Сет брызнул Луису в лицо водой из шланга.
– Болван, это же Мэдди.
Луис отмахнулся от струи и недовольно вскрикнул.
– Нет, я имею в виду, за пределами зоопарка. Ты учишься в старшей школе «Сенчури»?
– Нет, я живу в… – Я чуть не сказала «в Тастине», но вовремя вспомнила, что Луис знает – победитель лотереи живет в Тастине. Я испугалась, что это подстегнет его память. – Нет, не учусь.
Мой секрет все разрастался и становился больше, чем я рассчитывала. На какую-то долю секунды захотелось, чтобы Луис меня выдал и все закончилось. Луис надулся.
– О, не хочешь говорить, где живешь? Будто я стану тебя преследовать или что? Все понятно.
– Я бы тоже не стал тебе рассказывать, где живу, – вставил Сет.
– Хорошо, что я уже это знаю, – парировал Луис. Неужели все работники зоопарка, кроме меня, тусовались с Сетом после работы?
Следующие полчаса, пока мы скребли и обливали водой ведра, Луис продолжал коситься на меня.
– Рейчел сказала про поступление в университет Южной Калифорнии. Поздравляю! – воскликнул вдруг Луис.
Сначала я подумала, что он обращается ко мне, и лихорадочно пыталась понять, откуда Рейчел известно, куда я поступила, а куда нет. Только я собралась ответить «нет», как Сет сказал:
– Спасибо.
Я повернулась к нему:
– Ты поступил в университет Южной Калифорнии?
– Да.
– Идеальный университет для того, чем ты хочешь заниматься! – радостно произнесла я.
– Ну да.
Слова «ну да» не входили в число моих любимых. Их никогда не использовали в тех ситуациях, когда действительно имели это в виду. Обычно они означали, что все ровно наоборот. Я нахмурилась. Сет покачал головой и посмотрел на Луиса, затем перевел взгляд на меня. Значит, он не хотел при нем разговаривать. Мне следовало подождать.
Я подняла ведро и вылила мыльную воду в кусты, окружавшие заднюю парковку. А когда повернулась, Луис уже шагал в сторону зоопарка.
– Куда он? – спросила я.
– Сказал, Кэрол велела после этого поработать в детской зоне.
– О. – Мое напряжение сошло на нет. Можно было больше не переживать, что Луис невольно выдаст мою тайну. – И?
– И? – спросил Сет, натирая ведро. – Что?
Я подняла шланг, чтобы его ополоснуть.
– Объясни мне. Что там с «ну да»?
– С «ну да»?
– Ну, ты знаешь. Я говорю: «Университет Южной Калифорнии для тебя идеально подходит». Ты отвечаешь: «Ну да», словно тебя туда тащат, а ты упираешься руками и ногами, но понимаешь, что у тебя нет выхода.
– Правда? Так много информации в двух словах?
– Ага.
Он фыркнул:
– Нет, я рад, что меня туда приняли.
Я вскинула брови:
– Так вот как выглядит радость? Ты похож на подростка в депрессии из какого‐нибудь снятого тобой фильма.
– В моих фильмах нет подростков в депрессии, – парировал он. – Только грустные взрослые.
Я улыбнулась.
– Ты, похоже, вдохновился моим домом.
Мои слова не вызвали у него улыбку, как я надеялась.
– Серьезно, почему ты не радуешься тому, что тебя приняли?
– Я радуюсь. Это замечательные новости. Просто не знаю, буду там учиться или нет.
– Что? Это почему?
Он потер ведро и пожал плечами:
– Не уверен, что университет сейчас станет для меня правильным выбором.
– Почему?
– Столько вопросов.
Он махнул в мою сторону грязной щеткой, обрызгав водой.
– Фу! Не брызгай в меня этой мерзостью.
– А резиновый фартук тебе на что?
Он снова брызнул в меня водой.
– Не стоит затевать драку с девушкой, у которой неограниченный запас воды.
Я сжала рукоять, и струя ударила прямо ему в лицо. Он ахнул.
– Я попал в твой фартук, а не в лицо!
– Да, но у меня вода чистая, так что, считаю, обмен был равноценным.
– Кажется, кто‐то ведет грязную игру.
Он снова махнул на меня водой.
– Да. Ты. В буквальном смысле.
Он засмеялся, и я снова направила струю на его лицо, отчего его смех перешел в плевки. Густые волосы облепили лицо. Он поднял одно из ведер с грязной мыльной водой и пошел на меня. Я закричала и пустила в его сторону струю. Но он все равно упорно шагал на меня.
– Даже не думай! – крикнула я, но он продолжал идти.
Я отступала, пока меня не остановил шланг, который я не полностью размотала. Придется либо бросить оружие, либо остаться и встретиться лицом к лицу с ведром. Он остановился в десяти шагах от меня и плеснул на меня воду. Она попала прямо мне в шею и намочила кончики волос и кофту, несмотря на фартук. Я продолжала лить на него воду и при этом кричала. Ему удалось обойти меня и схватить за руки, чтобы я больше не могла его поливать. Теперь мы оба были мокрыми и смеялись.
– Брось шланг, – сказал он.
Я бросила, но он не отпустил. Будто не доверял мне и считал, что я снова его подниму.
– Я больше не буду тебя обливать, – заверила я его. – Но, между прочим, это ты начал.
– Так вот почему я мокрее тебя?
Его лицо оказалось у моего левого уха, он крепко меня обнимал. Его дыхание стало глубоким, и я чувствовала, как поднимается и опускается его грудь. Мне хотелось откинуться на него, положить голову на плечо. О нет. Ведь Блэр была права. Сет был одной из причин, по которым я сомневалась, готова ли переехать в Южную Калифорнию. Точнее, он занимал процентов десять всех моих сомнений.
Сет слегка прижал меня к себе, и я закрыла глаза. Может, все же двадцать. Я тотчас выкинула эту мысль из головы.
– Серьезно, Сет, мне кажется, тебе надо учиться в университете. Ты умный, трудолюбивый, и у тебя есть то, благодаря чему ты станешь куда лучшим студентом, чем я.
– И что это?
Он медленно опустил руки и отступил. Я повернулась к нему лицом, но, оказалось, он не успел отойти далеко. Наши фартуки ко скрипом встретились, и я посмотрела ему в глаза.
– Ты общительный и беззаботный.
– Беззаботный? И как мне это поможет?
– Профессорам нужно, чтобы ты мыслил творчески, они не должны диктовать тебе, что делать. Ты будешь там сам по себе, в окружении новых вещей, мест и людей. И хорошо, что ты не будешь из‐за всего этого нервничать.
– Другими словами, надо немного расслабиться? – спросил он.
