— Где задержанный сейчас находится?
— Мы его под конвоем сопроводили в здание охраны.
— Хорошо, я сейчас подойду, — проговорил я, желая лично посмотреть на того, кто решился проникнуть в хорошо охраняемый особняк. Не то чтобы мне сильно хотелось это сделать, просто работать уже не хотелось, а спать было ещё рано, вот я и решил немного отвлечься и посмотреть на возможного злоумышленника.
Спустившись по ступенькам с веранды, я по дорожке прошёлся до небольшого здания, где квартировала моя личная охрана, и, открыв дверь, вошёл внутрь и увидел молодого парня лет пятнадцати от роду со скованными за спиной руками. Он не брыкался и не сопротивлялся, но смотрел на моих телохранителей с дерзким вызовом во взгляде. Он был далеко не трус.
— Как тебя зовут, парнишка? — с любопытством разглядывая его, поинтересовался я, приблизившись к нему чуть ближе.
— Эдвард Свардс, — с некоторым вызовом ответил он, продолжая спокойно стоять и не делать резких движений, способных спровоцировать мою личную охрану на применение физической силы или спецсредств.
— Так и зачем ты сюда проник, Эдвард Свардс?
— Я хочу лично передать послание от нашей школы господину Махно.
— Так передавай его, я внимательно слушаю, — с немалым удивлением взирая на него, отозвался я, не совсем понимая, что школьникам от меня могло вообще потребоваться.
— Нет, я должен лично ему передать это послание, — категорично заявил он, приняв горделивую осанку.
— Я и есть тот самый господин Махно, так что говори смело, а я тебя внимательно выслушаю.
С недоверием оглядев меня, парнишка вздохнул и заговорил:
— Через месяц начинается учебный год, а у нас школа полуразрушенная, нет тетрадей, учебников и учебных пособий. Да что там, у нас практически ничего нет. И как теперь учиться, мы не знаем, вот и просим вас оказать нам хоть какую-нибудь помощь.
Вот же блин, а ведь это у меня совсем вылетело из головы. Учёба ведь это очень важно, а я, осёл педальный, об этом даже и не вспомнил, замотался совсем. Все осваивать самому приходиться буквально с колёс, а министры и их заместители даже и полусловом не обмолвились о необходимости налаживания образовательного процесса. Надо будет завтра им навставлять пистонов по полной программе, да и не было у нас министра образования и культуры, а это огромное упущение с моей стороны.
Подумав некоторое время, я внимательно вгляделся в дерзкие глаза юнца и решительно распорядился:
— Собираемся и летим в твою школу, и на месте посмотрим, чем я смогу вам помочь.
Парню сняли браслеты, и я вместе с ним в сопровождении двух десятков личной охраны погрузился на армейский глайдер и вылетел на указанное место. Был поздний вечер, и кого-либо я там застать не надеялся, но мне захотелось лично посмотреть на то, что осталось от школы, и хоть как-то разобраться, как и чем я могу помочь. Дело-то и вправду очень важное, без всякой иронии, государственного значения, требующее постоянной заботы и чуткого внимания.
Подлетев на место, первый глайдер просканировал окружающее пространство и, не обнаружив возможной засады, приземлился и высадил десант. Когда бойцы заняли позиции, мой глайдер приземлился, и я вместе с парнем покинул борт и осмотрел то, что осталось от средней образовательной школы. А осталась от неё примерно половина, да и та сильно пострадала. Окон нет, крыша во многих местах пробита, кругом щебень и куски арматуры с бетоном. Учиться в таких условиях, конечно, нельзя, но кто хочет, тот и в таких условиях будет грызть гранит науки, но всё же куда лучше, если для этого есть надлежащие условия. Походив по развалинам и позаглядывав в кое-какие учебные классы, я неожиданно для себя натолкнулся на нескольких человек, которые своими силами хоть как-то пытались привести в порядок несколько кабинетов. Они настолько были заняты, что даже не обратили на нас ровным счётом никакого внимания, пришлось подойти.
— Добрый вечер, дамы и господа, позвольте полюбопытствовать, что вы здесь делаете в столь позднее время?
Люди оторвались от работы и с немалым удивлением посмотрели на меня, и одна женщина средних лет, с миловидным лицом, сделав пару шагов мне навстречу, поглядывая краем глаза на вооружённую охрану, с вызовом произнесла:
— А что, разве это запрещено? Насколько я знаю, комендантский час был отменён пять дней назад, так что мы в своём праве.
Примиряюще подняв руки, я сделал ей шаг навстречу и спокойно ответил:
— Да, вы правы, комендантский час моим указом был отменён, но всё-таки я хотел бы знать, чем вы сейчас здесь занимаетесь?
Мгновенно сообразив, кто перед ней стоит, женщина уже без всякого вызова ответила:
— Мы преподавательский состав среднеобразовательной школы, своими силами пытаемся привести в порядок хотя бы несколько учебных классов, чтобы их подготовить к началу учебного года. Дело трудное, но мы уж как-нибудь управимся.
— Достойное занятие, — согласился я и, помолчав несколько мгновений, поинтересовался: — Простите, сударыня, как ваше имя и занимаемая должность?
— Я директор Екатерина Аврон, возглавляю вверенную мне школу уже двенадцать лет, — представилась она и с выжиданием посмотрела на меня, как бы давая намёк, что и мне не мешало бы представиться даме.
— Позвольте представиться: Нестор Иванович Махно, глава временной администрации переходного периода королевства Лейрин.
— Очень приятно, сир, — произнесла она, делая достаточно неуклюжий реверанс.
Чуть склонив голову в ответ, я помолчал несколько мгновений, всматриваясь в усталые глаза женщины, и задал вопрос:
— Насколько я понимаю, вам помощи нет, как и нет её и для других школ, я прав?
— Да, вы совершенно правы, сир. Помощи никакой нет, но мы всё понимаем, сейчас все силы брошены на устранение последствий боёв в Центральном округе, так что мы не ропщем, единственная просьба — посодействовать в закупке учебных программ, школьных учебников и учебных пособий, — выдохнула она и, обернувшись к своим подчинённым, с благожелательностью кивнула, поощряя их к вступлению в дискуссию.
— Хорошо, — после минутной паузы отозвался я, — обещаю, сделаю все, что только в моих силах, чтобы обеспечить все школы необходимым инвентарём, обеспечивающим непрерывный процесс обучения к началу учебного сезона. Кое-какую строительную технику и рабочие бригады я выделю на восстановление школ, но крайне необходимо детей и подростков привлечь к этому делу, нечего им по улицам без дела шататься и сбиваться в уличные банды. Работать, разумеется, должны согласно возрастному нормативу, под бдительным надзором педагогов и вожатых, а также медработников. Надо приучать детей и подростков к дисциплине и трудовой культуре с этикой, иначе мы упустим подрастающее поколение и сами не возрадуемся от того, что из них выйдет в конечном итоге.
— Простите, а вы, случаем, не педагогическое образование имеете? — с искренним интересом спросила Екатерина Аврон, с профессиональным интересом всматриваясь в меня.
