Заголовок на сайте рассказывал о какой‐то женщине, которая забралась на пятидесятиэтажное здание.
– Сумасшедшая, – сказала я. – Но очень впечатляет.
Рекламщик этой отчаянной дамы массово рассылал сообщения, чтобы привлечь к ней внимание? Или, может, она хотела распространить эту историю по сети, чтобы попасть на ток-шоу? Я передвинула курсор в верхний левый угол и собралась было закрыть браузер, как кое‐что меня остановило. Под статьей про женщину-паука висел заголовок другой статьи. «Как бы вы потратили пятьдесят миллионов долларов?» И подзаголовок: «Вряд ли так, как она».
Курсор завис над этими словами, мне не то чтобы хотелось знать, написано ли там про меня. Вероятно, про кого‐то другого и мне прислали сообщение, чтобы показать, как лучше тратить деньги. Или это не так. Кстати, откуда людям знать, на что я потратила деньги? Может, информация о победителях лотереи и находилась в открытом доступе, но точно не их траты. Сама не знаю, чего я пыталась добиться этими размышлениями: отговорить себя от того, чтобы открыть статью, или убедить себя зайти. Но палец нажал на сенсорную панель, и весь экран занял мой портрет крупным планом, к чему я совершенно не была готова. Фотография была свежей, волосы осветлены и подстрижены. Мой рот был наполовину открыт, я что‐то говорила в этот момент. Снимок выглядел гадко. Как будто что‐то вызвало у меня отвращение или я приказывала кому‐то что‐то сделать. А следующие после него слова оказались еще более гадкими.
«Вечеринки на яхте в сотни тысяч долларов, машины за сотни тысяч долларов, квартиры за полмиллиона долларов. Эта новая мультимиллионерша уже привыкла к роскоши. Но не позволяйте тому факту, что она разбрасывается деньгами, одурачить вас: эта девушка вовсе не щедрая. Она уже знает, как унижать простолюдинов – не давать чаевые парковщику, платить курьеру всего лишь двадцать долларов чаевых, заказав при этом оригинальную пиццу. И ни одного благотворительного пожертвования. Возможно, Мэдди стоит почитать о благотворительности, пока она не получила титул самого презираемого подростка».
Под этими словами был приведен список того, как я потратила большую часть своих денег, включая сотню долларов, которые я дала Дилану, чтобы он не прыгал с яхты. Там оказалось не все, но достаточно, чтобы я поняла – с этим журналистом кто‐то поговорил. Кто‐то из моих близких. Но кто?
Я много раз перечитала эту статью, все сильнее ощущая тошноту. Обо всем этом знал не один человек. Тех, кто знал о чаевых курьеру, – Блэр, Элиз, Мейсон – не было со мной, когда я оставила без чаевых парковщика. И еще: кто сделал такой уродливый снимок и отправил на сайт? После дальнейшего изучения я поняла, что его сделали во время вечеринки на яхте. Да это мог быть кто угодно из школы.
Это все моя вина. Я начала сорить деньгами. Я намеревалась ответственно отнестись к большей части суммы, но откуда людям было знать про мои намерения, особенно учитывая то, как я себя вела? Неужели кто‐то пытался таким странным образом меня проучить? Кто хотел публично меня унизить? Кому‐то заплатили за эту информацию? За фотографию? И сколько народу посетит этот сайт? Подумав об этом, я зашла на фейсбук, инстаграм, твиттер и снэпчат, чтобы проверить, не разместил ли кто эту статью. Пока ничего. Мне стало легче. Хотя я знала, что статья быстро разлетится. Загадочный аноним передаст эту информацию дальше. Аноним. Я взяла телефон и ответила на сообщение: «Кто это?» Ответа не последовало. Я правда надеялась, что после этого человек признается, кто он такой?
Я набрала Блэр по громкой связи.
– Привет, Брюс, – ответила она.
– И ты туда же.
Она засмеялась:
– Разве не смешно?
– Хочу отправить тебе ссылку. Посмотри и, пожалуйста, убеди меня не паниковать.
– Хорошо… – осторожно сказала она. – Все в порядке?
– Это ты мне сейчас скажешь. Все ли будет в порядке.
Я кинула ей сообщение.
– Уже смотрю, – ответила она. – Так, я уже тут. Что… Ох.
Я слушала, как она читала, бормоча, статью.
– Квартира? Я не знала, что ты купила квартиру.
– Я не покупала.
– О. – Она продолжила читать. Потом затихла. – С кем поговорил этот журналист?
– Это‐то мне и интересно. – Я громко застонала.
– Слушай, Мэдди, все в порядке. В смысле, статья очень нелицеприятная, но это колонка сплетен. Люди знают, что здесь все преувеличено и мало правды.
– Думаешь?
– Да. Так что расслабься. Сомневаюсь, что кто‐то вообще это увидит.
Ее невозмутимость помогла мне успокоить нервы.
– Надеюсь, ты права.
– Сейчас тебя больше должно волновать, кто все это рассказывает. Кто так хотел тебя заложить? И заплатили ли ему за это?
– Это‐то мне и интересно.
– Тебе надо быть осторожнее. Менее доверчивой, – произнесла она.
Менее доверчивой. Что она имела в виду? Мне нельзя иметь друзей? Или нельзя ничего с ними обсуждать? Или, может, нельзя заводить новых? Я прижала ладонь ко лбу. Так вот какой стала моя жизнь?
Глава 32
Я СИДЕЛА В СВОЕМ НОВОМ кресле, подвешенном к потолку спальни, и читала книгу, заданную по дополнительному английскому. Но не могла сосредоточиться. Все думала об этой статье. За последние сутки я почти пятьсот раз проверила сайт. Комментариев все еще было мало (типа таких: «Она должна поделиться деньгами со всеми!» или «Этой девчонке надо научиться по‐настоящему тратить деньги!»), и статья пока не появилась в других соцсетях.
Дверь в комнату со скрипом открылась.
– Мэдди, ты здесь? – спросил Бо.
Я оттолкнулась от пола, чтобы развернуться к нему лицом.
– О, ты изображаешь куколку, которая собирается стать бабочкой? – пошутил он.
Бо вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
– Привет.
– Хотел тебе сообщить, что сегодня перевожу к себе последние коробки.
Я подалась вперед:
– Что? Ты теперь официально здесь не живешь?
Он улыбнулся:
– Да. Вижу, ты не очень‐то за меня рада.
– Нет-нет, я рада. Просто не ожидала, что все случится так скоро.
Он толкнул мои ноги, и кресло закачалось.
– Сегодня, мелюзга.
Я закатила глаза:
– Ты всего на два года старше.
– Для меня ты всегда будешь младшей сестренкой.
Я пнула его, но не попала, потому что он отскочил.
– Мне надо посмотреть твою квартиру.
– Подожди несколько недель. Я на стадии ремонта.
– Ремонта?
