– Да уж.
Теперь я смогла достать телефон и вздохнула, увидев новое сообщение от Бо.
– Что случилось? – спросил Сет.
– Брату нужен еще час, раньше он не сможет меня забрать, – ответила я и закатила глаза.
Сет сочувственно улыбнулся:
– Тебя подвезти домой?
– Да, пожалуйста.
* * *
Сет водил старенький голубой «Аккорд». В подстаканниках стояли пустые бутылки из-под воды, а на полу валялись брошюры. Пристегнув ремень, я обратила внимание на листок под ногами.
– Ты в этом году ездил в кинолагерь? – спросила я, когда Сет выезжал с парковки.
– Нет. Я хотел, но он оказался очень дорогим, – ответил Сет, глядя на дорогу.
– Родители не поддерживают твое увлечение? – спросила я, когда мы остановились на светофоре.
– Ты имеешь в виду, готовы ли они его оплачивать?
– Да.
– Нет, не готовы.
– А как насчет моральной поддержки?
– Они считают, что мои фильмы не принесут доход. Но с удовольствием их смотрят.
– Я тоже хочу посмотреть.
– Что? Нет-нет. Они все в процессе. И вообще, я никому их не показываю.
До этого момента я ни разу не видела Сета смущенным и улыбнулась.
– Так ты у нас режиссер, которому не нужны зрители?
Он засмеялся:
– Пока что да.
– Ну, когда будешь готов, я рядом. – Я поежилась. До меня всегда слишком поздно доходил смысл только что произнесенных мною слов. Пришлось дать задний ход: – В смысле затем, чтобы я посмотрела фильмы. Ну, твои фильмы.
Мы подъехали к моему дому. Сет припарковался у обочины и, повернувшись ко мне, сверкнул улыбкой.
– Я понял, что ты имела в виду. И спасибо.
Глава 17
Я СИДЕЛА НА КРОВАТИ и смотрела на остаток на банковском счете, открытом на телефоне. Тридцать три миллиона пятьсот пятьдесят шесть тысяч двести шесть долларов и сорок два цента. Понадобилось почти четыре недели, чтобы они пришли, – меньше времени, чем предполагалось, – но вот они все на моем счете, все до последнего цента. Я все не могла выровнять дыхание. Взгляд было не оторвать от этой суммы. Телефон скользил в руках, и я вытерла ладони о пижамные штаны.
Сет обвинил меня в том, что я не знала, как правильно загладить вину и исправить ошибки. Я же была уверена, что знала это, как никто другой. Этот выигрыш все исправил. Он покрывал все прошлые ошибки и все будущие, которые еще произойдут в моей жизни.
В комнату заглянул Бо.
– Эй, мама приготовила завтрак.
– Приготовила завтрак?
– Знаю, звучит как чудо, так что тебе лучше выйти.
Я и так слишком долго смотрела на телефон. Вообще, из‐за всего этого я могла опоздать в школу. Но когда я проснулась и телефон радостно сообщил о пополнении счета, как я могла туда не заглянуть? Я потопала ногами и взвизгнула. Затем подскочила, чтобы выйти вслед за Бо.
Остановившись на пороге комнаты, я снова открыла приложение с банковским счетом. Не было смысла откладывать. Я должна была поделиться со всеми своим весельем. Я нажала на несколько кнопок и с улыбкой вышла из комнаты.
– Доброе утро, – сказала мама, когда я пришла на кухню, и переложила на тарелку в центре стола стопку блинов.
– Есть повод? – спросила я. Мама каким‐то образом получила доступ к моему банковскому счету?
– Просто мы давно уже не завтракали вместе.
– Ты имеешь в виду никогда? – сказал Бо, поливая свои блины кленовым сиропом.
Папа положил блин на мою тарелку. Я прокашлялась.
– Отличное совпадение, ведь сегодня… – Я забарабанила пальцами по столу. – Мы все официально стали миллионерами.
– Что? – спросила мама. Она собиралась перевернуть блинчик, но рука замерла в воздухе.
– Я секунду назад перевела вам деньги.
Бо подскочил с места и смачно поцеловал меня в щеку. Губы у него были все в сиропе.
– Ты в самом деле лучшая сестра во вселенной!
– Чтобы завоевать этот титул, понадобился всего миллион долларов? – спросила я. – Мне казалось, все сестры лучшие на свете.
– Я съезжаю, – заявил Бо.
– Ты нашел квартиру? – спросила я.
– Ага, на прошлой неделе. Она потрясающая.
– Это замечательно, – сказал папа.
– Я хочу уйти с работы, – выпалила мама, прежде чем мы успели переварить новость Бо.
Папа перевел взгляд с брата на маму.
– Что?
– Последние несколько лет я работала за двоих и хочу отдохнуть.
Он улыбнулся:
– Тогда отдохни. Тебе определенно стоит отдохнуть.
– Точно? – спросила она.
– Точно, – ответил он. – Мы продержимся на эти деньги, пока я не найду работу.
– Это факт, – согласилась я. У родителей наладились отношения, и я была на седьмом небе от счастья. – Ты заслуживаешь отдыха, мам. Раз у вас теперь есть время, вы должны куда‐нибудь поехать.
Мама улыбнулась папе:
– Может, и поедем. Потому что мне, наверное, станет скучно и через несколько месяцев захочется вернуться на работу. Предпочтительно на такую, что не будет связана с медициной. Может, устроюсь в магазин открыток.
– В магазин открыток? – спросила я, опешив.
– Мне хочется общаться с людьми только тогда, когда они что‐то празднуют и для этого случая подбирают открытку.
– А как насчет тех, кто покупает открытку на похороны? – уточнил Бо.
– О, и открытки типа «Извини, я облажался», – добавил папа.
– Или «Отстойно, что у тебя рак», – сказала я. Мама со смехом кинула в нас блинчик. Он шлепнулся на плечо брата.
– Вот взяли и все испортили, – сказала она.
Бо разорвал блинчик пополам, одну половинку кинул мне, а вторую папе. Мы прикрылись руками, а потом тоже ввязались в бой.
* * *
Вот так я и очутилась в администрации школы, опоздав на сорок пять минут на занятия и издавая легкий аромат кленового сиропа. Сотрудница делилась со мной, что сделала бы с миллионом долларов: открыла депозит на образование своей двухлетней дочери, купила бы дом и пожертвовала деньги ветеранам, таким как ее дедушка. Я вежливо кивала:
– Отличный способ.
Она улыбнулась:
– Тебе дико повезло.
– Поверьте, я это знаю. – И очень признательна.
Она отдала мне записку, с которой я могла прийти на первый урок, и я ушла до того, как она успела выйти за рамки своего вымышленного миллиона. Пока я спускалась по лестнице, меня позвал какой‐то парень:
