Неделю назад отец вызвал сына для «серьезного» разговора.
Обычно это означало крутую выволочку, к чему Гастон и готовился, хотя и не помнил за собой в последнее время каких-либо особых грехов. Ну не за вчерашнюю же драку в таверне, подумаешь шпагой помахал — не убил ведь никого, так только… А врач уже всех вылечил, и работа его была оплачена из собственного кармана.
Оказалось, действительно не за этим, хотя лекция о правилах поведения воспитанных молодых дворян была прочитана. Длинная и нудная до невозможности, она ожидаемо закончившаяся требованием жениться вот прямо немедленно. Уже полгода этим заканчивались все разговоры, при этом объяснить старику, что общение со знакомыми девицами благородных кровей навевает смертную тоску, было невозможно. Слава Богу, в этот раз нравоучений не последовало, отец перешел к делу.
— Я правильно понимаю, что наше хозяйство достигло потолка? Больше прибыли, чем в этом году нам уже не собрать?
— Увы, отец, — порадовавшись, что беседа перешла в деловое русло, ответил Гастон, — без серьезных вложений развиваться не получится, а где их взять? Вести дела с реформистами Вы сами запретили, а остальные находятся примерно в таком же положении — свободных денег в достаточном количестве занять просто не у кого. С другой стороны, в этом году доход был прекрасный, так что если дальше будет не хуже — большего и желать нельзя.
— А вот твой брат считает, что если хозяйство не развивается, оно умирает.
Сын удивленно посмотрел на отца — тема покончившего жизнь самоубийством Жана не поднималась в их семье больше двух лет. Почему вдруг… Стоп!!! «Считает»! Отец сказал «считает», он что…
Мысли столь ярко отразились на удивленном лице Гастона, что барон ответил, не дожидаясь вопроса:
— Да, Жан жив. Передал тебе привет и заверения, что никогда не будет претендовать на наследство. — именно, с этого, он просил начать нашу беседу.
Дальнейший разговор больше походил на инструктаж. Юному барону было сказано, что, по сведениям старшего брата, из-за расплодившихся разбойничьих банд, в далеком Амьене у купцов застыли без движения серьезные капиталы, которые они без сомнения будут рады вложить в развитие стабильного и надежного хозяйства. Оказывается, отец уже обменялся письмами с главой купеческой гильдии шевалье де Ренардом и теперь надо ехать на север, договариваться и подписывать соглашения, а он уже староват для таких путешествий. Тем более зимой, которая в Амьене сильно, отличается от здешней. Так что садись сынок на коня и займись делом, хватит добрых горожан рапирой дырявить.
И уже в конце.
— В Амьене остановишься в таверне «Прекрасная Марта», там тебя найдет Жан. Но не дай Бог хотя бы намекнуть кому, что он жив — всю семью втравишь в такую беду, из которой мы можем и не выбраться. Подробности, какие сочтем нужным, тебе брат расскажет. И еще одно, у этого, де Ренарда дочь на выданье… он, конечно, дворянин тот еще, в смысле купивший титул, но ты к ней присмотрись. Сдается мне, что времена, когда магия была важна, уходят, так что если что. — я возражать не буду.
Воспоминания Гастона были прерваны вежливым стуком в дверь.
— Войдите!
Вошедший мужчина с сединой в коротких волосах, усы, ухоженная бородка, едва прикрывающая уродливый шрам на щеке… Демон! Это же…
— Здравствуй, брат. Или мне к Вам Ваша Милость обращаться?
— Господи! — Гастон сел на кровать и провел рукой по лицу, словно, пытаясь сбросить наваждение. — Я ждал, конечно, но отец не предупредил о… Боже, где тебя так?
Братья проговорили долго. Жан, разумеется, рассказал не все — только, то, что и так знал отец. Говорил интересно, часто смешно, но в конце разговора младший брат сделал твердый вывод — ему повезло, что в свое время старший взял на себя воинские подвиги — рисковать на финансовом поприще не менее опасно, шрамы на сердце не менее болезненны, но после этого, хотя бы становишься богаче и не становишься калекой.
Через день юный барон де Безье вошел в дом шевалье де Ренарда.
Его встречали хозяин с дочерью, что вначале, к неудовольствию гостя, произвело впечатление смотрин. Но дальше… о, дальше девушка показала, что присутствует на переговорах вовсе не в качестве мебели.
Фактически она выступала в роли самого подробного справочника по финансовому рынку, не мешая отцу, но вовремя подсказывая нужные цифры, да еще и в связи с другими нужными цифрами, скорректированными на существующие тенденции и динамику.
Затем, когда хозяин предложил прерваться на обед, накрытый в комнате для своих, гость и Эльвира сцепились в таком, яростном, споре о перспективах новомодной теории двойной записи, у них так загорелись глаза, что у старого, лиса, родилась уверенность — Ажан был прав, у его дочери все будет хорошо. С папиной помощью, разумеется, ну да для такого дела не сил ни денег не жалко. А своих целей он добивался всегда, и в этот раз исключений не будет.
Глава XXIX
Дом на окраине Карраса (кастильская Фландрия).
На окраине Карраса стоит неприметный двухэтажный дом, огороженный непривычно высоким забором. В остальном — обычный дом, принадлежащий обычному купцу. Хозяева, бездетные супруги лет тридцати, не любят общаться с соседями, впрочем, это их право. Купец торгует с заморскими колониями, ведет обширную переписку, часто принимает гостей. Вообще в доме часто появляются самые разные люди, незнакомые соседям, но и не доставляющие им проблем. Все чинно и достойно, хотя и не очень богато — видимо дела у хозяина дома идут не слишком хорошо, но сводить концы с концами у него получается.
В доме постоянно находятся несколько слуг — молодые неразговорчивые увальни, редко выходящие на улицу. Местные девушки поначалу заглядывались на этих парней, но, видя полное отсутствие к себе интереса, стали воспринимать их как скучную деталь пейзажа.
Никто из соседей никогда не заходил в этот дом. Впрочем, если бы попробовал, слуги вежливо, но настойчиво, объяснили незваному гостю, что хозяева устали и желают отдыхать, или что их и вовсе нет в городе. Если же их слова оказались бы неубедительными, и кто-то излишне настойчивый все же попытался пройти… Что же, предусматривался и такой вариант. В этом случае те же слуги под присягой на Священном Писании поклялись бы, что человек заходил, но ушел через черный ход — было у них на разрешение от церкви на такую ложь. А настырный гость уже в другом здании, в хорошо оборудованном подвале перед смертью долго бы рассказывал палачам, что именно он хотел попросить или передать хозяевам
Если все же произошло чудо, гораздо менее вероятное, чем второе пришествие Творца, и этот человек прошел в дом, он был бы поражен неожиданно шикарной обстановкой — кастильская разведка на своей территории имела возможность побаловать своих сотрудников комфортом, немыслимым при выполнении многочисленных заданий, как правило смертельно опасных.
В самом шикарном кабинете сидят двое. За столом хозяин — глава разведки Кастилии во Фландрии, одет как истинный кабальеро — в шикарный черный колет с роскошным белоснежным воротником, богато украшенный золотой вышивкой, черные с золотом штаны до колен и короткие, начищенные до зеркального блеска, черные ботфорты. Он приехал сюда в закрытом экипаже, в нем же и уедет, не нарушив законы конспирации.
