— Не пугай, Бутор. Я все тихо и мирно разрешить хочу, а ты на рожон лезешь… — недовольно пробубнил Тема.
Вершинина при этих словах усмехнулась и притормозила запись.
— Видно, наш Темыч себя королем почувствовал.
— Что же это означает? — спросил Толкушкин.
— То, что кассета либо у него, либо у Анны.
Валентина Андреевна снова включила запись.
— Знаю я тебя, ментовская рожа. Богемного мальчика из себя строишь, актерствуешь, а сам в грязном белье копаться любишь, — со злобным раздражением прорычал Вячеслав.
— Да ты ведь сам хочешь на кассетке этой руки погреть, так что нос не задирай, давай лучше договоримся: где и во сколько нам встретиться.
— Кассета у тебя? — настаивал Буторин-младший.
— Предположим. Какого черта я бы затеял этот разговор, если бы у меня ее не было? Ну так что, порадуешь папочку? — по-иезуитски вкрадчиво спросил Тема.
— Мне нужно подумать, перезвони мне после обеда.
Вячеслав, не дожидаясь ответа, положил трубку.
— Это все? — Валандра подняла глаза на Толкушкина.
— Пока да, — склонил он голову набок и пожал плечами.
— Отношения у них, — сказала Вершинина, имея в виду Тему и Славу, — как видно, не из лучших.
— Теперь у них общий интерес, — Толкушкин усмехнулся.
— Не знаю, откликнется ли Буторин на Темино предложение? — Валандра задумчиво посмотрела в окно. — Для нас было бы лучше…
В этот момент запиликал сотовый.
— Слушаю, — Валандра приникла ухом к трубке.
— Веду наблюдение за Буториным-младшим, он куда-то собрался, садится в машину, причем, не один.
— Кто его спутник?
— Спутница, — поправил Валандру Алискер. — Она приехала на частнике. Прошла в «Турбину». Я машинально обратил на нее внимание, яркая такая брюнетка, прямо вылитая Лиз Тейлор.
— Лиз Тейлор в молодости, полагаю. Ну, конечно, я понимаю, почему ты обратил на нее внимание… — усмехнулась Валандра.
— Валентина Андреевна, — с укоризной в голосе отозвался Мамедов, — вы опять об этом…
— Ну, ладно, продолжай.
— Я, между прочим, сейчас еду следом за Буториным и этой…
— …милой крошкой. Поняла, Алискер.
— Они направляются в центр.
— Отлично. Глаз с них не спускай, ну, не мне тебя учить, Казанова…
— Валентина Андреевна, — почти взмолился Мамедов, изнемогая под прессингом всепроникающей Вершининской иронии, — вы же не…
— О`кей. Держи меня в курсе.
Вершинина нажала на кнопку «отбой».
* * *
Около одиннадцати из помещения «Турбины» вышли высокий подтянутый молодой человек в длинном кожаном пальто и почти не уступающая ему в росте стройная брюнетка лет тридцати. На ней было черное пончо, черные классические брюки и замшевые ботинки на невысоком каблуке. На плече висела модная матерчатая в форме трапеции сумка.
От красивого бледного лица незнакомки веяло сдержанной страстью. Гордая посадка головы, изящные движения, в которых не было ничего мелкого и суетливого, упрямое выражение идеально очерченного рта, весь ее отчужденно-замкнутый вид не могли оставить равнодушным такого тонкого ценителя прекрасного, которым, несмотря на его сравнительно юный возраст, был Алискер.
Спокойная грация этой женщины приятно контрастировала с резкими движениями Буторина-младшего, держащегося с нервозной озабоченностью. Изображая на лице не то досаду, не то недовольство, он что-то отрывисто сказал как бы не замечающей его прекрасной незнакомке и распахнул перед ней дверцу красного «опеля».
«До чего же похож на отца — такой же дерганный!» — подумал Алискер, набирая номер Вершининой.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Время ланча? — поинтересовался вошедший в кабинет Вершининой Мещеряков.
Она сидела за журнальным столиком, на котором стоял кофейник, одинокая чашка на блюдце и тарелка с бутербродами.
— Компанию составишь?
— Я не против, вот только как это скажется на моей изящной фигуре? — он лукаво улыбнулся, водружая свои рыхлые телеса на кожаное кресло.
Кресло тут же без зазрения совести заскрипело под «изящной фигурой» Мещерякова. Вершинина достала из шкафа еще одну чашку и налила Мещерякову кофе.
— Мне кажется, ты немного отошел?
— Ладно, чего уж там, погорячился — махнул он рукой, — ты про открытие «Провинциал-банком» своего очередного филиала на Превопроходной знаешь?
Вершинина вспомнила о недавнем разговоре на эту тему с Алискером.
— Знаю, — лаконично ответила она, — а что?
— Им там, двери придется устанавливать, они опять к нам решили обратиться, понравилось им с нами дело иметь, сечешь? — Михаил Анатольевич хитро сощурил глаза.
— Мамедов уже в этом направлении работает…
— Хваткий парень! А с Буториным у тебя что?
— Роман в письмах, — поддела Вершинина шефа, которого хлебом не корми — дай покопаться в ее личной жизни.
— Я не о том, Валюша, хотя и это со счетов не скидываю, — он задрал подбородок и, подобно студню, затрясся в беззвучном смехе.
— Ты что же это, хочешь сказать, что я ни одним клиентом еще не побрезговала? — с наигранным негодованием воскликнула Валандра.
— Ой-е-ой, какие мы нежные! — зачмокал губами Мещеряков, уписывая второй бутерброд с российским сыром.
— Ну, а если серьезно, то пока ничего определенного по делу Буторина я тебе, Миша, сказать не могу.
— Знаю я тебя, все-то ты до последнего тянешь, чтобы как фокусник прямо перед концом представления вывалить: вот, мол, смотрите, до чего я дошла… Как в сказке… На эффект бьешь? — он опять хитро прищурился.
— Прорабатываем круг родственников и знакомых Буториных и Ворониных. Еще на некоего Морозова Вениамина вышли. Слышал о таком?
— Вениамине Ильиче Морозове, генеральном директоре «Турбины»? — едва не поперхнулся Мещеряков.
— Он директор «Турбины»? — вопросом на вопрос ответила Валандра.
— Ну, не знаю, может, еще какой-нибудь есть… — уже как-то безучастно промямлил Михаил Анатольевич.
— Да нет, скорее всего, это именно он и есть, — кивнула головой Вершинина, — мне же еще Коломиец говорил о нем, как об одном из претендентов на должность зама губернатора. А если это так, — продолжила она свои размышления, — то вполне мог заинтересоваться кассетой. Но так как в списке он идет вторым, то ему придется каким-то образом устранить Буторина.
— Ты запросто общаешься с Коломийцем? — Мещеряков округлил брови и оторвался, наконец от бутербродов.
