— Ну, значит, вор захватил не одну нэцке, а четыре, — сказал Дмитрий. — Мог же Молчанский этого просто не заметить?
— Вряд ли, он знает их наизусть, и если с ходу мог определить, что пропала самая дорогая безделушка, должен был заметить и пропажу всех остальных. Да и нелогично это. Ты же сам говорил, что все произошло очень быстро. Вор увидел тебя, схватил подсвечник, швырнул его в шкаф, оттолкнул тебя, схватил фигурку, поднял подсвечник, бросил его в дверь и убежал. У него было слишком мало времени, чтобы выбирать еще несколько штук. Это нелогично.
— Он мог не выбирать, а схватить первые попавшиеся. — Голос Крылова звучал неуверенно.
— Дим, постарайся вспомнить, как именно он действовал. Ты же это видел. Он схватил одну фигурку и дал деру или что-то впопыхах собирал с полок?
— Да не помню я! — В голосе Дмитрия теперь звучало раздражение. — Все, Вера, давай закончим этот разговор. Сначала меня чуть не убили в доме Молчанского, потом я провел ночь на неудобном диване, карауля его дурацкую коллекцию, а теперь ты еще и устраиваешь мне форменный допрос! Видит бог, я этого не заслужил.
— Да, конечно, прости меня, — покаянно сказала Вера. — Счастливой тебе дороги.
Крылов отключился, не прощаясь, и Веру немного задело это обстоятельство. Впрочем, мысли ее быстро перескочили на непонятные события вокруг Молчанского. Подъехала машина, за рулем которой сидел надутый Игорь, правильно она угадала. Вера уселась на заднее сиденье, захлопнула дверь и велела отвезти ее в офис.
* * *
В офисе пахло бедой. Вернее, если бы уж быть совсем точной, в воздухе висел плотный, удушающий запах валокордина, но он всегда ассоциировался у Веры именно с бедой. Так пахло в квартире, когда папе становилось плохо. Валокординовый аромат висел в подъезде, когда у соседки тети Маши скоропостижно скончался муж. Так пахли все возможные неприятности по прошлой работе — их щедро заливало валокордином прежнее Верино руководство. Да, у нее были начальники и до Павла Молчанского, хоть и казалось, что происходило это в какой-то иной, прошлой, давно забытой жизни.
Благоухая этим лекарством, пришла на бракоразводный процесс бывшая Верина свекровь, все не верившая, что невестка настроена решительно. Валокордин трясущимися руками капала в рюмку подруга Юлька, когда думала, что у нее рухнула жизнь. Слава богу, у Юльки все оказалось хорошо, и пьет она теперь не вонючую микстуру, а витамины для беременных.
Не заходя в приемную, Вера украдкой заглянула в бухгалтерию. Как она и предполагала, источник мерзкого запаха находился здесь. Заплаканная Ирина Геннадьевна Соловьева сидела за своим столом, обмахиваясь листами бумаги. Грудь у нее вздымалась в глубоком волнении.
При звуке открывающейся двери она вздрогнула, но тут же расслабилась, увидев Веру.
— Ой, Верочка, это ты? Наконец-то! Где тебя носит, когда у нас такие неприятности?!
— Так, коротко и четко. Что именно у нас обнаружили?
— Так эти деньги, которые государственные, которые Гололобов проклятый в рамках гранта выиграл, они, оказывается, на левые счета выведены! Считай, украдены! Со мной так разговаривали, как будто это я их украла, ты представляешь! А я ведь никогда! Ни разу. Ни копейки. Господи, стыдобища-то какая!
— Ирина Геннадьевна, тихо! — рявкнула Вера, у которой совсем не было времени на театрализованные представления. В том, что перед ней спектакль, она даже не сомневалась. Главбух славилась железными нервами и никогда не впадала в панику по производственным вопросам. — Начните сначала. Что случилось? Конкретно.
Соловьева подышала открытым ртом, откашлялась. Когда она заговорила, голос ее звучал уже нормально, разве только чуть насморочно.
— В рамках гранта мы получили двенадцать миллионов рублей. Они поступили тремя траншами, я тебе говорила. В конце августа вся сумма целиком, вместо того чтобы быть израсходованной на мероприятия по IT-школе, ушла на какой-то левый счет, в подставную фирму. И у нас сейчас нецелевое расходование и отмывание денег в итогах проверки будут значиться. А это уголовное дело, Верочка.
— Но это же глупость! — воскликнула Вера. — Мы провели все занятия школы, летний лагерь в том числе. Все счета давно оплачены. По-настоящему оплачены, и подтверждение есть.
— Конечно, они оплачены. По ежегодной графе расходов на школу. Но это они личными средствами «М — софта» оплачены, а грант ушел налево.
— Ирина Геннадьевна, по-моему, все эти обвинения за хвост притянуты. По прихоти Гололобова мы оформили этот дурацкий грант на проведение IT-школы. Школа проведена. Счета оплачены. Деньгами Молчанского или грантовыми — какая разница? Они же не на отдельный счет пришли, а на общий. Условия гранта выполнены. Подтверждающие документы есть. А то, что точно такая же сумма перечислена «М — софтом» какой-то другой фирме, — это не преступление.
— Так-то оно так, да только кто разбираться будет? — горестно прошептала Ирина Геннадьевна. — Им же надо галку в отчетах поставить да преступника найти. А тут — вот он, преступник. Двенадцать миллионов у государства украл. И разбираться никто не будет. А если и будут, то столько крови при этом попортят, столько нервов! Нет, Верочка, ты как хочешь, а я уволюсь. У меня столько здоровья нет.
— Крысы бегут с тонущего корабля? — спросила Вера. Голос ее не предвещал ничего хорошего. — Ирина Геннадьевна, а как вы такой платеж пропустили? Двенадцать миллионов не пойми куда? Да и про поступление денег от гранта мы Молчанскому, получается, ничего не сказали.
— Вер, ты чего? Белены объелась? — От возмущения бухгалтерша даже пыхтеть перестала. — Да у нас месячный оборот под тридцать миллионов! А в те месяцы, когда крупные заказы идут, — под двести. Мы оборудование закупаем, софт… Для меня платежка на двенадцать миллионов — тьфу, ничего особенного. А про грант… Гололобов принес бумаги, откуда мне было знать, что это не согласовано? Ну упали деньги на счет. И что? Они у нас ежедневно падают. Я что, про каждую транзакцию Молчанскому сообщаю? Нет. Он мне так-то доверяет. И правильно делает. Я ни копейки, никогда…
— Понятно, что ничего непонятно, — вздохнув, сказала Вера. — Ладно, пойду предстану пред светлые очи начальства. Будем минимизировать ущерб. И вот что, Ирина Геннадьевна, пока вы еще не уволились, а продолжаете работать в «М — софте» и получать тут зарплату, поищите распоряжение, на основе которого вы провели тот платеж в двенадцать миллионов. Понятно, что выглядел он как обычно, раз вы не обратили на него внимания, но все-таки надо понять, кто именно его подписал.
Молчанского она застала одного. Шеф стоял у большого, во всю стену, окна и задумчиво смотрел на улицу. Там падал первый в этом году снег. Крупный, пушистый, мохнатый, он устилал блестящий ото льда асфальт, нежно укутывал крыши машин, словно защищая их от простуды, слегка задерживался на голых ветках деревьев, как будто пытаясь уцепиться, прекратить падение, но тут же срывался вниз, ударяясь о землю, но не останавливая движение. Ветер подхватывал снежинки, словно июньский пух, нес их вдоль улицы, заставляя танцевать немного причудливый и в чем-то очень грустный танец.
