Филлис обратила луч изнуренного внимания на Имоджин.
– Но это ведь не повод нажимать кнопку SOS, Шарлотта.
– Да, конечно, но… – с ноткой отчаяния в голосе начала Шарт. Нужно было любой ценой удержать Филлис в комнате: чем дольше она здесь пробудет, тем вероятнее она заметит пустую постель Салли. – SOS – это что у Имоджин в этом полугодии такая плохая оценка по музыке! – выпалила Шарт, явно обрадовавшись, что ее осенило. – Мы не думаем, мама, что дело только в том, что здесь ее никогда не пускают заниматься в кабинет музыки. Мы думаем, она и правда растеряла талант. Нам кажется, что ей надо выбрать другое призвание. А ты как считаешь?
Филлис с легким недоумением повернулась к Имоджин. Имоджин сумела выдавить тусклую, сконфуженную улыбку. Эта улыбка, очевидно, тронула Филлис больше, чем бледность Имоджин. Салли увидела, как Филлис собралась с силами и улыбнулась в ответ – устало, ласково, утешающе. Салли сразу полегчало. Мама и в самом деле старается как может.
– Глупости, – сказала Филлис. Собравшись с силами, она добилась, чтобы и голос у нее был ласковый, утешающий. – У Имоджин артистический темперамент, а значит, она постоянно преувеличивает. Призвание – значит взлеты и падения. Несомненно, Имоджин следует продолжать заниматься музыкой. У нее огромный талант. Каждый раз, когда я вижу, как она садится за инструмент…
– Примерно раз в год, – пробурчала Фенелла.
Филлис закрыла глаза, чтобы не слышать этого. Очередное глупое замечание Фенеллы.
– Каждый раз, – повторила она, – я поражаюсь искренности и страсти ее исполнения. Ее манера напоминает мне Майру Хесс. Я уверена, что Имоджин рождена стать концертирующей пианисткой. Ваш отец был бы несказанно огорчен, если бы она бросила музыку.
Тут Имоджин посмотрела на Шарт с той же слабой улыбкой. Кажется, она успокоилась.
Филлис вспомнила про Шарлотту и, видимо, подумала, что та может почувствовать себя обделенной.
– Точно так же, как Шарлотте у нас в семье достались все мозги и, к сожалению, совсем не досталось красоты, так же и Имоджин обладает и красотой, и музыкальным талантом. Шарлотте нужно поступать в университет. Она прирожденная учительница.
– А я? – спросила Фенелла.
Филлис обратила на Фенеллу свой золотой взгляд.
– Ну… – начала она. И явно растерялась.
– Я собираюсь стать циркачкой, – серьезно сказала Фенелла.
Филлис словно и не слышала. Очередное глупое замечание Фенеллы.
– Твое призвание уникальное и своеобразное – это я знаю точно.
Между тем Шарт размышляла над ее словами – медленно и озадаченно.
– Знаешь, мне не кажется, что я прирожденная учительница, – заметила она. – Когда я говорю, меня никто не слушает.
Филлис и этого не услышала. Очередное глупое замечание Шарлотты. Она устало улыбнулась всем и повернулась на пороге, чтобы уйти.
Салли запрыгала, точнее, запорхала на коварном ковре.
– А как же я?
Она так рвалась, чтобы ее заметили, что два-три перышка взлетели с пола, но даже если кто-нибудь это и видел, то, наверное, списал на сквозняк от двери, которую Филлис держала открытой.
Условия Плана, что характерно, нарушила Имоджин.
– А как же Салли? – спросила она. Говорить у нее по-прежнему получалось только сиплым шепотом.
– Салли?
Филлис замерла. И даже посмотрела на кровать Салли. Словно бы удивилась – правда, лишь слегка, – обнаружив, что кровать пуста.
– Ну, видишь ли, люди не слишком интеллектуальные обычно добиваются больших успехов в искусстве. Думаю, Салли ждет карьера известной художницы.
Она уже была почти за дверью.
Огромное черное перо взмыло на полпути до потолка – это Салли в отчаянии крикнула:
– Но меня ЗДЕСЬ НЕТ!
– Мама, – отрывисто сказала Фенелла тем низким командным голосом, который так сильно действовал на миссис Джилл. – Мама, тебе не кажется, что о нас совсем не заботятся?
Филлис обернулась через плечо и нахмурилась, глядя на Фенеллу. Фенелла изобразила на птичьем личике неправдоподобно очаровательную улыбку:
– Мы страдаем от недостатка внимания. – Она взялась за один из узлов, в которые закрутила волосы, и многозначительно потеребила его. – Ты заботишься о мальчишках, но не заботишься о нас, – пояснила она, теребя узел.
Шарт и Имоджин ужаснулись дерзости Фенеллы, но Филлис просто устало улыбнулась. Очередное глупое замечание Фенеллы.
– Ах, Фенелла! Мальчики оторваны от дома, им нужна забота. Кроме того, мальчики не в состоянии себя обслуживать, а девочки прекрасно это умеют. Будь умницей – ложись спать.
И с этими словами она ушла вниз по лестнице, оставив всех с разинутыми ртами. Они слышали, как ее золотой голос нежно говорит что-то Оливеру – от этого Оливер всегда рвался лизнуть ее в лицо. Потом они услышали, как за ней закрылась зеленая дверь.
– Я сделала все, чтобы она заметила мою прическу! – в ужасе проговорила Фенелла.
– Хорошо хоть нам не влетело, – сипло выдавила Имоджин.
– Погодите! – воскликнула Шарт. – Кто нажал тревожную кнопку? Точно не я, потому что я держала веревку!
– И я тоже, – сказала Фенелла. – Так что…
– А я задыхалась, – просипела Имоджин.
– А я вам о чем?! – завопила Шарт. – Но звонок-то прозвонил – Филлис его слышала. Так кто нажал кнопку? Я знаю только одного человека, способного на такой глупый поступок.
Сестры Салли переглянулись – с ужасом, злостью и изумлением.
– Салли! – хором сказали они.
VII
– Ты хочешь сказать, что это все-таки был призрак Салли? – дрожащим шепотом выговорила Имоджин. И вцепилась в край одеяла, готовая натянуть его на голову.
– Нет, – задумчиво ответила Шарт. – Мы же знаем, что Салли у Одри, так что это точно не может быть Салли. Но вполне может быть какой-нибудь бедный заблудший дух, вообразивший, что он Салли, – почему бы и нет?
Фенелла захихикала – тем глухим гнусным смешком, который называла своим Демоническим Хохотом:
– Более того, он сейчас здесь и слышит каждое наше слово!
Имоджин сипло взвизгнула и скользнула под одеяло.
– Ну вот зачем ты это сказала? – напустилась Шарт на Фенеллу. – У Имоджин выдался ужасный день: то одно, то другое. Прикуси-ка свой болтливый язык, а то не разрешу тебе помогать мне изгонять духа.
– А ты знаешь, как его изгонять? – спросила Фенелла.
– Да, – сурово ответила Шарт. Встала с постели Имоджин и протопала обратно к конторке.
