– Это точно, – тихо промолвила я. Если кто и мог простить меня за то, как я поступила, то это Морган. – Что у него за история?
Она убрала поднос и аккуратно сложила тряпку.
– У Нормана много проблем с семьей. Его отец – Норман Карсвел. У него свой автосалон – тот, с прожектором, прямо перед мостом. Ты, наверное, видела рекламу. Седой мужик, постоянно размахивает руками и кричит о выгодных сделках.
– Да, – кивнула я. Этот ролик часто показывали во время рестлинга. – Видела.
– В общем, он здесь большая шишка. Городской совет, туристический совет и все такое. У Нормана два старших брата, и оба занялись бизнесом. Но сам он…
Морган замолчала, когда хлопнула дверь кладовой, и подождала, пока Норман с горстью лимонов выйдет на улицу.
– Норман по природе своей – не продавец машин, – продолжила она. – И пару лет назад, когда он начал говорить о том, чтобы подать документы на факультет искусств, его отец просто с катушек слетел. Заявил, что не будет оплачивать учебу, это пустая трата времени и все такое. Это было просто нелепо. Норман уже получил стипендию. Он такой талантливый, Коули! Ты бы видела его работы.
Я вспомнила о картине в доме Миры и о портретах Морган и Изабель.
Норман остановился на крыльце и все разглядывал свои лимоны. Он подбросил один в воздух и поймал его.
– В общем, – произнесла Морган, вытаскивая очередной поднос, – все стало так плохо, что Норман съехал от отца. Это произошло в прошлом году, ему тогда было семнадцать лет. Он сложил все свои вещи в машину и жил в ней, возле мусорных баков, пока Мира не предложила ему переехать к ней. Это было в ту же неделю, когда тот кот появился полуживой у нее на крыльце. Мира приютила обоих.
– Ух ты, – сказала я, глядя на Нормана, который все еще подбрасывал и ловил лимоны. – Это поразительно. Ну что его отец так себя повел.
– Ну он решил, кого хочет сделать из сына. Слишком много ожиданий. – Морган говорила это, не глядя на меня, но я понимала, что в ее рассказе заключается урок, который должна усвоить именно я. – И так грустно, что его отец просто не может понять, – вздохнула она. – Никогда не понимал.
– Чего именно? – спросила я.
Норман подбросил лимон вверх, подкручивая его одной рукой. Через минуту добавил еще один, теперь используя обе руки.
– Нашего Нормана, – ответила Морган.
К лимонам присоединился третий, Норман жонглировал ими, подбрасывая все выше, пока они не слились в одну сплошную желтую полосу.
– Он просто… – Морган выглянула в окно и улыбнулась, – особенный, Коули. Поэтому будь к нему повнимательнее.
– Хорошо, – кивнула я и вернулась к работе.
После смены я вышла на улицу и увидела Нормана около мусорных баков. Он искал что-то на заднем сиденье машины.
– Привет, – сказала я.
Норман едва поднял голову:
– Привет.
Я присела на тротуар:
– Как дела?
– Ничего, – ответил он, не отводя глаз от автомобиля. Норман вытащил холст и прислонил его к бамперу, потом положил поверх него еще один.
– Это новые работы? – спросила я.
Он покачал головой:
– Старье.
– Слушай, Норман, – медленно произнесла я, зная, что это важно. – Я надеюсь, ты дашь мне еще один шанс. И все-таки напишешь мой портрет.
– Тебе же неинтересно!
– Мне интересно. Я сглупила. Я забыла.
Наконец он поднял голову:
– Не надо делать мне одолжение. У меня есть другие возможности.
– Знаю, но я хотела – хочу – попробовать.
Норман наклонился, чтобы получше поставить холсты. Я видела, как двигаются под футболкой его лопатки.
– У меня в последнее время много дел, – сказал он.
Я не была готова упрашивать его, мне и так было стыдно.
– Ладно. – Я встала и собралась идти обратно в кафе.
Я уже открывала заднюю дверь, когда вдруг Норман произнес:
– Я не подумал об этом, предлагая тебе позировать.
Я продолжала стоять на пороге.
– Портрет – это большой проект, – продолжил он. – За день не справиться.
– У меня есть время, – заметила я.
Норман снова отвернулся к машине. Я не знала, почему это для меня так важно, но вернуть расположение Нормана стало моим самым заветным желанием. Я молча стояла и мысленно просила его обернуться. Норман не обернулся. Я уже заходила в помещение, когда услышала, как он тихо сказал:
– Ну хорошо, время пока есть.
Я почувствовала, как расслабились мои плечи, и выдохнула, хотя до этого даже не замечала, что задержала дыхание.
– Спасибо, Норман, – промолвила я.
– Но, – строго продолжил он, – горячий шоколад ты упустила. Второго шанса не будет.
– Я переживу. Когда начнем?
– Очки еще у тебя? – спросил Норман.
– Да.
– Приходи с ними сегодня вечером, часов в восемь, и я сделаю эскиз. После этого будем работать у меня по вечерам и здесь днем. – Он развернулся и захлопнул крышку багажника.
– Здесь? Ты можешь рисовать тут?
– Да, – ответил он. – Вот на этом самом месте. Под вывеской. – Норман указал куда-то над моей головой. – Увидимся вечером.
Я обернулась и увидела вывеску, на которую прежде никогда не обращала внимания. Она была белая, красными буквами написано: «Разгрузка», и чуть пониже: «Только машины “Последнего шанса”».
– Договорились, – сказала я. – Я приду.
Впервые увидев комнату Нормана, я подумала, что там царит беспорядок. Теперь поняла, что тем вечером лицезрела аккуратно организованную вселенную. Вселенную Нормана. У каждой вещи здесь было свое место – от огромной коллекции пластмассовых коллекционных фигурок героев комиксов, расставленных на нижней полке по росту, как на ежегодной фотографии класса, до манекенов, которые были с ним в день нашей первой встречи и теперь сидели в рядок вдоль стены, будто дожидаясь своей очереди. На верстаке стояли банки из-под детского питания, каждая заполненная чем-то своим – моющей жидкостью, винтиками, разноцветными канцелярскими кнопками, ржавыми гвоздями, стеклянными шариками, ракушками, крошечными кукольными головами. Казалось, Норман может взять любой предмет и придать его существованию смысл.
Стены были выкрашены белой краской и завешаны картинами – некоторые я уже видела, например портрет Морган и Изабель, другие заметила впервые. Тема солнцезащитных очков просматривалась, однако, только на еще одном холсте.
Это был портрет молодого мужчины. Со стильной стрижкой «ежиком», в белой рубашке с галстуком, в черных брюках и солнцезащитных очках, он стоял, облокотившись на автомобиль, сложив руки на груди. Небо на фоне было бескрайним и голубым, мужчина смеялся, запрокинув голову, словно ему только что рассказали смешной анекдот.
