– Рассказывайте дальше, – потребовала она, входя к нему. – Расскажите, для чего вы здесь. Если ждете от меня помощи, я должна знать все.
– Нас сбили зенитки, и я выпрыгнул над горами. А потом вы меня нашли. – Джон сделал паузу – Франке она показалась страшно долгой – и продолжил: – Моя задача – найти одного человека.
С каждым словом Джон будто от чего-то освобождался.
– Его имя Рудольф Хан. Он ученый, один из самых блестящих умов современности. Работает в совершенно новой области физики, и его работа может изменить ход войны в пользу Германии. Один из наших агентов сумел установить с ним контакт. Хан согласился бежать в Америку. Я приехал за ним.
– А почему его не забрал тот ваш агент?
– Он дипломат и не подготовлен к опасной стороне подобных заданий. К тому же им заинтересовалось гестапо, и ему пришлось уйти в тень. Хан по-прежнему работает. Его пока не арестовали.
– И как вы намерены вывезти его из страны?
– Давайте не будем спешить.
– Вам нужна моя помощь?
– Да, но…
– До него полтораста километров, а вы прикованы к постели.
Джон взял с тумбочки стакан и отпил воды.
– Значит, вам нужна моя помощь. При этом вы не до конца мне доверяете.
– А вы можете мне поверить и сделать, как я считаю нужным?
Его вопрос остался без ответа.
– Мы собирались перейти Альпы к югу от Мюнхена и попасть в Швейцарию, потому что в горах проще пересечь границу. Хотя добраться туда не так уж легко. Нам нашли проводника, меня обучили действовать в горной местности… И вот чем все закончилось. – Он посмотрел на свои ноги и провел рукой по гипсу.
– И как этот ученый изменит ход войны? Над чем он работает?
– Я не смогу с ним встретиться. – Джон словно не слышал.
– Над чем он работает?
– Вы же все равно меня заставите рассказать?
– Я собираюсь рисковать жизнью ради вас и вашего дела, поэтому хочу знать – для чего?
– Профессор Хан и его коллеги работают над процессом, который называется «расщепление ядра». В 1939 году они опубликовали статью, и с тех пор коалиция союзников следит за их работой.
– И что особенного в «расщеплении ядра»?
– Не сомневаюсь: открытие Хана изменит ход войны. Без Хана работы остановятся. Он – мозг проекта. Нацисты сами не понимают, на пороге какого открытия стоят. Они плохо финансируют работу Хана и почти ею не интересуются. Гитлер одержим реактивными двигателями, его ученые сосредоточились на этом направлении.
– А почему Хан решил бежать?
– Ему не нравится, как здесь обращаются с евреями. До войны среди его друзей и коллег было много евреев. Нацисты отстранили их от работы из-за национальности. Многие погибли. Некоторых приняли мы. Недостаточное финансирование его тоже не устраивает. В Штатах понимают важность проекта, у нас Хан получит и финансирование, и всевозможную поддержку.
– И тогда американцы сами воспользуются этой новой технологией?
– Нам нужно спешить, пока нацисты не наложили на нее лапу. Эта гонка определит исход войны. Как только нацисты поймут, чем обладают, все изменится, но если Хан исчезнет, такого не случится. Нам нужны его знания и опыт.
– И как мне действовать?
– По плану я должен был выйти на контакт с Ханом, завоевать его доверие и уговорить пересечь швейцарскую границу.
– Хотите, чтобы я перевела его через границу? – Франка широко раскрыла глаза.
– Нет, вам нужно просто с ним встретиться, рассказать, что со мной случилось, а потом…
– Что?
– Привезти его сюда, а я, как поправлюсь, переведу его через границу.
– Да вы ходить-то сможете только через месяц, а уж по горам лазить…
– Такие мелочи – не ваша забота.
– Я бы не сказала, что это мелочи. Значит, я должна поехать в Штутгарт и найти его, так?
– Не вижу другого способа.
– У меня нет навыков конспирации. Я ничем таким раньше не занималась.
– Надо всего лишь встретиться с человеком, выслушать его и передать сообщение.
– А вдруг он не захочет со мной говорить или меня поймают?
– Не поймают, если вы сами себя не выдадите, а для Хана я вам дам пароль, и он обязательно вас выслушает. Так вы поедете? Поможете мне?
– Даже не знаю. Как-то это…
– Все гораздо проще, чем кажется. Вы справитесь. Разберетесь, что к чему.
Франка закрыла глаза.
– Ладно.
– Спасибо. – Джон тронул ее за локоть.
Раньше они касались друг друга лишь по необходимости. Франка даже вздрогнула.
– Встреча назначена в общественном месте. Он будет сидеть на скамейке и читать газету.
– В такую погоду?
– Он просидит недолго: без десяти шесть сядет, в шесть встанет. И так – каждый понедельник. Как раз сегодня он меня ждал.
– Значит, мне ехать в следующий понедельник?
– Сразу после Рождества? Не стоит. Он наверняка отправится домой, в Берлин. Думаю, лучше позже, третьего января. Так и у меня будет больше времени на поправку, и вы как следует подготовитесь. Ничего особенного вам, впрочем, делать не придется, просто встретиться с человеком и сказать, почему я не пришел.
– Откуда ему знать, что я не из гестапо?
– Пароль. Как только он его услышит, поймет, что вы пришли от меня. Вы предложите ему приехать сюда. Впрочем, мы еще подумаем, времени у нас много.
– Две недели, – уточнила Франка. – Нужно достать вам костыли. Нельзя постоянно лежать в постели, у вас пролежни появятся. Пора понемногу вставать и ходить. Завтра поеду в город за продуктами. Найду там и костыли.
– Разве при карточной системе в магазине продают костыли?
– Вряд ли. У меня в больнице есть кое-какие связи. Я достану.
Утро, как обычно, обдало холодом… и все же другое было утро. Ночью Франка долго не могла уснуть. Слишком много оставалось вопросов. Однако незачем наседать на Джона, решила она. Есть и другие заботы. В первую очередь – еда. Джон отдал Франке свои продуктовые карточки. Они фальшивые, но, может, продавец не заметит? Без них придется довольствоваться нормой на одного человека, будут голодать… Франка посмотрела карточки на свет и внимательно изучила каждую букву. На вид – обычные, только шрифт чуть-чуть подкачал. Стоит попытаться. Или останется покупать еду на черном рынке. За деньги нетрудно достать самые лучшие продукты, но можно привлечь к себе ненужное внимание полиции. Слишком рискованно.
Франка принесла завтрак.
– Доброе утро, фройляйн.
