* * *
По пути из парикмахерской я все продолжала смотреть на себя в зеркало заднего вида.
– Ты хочешь настоящий шопинг? По-крупному? – спросила Трина.
– Бывает «шопинг по‐крупному»?
– А как же. На Родео-драйв.
– Родео-драйв в Беверли-Хиллз?
– А где-то еще есть такая улица? Ты только представь. «Ральф Лорен», «Гарри Уинстон», «Луи Вюиттон», «Стюарт Вайцман» – все на одной улице.
– Как много мужчин.
Трина посмотрела на меня, и мы рассмеялись.
– Почему столько мужчин-дизайнеров? – спросила я.
– Да кому какое дело? У них это отлично получается. Как думаешь?
– Я думаю, что уже пять часов, соберется пробка, и дорога займет два часа.
Трина надулась.
– Но без пробок мы доберемся обратно за час. У нас будет несколько часов на шопинг. Больше нам не надо.
В Лос-Анджелесе полно туристов. Вполне возможно, что я потеряюсь на одной из улиц. Но я ни разу не бывала на Родео-драйв. И буквально услышала, как Блэр и Элиз застонали бы, пригласи я их с нами за покупками. Поэтому сказала Трине:
– Почему бы нет? Поехали.
Она вскинула руки в воздух, ударилась о крышу и завизжала.
* * *
К тому времени как мы добрались до Родеодрайв, солнце уже село. Пальмы, выстроившиеся вдоль улицы с укрытыми под навесами домами, светились зеленым в свете фонарей. Витрины с большими окнами сверкали еще ярче.
– Если поедешь прямо, найдешь парковку, – подсказала Трина.
Так я и поступила, а затем отдала ключи какому‐то парню моего возраста, чтобы он припарковал автомобиль. Он посмотрел на меня, на мою машину и вскинул брови.
– Спасибо, – сказала я, когда он сел и закрыл дверь.
– Сложно смотреть, как кто‐то ездит на твоей малышке? – спросила Трина.
Я вдруг поняла, что не могу отвести взгляд от задних огней заезжающей в гараж машины, за рулем которой сидит парковщик.
– Может, немного.
– Сделай мне одолжение, – сказала она, когда мы пошли к ярко освещенным витринам первого магазина. – Не смотри на ценники. Найди то, что тебе нравится, что хорошо на тебе сидит, и не беспокойся насчет цены. Эта одежда прослужит тебе в три раза дольше, чем та, в которую ты одета сейчас. Вот почему здесь одевалась «Красотка». Дело в качестве.
– «Красотка»? Персонаж фильма?
– Ты знаешь, что я имею в виду. И почему они сняли ее поход по этим магазинам.
Я кивнула, и Трина открыла дверь. В лицо ударила волна ароматов. Очевидно, на этой улице даже воздух был дорогой.
Я остановилась у первой стойки. Я слышала, что Трина сказала насчет ценников, даже согласилась, но ничего не могла с собой поделать. Тысяча долларов за джинсы?
– Эти будут смотреться на тебе потрясающе, – заявила Трина и сняла их с вешалки.
Слева стояла консультант, и Трина сразу отдала джинсы ей. Вскоре к ним добавилось еще полдесятка вещей, и я догадалась, что работница уносит вещи в примерочную.
«Просто не думай об этом», – приказала я себе. Мне нужна новая одежда. Я возмещала себе многие годы покупок самой дешевой одежды. Кроме того, как я говорила Блэр, остаток жизни я могла спокойно прожить даже на треть от выигрыша. Я могла тратить деньги. Я улыбнулась. Я могла тратить деньги.
И тратила. Примеряла все, что нравилось, – шелковые блузки, струящиеся платья и блестящие туфли. Тканей было такое множество, что мне и не снилось. Например, кашемир. Я слышала о нем, но никогда не держала в руках. Я прижала джемпер к щеке. Очевидно, консультант, которая приносила вещи в примерочную, играла роль нашего личного помощника. Потому что подтягивала на талии каждые джинсы, которые примеряли мы с Триной, или подворачивала их, если те были слишком длинными. Затем что‐то писала в небольшом блокноте.
– Что вы пишете? – наконец спросила я, когда она сделала это в третий раз.
– Делаю пометки для подгонки, – ответила она.
– Для подгонки?
– Чтобы они идеально на вас сидели.
– Они будут готовы к вечеру пятницы? – спросила Трина, словно для нее это было обычное дело.
– Конечно, – ответила сотрудница магазина.
– Их могут доставить к нам домой?
– Да, мы можем это устроить, – отозвалась она.
– Замечательно, – ответила Трина.
Когда мы понесли наши покупки на кассу, я задумалась, не стоит ли за все это заплатить. Но Трина достала кошелек и сама оплатила свои вещи. Я попыталась не поморщиться, когда услышала итоговую сумму. Получилось больше, чем я истратила на одежду за всю свою жизнь.
Остаток вечера прошел точно так же – мы заходили в другие магазины, купили сумки и украшения, ремни и обувь. Когда все завершилось, я даже не знала, сколько денег потратила, но понимала, что устала.
– Поход по магазинам – тяжелый труд, – сказала я.
Трина рассмеялась:
– Но веселый, верно?
– Да. Очень веселый.
Я удивилась тому, как мне было весело.
– Не могу дождаться пятницы, когда тебя все увидят. Да их удар хватит.
Я посмотрела на себя, одетую в свою старую одежду. Она была права – разница будет огромной.
– У тебя есть линзы? – спросила Трина.
Я подвинула очки к переносице.
– Да. Но я их не ношу.
– Мне кажется, твой новый внешний вид будет хорошо сочетаться с линзами.
Логично.
– Наверное, ты права.
Мою машину прикатил другой парковщик, и в этот момент я поняла, как сильно за нее волновалась. Когда столько тратишь на машину, сложно доверить ее другим людям. Трина протянула парню смятую купюру.
– Спасибо, – сказала я ей, отметив про себя, что надо ознакомиться с нормами чаевых. Поищу потом в интернете.
Поездка домой прошла в молчании. Было так тихо, что я услышала жужжание телефона в сумке. Я не проверяла его весь день и надеялась, что родители не пытались со мной связаться.
Пока не подъехала к дому и не попрощалась с Триной, я не доставала телефон. Лишь когда она уехала на своей машине, я проверила сообщение. Это были не родители.
«Ты где?!?!» Это была Блэр. В голове забегали мысли. Где я должна была находиться? Я про что‐то забыла? И только через несколько минут я вспомнила. Наши занятия! Черт. Я открыла входную дверь и прокричала:
– Мам, я дома, но опять уезжаю. У меня занятия с девочками!
– Но уже больше десяти! – крикнула она в ответ.
– Буду дома к комендантскому часу! – Он наступал в одиннадцать часов. И я приходила к нему только в те дни, когда мы занимались.
