– Вы только, ради Бога, за него не волнуйтесь, – проговорил он уверенно и спокойно. – У нас в редакции очень много сотрудников… да… он ведь мальчик интересующийся, увлёкся… а что не позвонил, так вы же понимаете, не всюду есть телефон…
Вернувшись домой, Валентин Кочетов сразу устремился на кухню. Сегодня ему пришлось-таки перенервничать, и теперь он был готов проклясть всё на свете. И чёрт его дёрнул избрать способ ликвидации, требовавший непосредственного контакта с объектом!.. Проверить себя, видите ли, захотел. На подвиги потянуло. Под Скунса от большого ума вздумалось закосить?..
Валентин вытащил из морозильника стеклянную плошку с бараниной под майонезом, сунул её в микроволновку и стал нетерпеливо расхаживать по кухне. Как гласил ценник в магазине, мясо было норвежского происхождения. Валентин почему-то вспомнил об этом и внезапно ощутил зверское раздражение. Своих-то баранов куда всех подевали? Съели уже?..
…Он удачно выбрал момент, удачно прикинулся пьяным, удачно сблизился с «клиентом» и пырнул его тонкой иглой, целясь в бедренную артерию… Спокойно ушёл и занял наблюдательную позицию на выходе из метро… Вот тут-то началась нервотрепка. В некоторый момент он даже решил, что промазал и удар не оказался смертельным, – парень продержался на ногах много дольше, чем ему полагалось бы. А когда наконец он миновал стеклянные двери и свалился, всё дело чуть не испортила какая-то девка, устремившаяся было на помощь. Толстая такая, темноволосая, с плетёной сумкой в руках. Она приехала с «клиентом» на одном поезде, и, похоже, он по дороге на неё произвёл впечатление приличного парня, не пьяного, не нанюхавшегося… Ещё немного, и пришлось бы использовать запасной вариант. Подойти этаким сердобольным спасителем и увезти «клиента» якобы домой на машине. Этот вариант предусматривал долгое и кляузное заметание следов, и оттого прибегать к нему Валентин до смерти не хотел…
По счастью, ситуация разрешилась сама собой – девушку в последний момент оттащила более здравомыслящая подруга. Мало ли что парень с виду приличный, сказала она, они все с виду приличные, а на поверку сплошные наркоманы, алкоголики и маньяки!.. Темноволосая для виду поспорила, но потом дала себя увести, и Валентин вздохнул с облегчением. Если бы девки взялись оказывать помощь «клиенту», они теоретически могли бы что-то сообразить и, к примеру, вызвать «скорую». А та его, чего доброго, ещё и спасла бы!..
Нет уж! Следующему пулю меж глаз – и весь разговор…
…Микроволновка шумела вентилятором и распространяла одуряющий запах, от которого у Валентина сводило судорогами желудок. Когда наконец пискнул таймер, он буквально выхватил плошку из печки и стал есть, обжигаясь и глотая куски.
…Он стоял в пятнадцати шагах от «клиента», у круглосуточного ларька, торговавшего шавермой, и, до времени воздерживаясь от еды, всё-таки находился при деле – не торопясь пил кока-колу. Ждал, пока лежавший на слякотном граните предмет его внимания обнаружит, так сказать, неоспоримые признаки смерти. Но бутылочка едва опустела наполовину, когда «клиент»… ожил, поднялся и пошёл. И добрался аж до автобусной остановки, где наконец обессилел и умер. Когда телом занялись менты и стало видно, что оно вправду негнущееся и неживое, Валентин завёл машину и помчался домой…
Баранина рассосалась внутри мгновенно и без следа. Кочетов знал, сколько в ней было калорий. И почему его в таких случаях неизменно тянуло на жирное, сладкое и мучное?.. Надо было заготовить капустный кочан, чтобы сразу набить полное брюхо, лишив его возможности вмещать что-либо ещё… Валентин свирепо поднялся и, ненавидя и презирая себя, достал из холодильника пакет со сливками, потом длинный тонкий батон. По изначальному замыслу сливки были заготовлены для взбивания, а батон – пригласить Светку и наделать симпатичных маленьких бутербродиков… А, провались!!! Если уж на то пошло, «акции» вроде нынешней происходят не на каждой неделе. Массу времени можно посвятить своей физической форме. Да и свидание когда ещё будет, а стресс снять необходимо прямо сейчас…
Сливки и сдобная булка наконец-таки дали нужный эффект. Приятная тяжесть, возникшая внутри, сработала как противовес душевному грузу. Проблемы начали отодвигаться, утрачивая неразрешимость. Валентин вылил в рот последние капли и бросил пакет в мусорное ведро. Он – мастер!.. Он своё дело сделал? Сделал. И впредь сделает, как всегда, без осечек. Когда угодно, где угодно. И любым способом, который покажется ему наиболее подходящим. Чхать на Скунса. Он – лучший!..
«Кто хоть был, интересно, этот парнишка?..» – проползла ленивая мысль. Она не задержалась надолго.
Вымыв посуду, Валентин устроился на диване и вставил в видеодвойку кассету, взятую напрокат. Это был космический боевик всё на ту же неиссякаемую тему: очередные «чужие» при виде землян расценивают их как ходячую закусь, а хорошие и насквозь «наши» ребята в очередной раз отваживают их от этого скверного заблуждения. Валентин с удовольствием досмотрел фильм до конца, посмеиваясь над эпизодами, где, по авторской мысли, ему полагалось сжиматься от ужаса, – и лёг спать.
Под утро ему приснился сон, явно навеянный фильмом. Он стоял на каменистой равнине, среди белёсых клочьев тумана, и в лицо веял отравленный разложением ветер, а в душе росло ощущение близкой опасности. Потом откуда-то выскочил похожий на насекомое биоробот – титановой крепости когти и жвала, плюс крохотный мозг, упрятанный под непробиваемый панцирь, – и Валентин схлестнулся с ним в рукопашной.
При всей своей выучке он проиграл этот бой в первую же секунду. Создание чуждого разума, предназначенное для галактических войн, было неизмеримо сильнее, быстрее и защищённой его. Жалких усилий Валентина оно попросту не заметило. Чудовище смело его с ног первым же ударом клешни, и он хотел откатиться, но не успел и оказался пригвождённым к земле. Тварь поставила ему на живот когтистую лапу, и он увидел, как громадные блестящие лезвия вонзаются в его плоть. А потом медленно смыкаются там, в живой глубине. И наконец, разрывая, распарывая, лапа делает возвратное движение и выдирает из тела всё, что успела сграбастать когтями, и он дико кричит и хватается за горячий металл, и тело отзывается БОЛЬЮ, с которой не живут, с которой просто нельзя жить…
Валентин проснулся с бешено колотящимся сердцем и понял, что, кажется, действительно закричал. Он лежал на правом боку, свернувшись в позу зародыша, и всё тело покрывала испарина, а одеяло валялось на полу возле кровати.
Исчезла выжженная пустошь, исчез робот-убийца… вот только приснившаяся БОЛЬ и не думала исчезать. Валентин попробовал повернуться, и когти опять вонзились в живот, да так, что всё тело накрыла тошнотворная слабость. Валентин заскрипел зубами и приподнялся на локте, потом сел. Перед глазами поплыли чёрные клочья. Он не просто взопрел – с него потекло откровенными каплями, и, наверное, от этого неистово зачесалась вся кожа. Хотелось покатиться по полу и завыть, а лучше всего. – кончиться сразу. Ирония судьбы!.. Какая-то дрянь, подло ударившая изнутри, проделывала с ним примерно то же, что сам он проделал с тем парнем считанные часы назад… Парню, правда, почти не было больно. Но он точно так же, как теперь Валентин, не понимал происходившего с ним, и в этом-то заключался весь ужас.
