Почему-то она вспомнила герра Беркеля и его сына Даниэля, красивого юношу, члена гитлерюгенда – нацистской молодежной организации. Она увлеклась им, когда состояла в Союзе немецких девушек. Все ее подруги туда вступали. То был обязательный этап в жизни. Не вступишь в организацию – ты либо слабак, либо индивидуалист. И дорога тебе в изгои.
На Франку вдруг накатила паника. С чего она взяла, что Беркель ее не заметил? Может, как раз заметил и уже сообщил в гестапо? Это, конечно, маловероятно, но когда никому нельзя доверять, ошибки обходятся дорого.
Темнело; Франка зажгла в кухне и спальне свечи, а в гостиной – керосиновую лампу. Взглянула на гостя – он спал.
Франка пошла в спальню, но, хотя ей страшно хотелось спать, опять оделась. В любой момент могли появиться гестаповцы – а тут у нее непонятно кто. Спрятать его в доме – ну, найдут на несколько минут позже. А прятать снаружи, на холоде – не в том он состоянии. Прокручивая в голове самые ужасные – и вполне реальные – варианты развития событий, Франка пошла в маленькую спальню. Да, здесь тоже опасно, особенно когда она уйдет в город. Вот в углу его военная форма. Если он и вправду служит в люфтваффе – а это маловероятно, – наденет ее, когда захочет. А вот если он британец или американец, что более правдоподобно, то присутствие военной формы только скорее приведет к расстрелу. Нужно ее спрятать…
Франка топнула, и пол отозвался гулкой пустотой. Она принесла из кухни ящик с инструментами и убрала с пола циновку.
Поднять половицы – и получится отличный тайник. Только сначала придется передвинуть кровать. Франка протолкала ее через всю комнату, причем раненый так и не проснулся.
Она вставила в щель с торца половицы гвоздодер и стала давить. Чертова доска, хоть и не сразу, поддалась. Франка вытащила ее и прислонила к стене. Под половицей открылся небольшой проем. Там было грязно, и оттуда тянуло холодом, но если вычистить и настелить одеял, получится вполне терпимо. Франка принялась за соседнюю доску, прикидывая, сколько их всего придется поднять, чтобы уместился человек. Лучше бы поменьше, иначе будет слишком заметно.
Размышления Франки прервал донесшийся с кровати кашель. От неожиданности она уронила гвоздодер – прямо в подпол. Гость открыл глаза и сел на постели. Лицо его исказила гримаса боли. Он зажмурился, снова открыл глаза и повернулся к Франке, замершей в молчании. Взгляд у него затуманился от боли.
– Вы кто? Зачем вы меня здесь держите? – спросил он на отличном немецком языке.
Глава 4
Франка не могла понять, что у него за выговор. Ей доводилось слышать резковатую речь берлинцев – ее гость говорил похоже, хотя не совсем так. Разницу она не смогла бы объяснить, как не смогла бы растолковать глухонемому, что такое музыка.
«Капитан» сидел на постели, взволнованно глядя на девушку. Его вопросы повисли в воздухе, как дым от сигареты. У Франки в голове пронеслись тысячи мыслей. Она шагнула вперед и подняла ладони, словно пытаясь защититься.
– Я вам не враг.
Он не ответил, видимо, ожидая продолжения.
– Я нашла вас в лесу. Вы были без сознания. Больно вам из-за переломов на ногах.
Он провел руками по самодельным шинам, опять поморщился.
– Меня зовут Франка Гербер. Я привезла вас к себе. Мы здесь вдвоем. Поблизости другого жилья нет.
– А где мы?
– Примерно в семнадцати километрах от Фрайбурга, в горах Шварцвальда.
«Капитан» провел рукой по лбу, собрался с мыслями и заговорил более связно:
– Вы работаете в полиции?
– Нет.
– Имеете какое-нибудь отношение к гестапо или другим службам безопасности?
– Не имею. У меня и телефона нет. Я просто вас нашла и привезла сюда. – Франка с трудом выговаривала слова, и руки у нее дрожали. Она спрятала их за спину.
Незнакомец прищурился.
– Я – Вернер Граф, капитан люфтваффе.
– Я видела вашу форму.
– Зачем вы меня сюда привезли?
– Я нашла вас ночью. До любой больницы было слишком далеко.
– Спасибо, что спасли мне жизнь, фройляйн Гербер. Вы военнослужащая?
– Нет. Я медсестра… была медсестрой.
Он попытался пошевелить ногами, и его лицо исказила мука. Франка сделала еще шаг.
– Не вставайте, герр Граф.
Смешно называть его этим именем, явно ненастоящим.
– Я знаю, что вам очень плохо.
Франка огляделась в поисках пузырька с аспирином. От таблеток толку немного, зато они хотя бы частично облегчат боль и помогут уснуть. Пузырек был на тумбочке, а кровать теперь стояла далеко. «Капитан» проследил за взглядом Франки и увидел вынутые половицы.
– Что здесь происходит? Что вы намерены делать?
– Небольшой ремонт. Вам не о чем беспокоиться. – Она вытряхнула из пузырька три таблетки и протянула ему. «Капитан» посмотрел на них, а потом – Франке в глаза.
– Это аспирин. Не особенно действенное средство, но пригодится, пока я не достану что-нибудь посильнее.
В его глазах была боль, а еще растерянность и страх, которые он изо всех сил пытался скрыть. Франка положила таблетки в его раскрытую ладонь. «Капитан» их проглотил и в мгновение ока опустошил стакан.
– Хотите еще пить?
– Да, пожалуйста.
Франка поспешила в кухню, по дороге оглянувшись на рюкзак в гостиной. Пистолеты так и лежали внутри. А отцовский пистолет – в ящике столика в прихожей.
Когда она вернулась, «капитан» делал отчаянные попытки выбраться из кровати. Лицо у него взмокло и покраснело.
– Пожалуйста, не нужно, – сказала Франка. – Вам нечего бояться. Я вам не сделаю плохого.
Она протянула ему воду. Он и ее выпил так же быстро. И отдал стакан. Потом сложил руки на груди и замер – казалось, ему приходится прилагать усилия, чтобы понять каждое слово.
– Лежите. На дорогах заносы, а у вас сломаны ноги. Мы тут взаперти. Придется как-то доверять друг другу.
– Кто вы? – спросил он, потирая шею.
– Я здесь живу. Выросла во Фрайбурге. Это наш летний домик.
– Вы здесь одна?
– Да, не считая вас. Что вы делали в лесу? Я подобрала и ваш парашют.
– Я не могу отвечать на вопросы. Данная информация засекречена. Если меня схватят союзники, могут пострадать наши дела на фронте.
– Вы в Германии, в безопасности. До союзников сотни километров.
Он кивнул и опустил глаза.
– Вы, наверное, страшно проголодались. Принесу вам поесть.
– Да, пожалуйста.
– Сию минуту, герр Граф.
Франка отступила на кухню. Она стала разогревать последнюю банку супа; руки у нее дрожали. Как теперь себя вести? Пытаться его разоблачить – дело опасное, но нужно же как-то дать ему понять, что ей можно довериться.
