когда за спиной резко, точно выстрел, хлопнула дверца машины, и двигатель, только что спокойно работавший на холостых оборотах, протестующе взвыл. Валерий Александрович обернулся, холодея от невозможности происходящего… В лицо ему, заляпав очки, полетела снежная каша из-под колёс.
«Москвич» удалялся вроде не особенно быстро, но догнать его никакой возможности уже не было. Внутри автомобиля виднелся смутный силуэт пригнувшегося к рулю человека. Жуков зачем-то пробежал следом с десяток шагов, потом остановился. Светофор на перекрёстке безмятежно лучился зелёным. «Москвич» пересёк проспект, и его кормовые огни скоро пропали из виду.
– Кошелёк забыли!.. – окликнул Жукова продавец…
На площадке возле парадной стояла серая «Нива» со знакомыми номерами. Когда Валерий Александрович поднялся на лифте и позвонил в свою дверь, ему открыл Снегирёв. Он недавно привёз Стаську из Парголова и по обыкновению был оставлен Ниной Степановной ужинать.
Ему хватило одного взгляда на вернувшегося хозяина дома.
– Что случилось? – сразу и без лишней деликатности спросил Алексей.
– Машину украли, – столь же прямо ответил Жуков. Он кое-как унимал колотившую его нервную дрожь и старался не смотреть на жену и воспитанницу, появившихся в прихожей. Скрыть от них случившееся или отложить объяснение «на потом» было одинаково невозможно.
Нина начала поднимать руки к лицу… Стаська открыла рот и закрыла, ничего не сказав. Рекс обводил всех мрачно-вопросительным взглядом. Он чувствовал овладевшие людьми напряжение и растерянность. К его большому сожалению, внешних врагов или иных виновных не наблюдалось.
– В милицию позвонил? – спросил Снегирёв. Жуков кивнул.
– Дядь Валь, вы только не переживайте, пожалуйста, – проговорила Стаська решительно. – Вы только не переживайте.
Она, можно сказать, выросла в жуковском гараже. Валерий Александрович знал, что она считала «Москвич» живым существом и членом семьи.
– Валера, ничего не случилось, – подхватила Нина Степановна. – Ты только скажи, они тебя самого не..? Жуков покачал головой и опустился на стул.
– Ну, значит, и горевать не о чем, – сказала Нина. – Всё обойдётся.
Валерий Александрович промолчал, глядя в пол. Надо было снимать уличные ботинки и вообще жить дальше. Ведь не помрёт же он, действительно, прямо тут и теперь. Наверное, со временем всё как-нибудь обойдётся и образуется. Даже вернётся способность думать о чём-либо, кроме удаляющихся красных огней и грязных брызг на лице. Наверное, так всё и будет. Но сначала он немножко посидит здесь. Просто посидит, не шевелясь и ничего не предпринимая…
Стаська крепко обняла его:
– Дядь Валь, может, из милиции сейчас позвонят и скажут – нашли… Мало ли как бывает…
– Конечно, – сказал Жуков. И тоже обнял воспитанницу.
Снегирёв понял, что Валерий Александрович находится в надёжных руках. Он подозвал Рекса и пошёл с ним на улицу. Отсутствовал он минут двадцать пять, в течение которых не произошло никаких телефонных звонков, и вернулся с бутылочкой очень хорошего коньяка. Алкогольные запросы Жукова были ему отлично известны – по большим праздникам стопочка чего-нибудь наподобие «Монастырской избы». Алексей извлёк из буфета стеклянный стакан и, не спрашивая согласия, пододвинул Валерию Александровичу:
– Пей.
Стаська уловила момент, когда Снегирёв отправился мыть руки, и шёпотом спросила его:
– Дядя Лёша, как вы думаете… только по правде… найдётся «Москвичик»?..
Как хотелось бы ей услышать от него твёрдое «да»!.. Снегирёв молча вознёс яростное проклятие судьбе. Нельзя так обращаться с людьми. Особенно с маленькими девочками, у которых и так уже отняли очень многое. И очень многих…
– Я не знаю, Стасик, – ответил он честно. – Давай будем надеяться.
Он просидел у Жуковых до утра. По ходу дела Валерий Александрович перешёл с ним на «ты», прекратив наконец одностороннее «выканье».
– У отцова знакомого в Москве один раз машину угнали, – рассказывал он Снегирёву. Неожиданный взрёв мотора и брызги из-под колёс… Не думать… – Старую «Волгу». Давно… Так он её на другой день сам обнаружил. В каком-то дворе. Замочек в водительской двери сломан, а всё остальное на месте. Он скорее в милицию, мол, устройте засаду, тёпленькими возьмёте. А те – ах, нашлась? Очень хорошо, ваше дело закрыто…
Бутылка «Наполеона» давно опустела, но Жуков оставался трезвым как стёклышко.
– А ещё случай был – увели у одного автомобиль, а с ним через забор жил вор в законе. Мужик к нему, так и так, помоги, мол, сосед… Тот выслушал, успокоил. И наутро – вот она, родимая, стоит под окошком…
Часа в три Нина Степановна ушла спать (вернее, без сна крутиться в постели), а Стаська, Рекс и двое мужчин остались на кухне. Валерий Александрович вспоминал всё новые истории о чудесном возвращении пропавших машин. Стаська зачарованно слушала. Жуков говорил и говорил, косясь на телефон, стоявший посередине стола. Но телефон так и не зазвонил.
Визит хорошистов
Какой-нибудь гэбист или серьёзный бандит с ума сошёл бы от счастья, заполучив сведения, хранимые в потёртых, с вываливающимися страничками записных книжках Благого. Но, как и всякая медаль, дремучее изобилие записей, фамилий и цифр имело обратную сторону. Очень часто Благому срочно требовалось что-нибудь разыскать, и тогда он готов быть взвыть от отчаяния, листая одну книжку за другой и не находя нужного.
Когда в доме завёлся компьютер – мощный дорогой «ноутбук», подаренный Насте в Германии, на ихтиологической конференции, – Борис Дмитриевич решил быть современным человеком и прошерстил свои записные книжки, устроив в машине целую базу данных. Деяние оказалось сродни подвигу Геракла, вычистившего Авгиевы конюшни. На него без остатка ушло несколько выходных и бессчётное количество вечеров (вернее, ночей до утра), но Благой сумел не сдаться и довёл каторжный труд до конца. И теперь нарадоваться не мог. Больше никаких рассыпающихся листков, больше никакой мучительной расшифровки выцветших, столетней давности записей карандашом и чернилами!..
В этот день Борис Дмитриевич заскочил домой на несколько минут в районе обеда. Вечером у него неожиданно наметилась важная встреча, и он решил для страховки проглядеть кое-какие записи. В редакции, естественно, тоже имелся компьютер, но свою базу данных он туда не переносил. По вполне понятным причинам…
Он всё сделал и уже собирался выключить маленькую мащину, когда в дверях задвигался замок, и вошёл Олег. И притом не один, а с целой компанией. Четыре парня и девочка. Девочка показалась Борису Дмитриевичу сошедшей с картинки журнала образцовых манер. Её спутники (трое из четверых, между прочим, здоровенные лбы) держались чуть более настороженно и, кажется, происходили из очень небогатых семей. Тем не менее они вежливо поздоровались и стали смущённо топтаться в прихожей.
