– Может быть, я и вправду не Салли, – сказала она.
Едва она это произнесла, как поняла, что телесная Салли не спит. Та дышала неровно и тяжело. И трескучее жизненное поле, исходившее от нее, было не нежное, как у Одри, а напряженное и порывистое. Стало ясно, что это она только что ходила в туалет. Но теперь она не собиралась спать дальше, она… она чего-то ждала.
И эта минута наступила. Из-под одеяла высунулась рука – не то чтобы знакомая или незнакомая, – и от нее веяло такой трескучей жизнью и тревогой, что Салли невольно отпрянула. Рука схватила одеяло и отбросила его, и телесная Салли вскочила с постели одним отточенным плавным движением. «Скри-ип!» – сказал старый пол, когда она выпрямилась.
Салли отлетела от нее еще дальше в полном изумлении. Прежде всего, Салли во плоти была одета – в джинсы и старый свитер. Она явно куда-то собиралась. Однако больше всего Салли изумилась тому, что эта девочка выглядела как нормальный человек. Насмотревшись на трех своих сестриц, Салли решила, что у нее в семье все ненормальные. А эта девочка была пусть и худенькая, но совсем не похожа ни на ведьму, ни на насекомое, в отличие от Фенеллы, и довольно высокая, ростом не ниже Имоджин, но не настолько крупная, как Шарт. В лунном свете она была хорошенькая, но совсем не такая яркая, как Имоджин с ее ангельской красотой, поскольку брови у девочки были темные, а профиль слегка ястребиный – это она унаследовала от Самого. И все-таки Салли не ожидала, что она окажется такой миловидной. Волосы у нее и в самом деле были вроде бы светлые. И вообще она была красивая – вся, за исключением нескладной фигуры тринадцатилетней девочки, когда спина уже выгнулась, чтобы подчеркнуть широкие бедра, но самих бедер еще нет, а вместо пышного бюста пока что два крохотных бугорка. Салли поймала себя на том, что от этого ей немножко жалко эту неожиданную девочку. Но удивление перевешивало все прочие чувства. Она ожидала увидеть что-то куда более своеобразное.
Телесная Салли, постояв секунду на месте, сделала осторожный шаг. Старые половицы тут же ответили слабым стоном. Девочка замерла. Но поздно. Контуры спящей Одри затрещали электричеством, вздыбились, приподнялись.
Тоненький сонный голос нечетко проскулил:
– Салли, ты что делаешь?
– Я просто в туалет, – ответила телесная Салли. Голос удивил Салли не меньше всего остального. Чистый и приятный.
– Ты же только что оттуда, – пробурчала Одри.
– Нет, это было час назад, – тихо и уверенно соврала телесная Салли. – Ты потом заснула. Давай спи. Я мигом.
Одри, похоже, этим удовлетворилась. Она застонала – точь-в-точь как половицы – и перевернулась лицом к стене. И сразу заснула.
Призрачная Салли услышала, как у телесной Салли вырвался вздох – резкий выдох облегчения. Потом увидела, как та легко и уверенно шагает по скрипучему полу и скользит за дверь, которую предусмотрительно не закрыла только что. Салли последовала за ней – прочь из комнаты, по изогнутому, латунно-блестящему коридору и вниз по скрипучей лестнице.
– Куда это я? То есть что ты затеяла? – спросила Салли.
Она окончательно перестала понимать, что происходит. Не последней из ее бед было то, что ей никак не удавалось заставить себя думать об этой девочке, уверенно крадущейся через дом Одри, как о себе самой. Она знала, что эта девочка – Салли. Тут ошибки быть не могло. Но при этом ей вовсе не казалось, что они одно целое. Она даже не догадывалась, что эта Салли думает и чувствует. Как будто эта Салли – какой-то чужой человек, за которым она вынуждена следовать и наблюдать, в точности как за сестрами Салли.
Телесная Салли провела ее через гостиную, украшенную блестящими штучками еще обильнее, чем коридор наверху, и отперла узкую стеклянную дверь в сад. Это Салли одобрила. Правильно, нечего ходить через скотный двор, беспокоить хрюкающую свинью и нервную собаку. Кроме того, по тому, как девочка аккуратно закрыла дверь, подсунув тряпку, было понятно, что она не просто куда-то уходит, а намерена вернуться.
А вдруг она не вернется? Может, именно поэтому Салли превратилась в призрак? У Салли вдруг возникло ощущение, что эта девочка точно идет куда-то не туда, что там опасно. Страх и мрачные предчувствия набирали силу, когда она вслед за девочкой пролетела сквозь покрытые росой кусты в самый конец сада. Может быть, эта опасность из тех, которых можно избежать? А вдруг, подумала она, Салли-призраку дарована благодать вернуться в прошлое и уберечь себя саму от этой неведомой опасности? Поэтому призрачная Салли преданно последовала за Салли во плоти за калитку в конце сада по тропинке через деревья.
За деревьями тропинка продолжилась: она вела дальше через поля и терялась в лунной дали. Салли знала, что тропа идет дальше. Но при луне, висевшей низко на востоке, будто медный гонг, пейзаж настолько изменился, что кто угодно решил бы, что здесь вообще нет никакой тропы. Поля стали жемчужными из-за полос белого тумана, лежащего в траве у самой земли. А от лунного света этот туман казался чуть ли не твердым. Нижняя половина Салли-девочки полностью скрылась в нем. Где ее ноги, можно было догадаться только по сиплому шелесту мокрой травы по джинсам. Салли-призраку было легче плыть над этой молочной белизной. У нее, как и раньше, на спортивном поле, возникло ощущение, что здесь она может раствориться и совсем исчезнуть.
Материальная Салли ускорила шаг и нервно завертела головой. Призрачная Салли ее прекрасно понимала. Хотя полосы тумана в основном лежали плоско и тихо, будто молоко, попадались места – особенно по контрасту с темными деревьями, – где он вдруг вздымался и набухал, медленный, тяжелый, густой, и получались огромные белые движущиеся силуэты. Как медведь, как личинка, – грозные, перекатывающиеся фигуры. Жути придавали и коровы, прятавшиеся в неподвижных слоях тумана: они выдавали себя только при приближении телесной Салли – то вдруг фырчали, то внезапно топали, оставаясь невидимыми. Салли-девочка приставила ладони к вискам, будто шоры, и пустилась трусцой, старательно не глядя ни вправо, ни влево.
Заухали совы – то близко, то в дальней дали. Салли вдруг поняла, что совы вовсе не ухают, как все твердят. Половина испускала долгие дрожащие «уууууу» – точь-в-точь люди, играющие в призраков. А вот другая половина рявкала, резко и неожиданно, совсем как Сам, раздающий мальчишкам приказы.
Из-за сов телесной Салли стало еще страшнее. Руки у нее уже не только работали шорами, но и прикрывали уши. Она бросилась бегом и помчалась через поля, по пояс увязая в тумане, под высокой луной, окруженной зловещим радужным ореолом, словно медным кольцом.
Сердито отдуваясь, Салли перебралась через поваленную изгородь из колючей проволоки на клочковатую траву под сухими вязами. Здесь тумана не было. Голые деревья тянули сучья в залитое лунным светом небо, все увешанные колючими черными комьями грачиных гнезд. Грачи в гнездах елозили и каркали, будто чего-то боялись. Зато, очутившись за изгородью, телесная Салли вроде бы слегка упокоилась. Она отняла руки от лица и пробралась через кусты ежевики к прогалине в самом центре кольца мертвых деревьев.
