– Это твое. – Изабель вытащила остатки моего заказа и сложила их мне на поднос. – Ты должна выносить заказы, а не оставлять их здесь остывать и занимать место.
– Я собиралась. Но тогда ты…
– Мне наплевать. – Она даже не обернулась. – Просто делай свою работу, ладно? Это все, о чем я прошу.
– Я делаю, – сказала я.
– Слушай, Морган сегодня здесь нет, так что нянчить тебя некому, – огрызнулась она, хватая из рук Нормана бургер. – А у меня нет времени объяснять тебе, что жизнь похожа на кофе, и прочую ерунду. Просто не путайся под ногами и занимайся своим делом.
С этими словами она подняла свой поднос, оттолкнула меня бедром и скрылась.
Я осталась стоять на месте. Каждый раз, когда это происходило, я придумывала отличный ответ – часа через три, что не помогало. Работа официантки сделала меня более смелой в общении с незнакомцами, но к отношениям с Изабель это не относилось.
– Коули, она просто такая, – в очередной раз сказал Норман. Как бы он ни был занят, ничего от него не скрывалось. Я могла поднять глаза в разгар наплыва посетителей и поймать на себе его взгляд. Это странным образом успокаивало. – Она не…
– Я знаю. – Я глубоко вдохнула и снова обернулась к своим столикам. Я вынесла заказ и продолжила работать, прицепив к лицу фальшивую улыбку. Шум и беготня заставили меня забыться, и до половины третьего, когда напор клиентов пошел на спад, мне удавалось избегать Изабель. Обслужив последний столик, я сняла фартук и вышла через черный ход.
Я сидела на ступеньках с видом на мусорные баки. По вечерам было солнечно, так что приходилось щуриться, а если ветер дул в удачном направлении, то даже не чувствовался запах мусора.
Перед входом остановилась машина, и я услышала, как звякнул колокольчик, возвещая о прибытии новых посетителей. Я взглянула на часы: минута до закрытия. Через штору я видела, что это две девушки.
Я начала вставать, но Изабель успела первой. Она остановилась перед ними, вытаскивая ручку из волос, и весь ее вид говорил, что она только и ждет того, чтобы они ее разозлили.
– Я могу вам помочь?
– Нам нужен ужин с собой, – сказала одна из девушек. – Два чизбургера и луковые колечки. И две диетические пепси.
– Два чизбургера! – крикнула Изабель Норману, накалывая бумажку с заказом на колышек. – Нужно будет подождать несколько минут, – сказала она девушкам. Потом она подошла к задней двери, взглянула на меня и отправилась в туалет. Из кухни все еще доносился веселый голос Стиви Уандера.
Я закрыла глаза, наслаждаясь теплыми лучами. От запаха чизбургеров в животе у меня заурчало. Большую часть времени я придерживалась Пищевой Программы Кики, только время от времени балуя себя картошкой фри и луковыми колечками. И все же соблазн был велик. «Каждый день – новая победа», – говорила мама. Так называлась ее самая популярная мотивационная запись.
Я услышала шаги в коридоре и обернулась, ожидая увидеть Изабель. Но это была не она. Это оказалась одна из девушек, и даже через штору я узнала Каролину Доуз.
Она тоже увидела меня и, похоже, удивилась не меньше моего. По какой-то безумной причине я подумала, что случится чудо и все сложится хорошо. Мы были не в школе и даже не дома. Мы находились за много километров оттуда. Я улыбнулась ей.
– О господи. – Она поморщилась. – А ты-то что тут делаешь?
Черт.
В горле немедленно образовался ком, и как по мановению волшебной палочки я снова стала прыщавой толстухой, поплотнее кутающейся в черное пальто. Только у меня не было пальто или лишних двадцати килограммов – я была открытой мишенью.
Потом она рассмеялась. Рассмеялась и покачала головой, отступая от двери и прикрывая рот рукой. Она побежала обратно к стойке. Хлоп-хлоп-хлоп – легко и весело стучали ее шлепанцы.
Я повернулась к мусорным бакам и закрыла глаза, слушая звук своего дыхания.
– Кто это? – спросила подруга Каролины.
– Коули Спаркс. – Каролина все еще смеялась.
– Кто?
– Девчонка из моей школы. Неудачница.
Каролина говорила громко, достаточно громко, чтобы мне было слышно ее с другого конца ресторана. Я знала, что Норман тоже ее слышит, представляла, что он сейчас думает, но не могла позволить себе обернуться.
– Клянусь, она с любым готова переспать. – Она снова засмеялась.
– Это ужасно, – сказала ее подруга, но я слышала по голосу, что она тоже улыбается.
– Она сама виновата, – откликнулась Каролина. – Главная потаскуха в нашей школе. К тому же считает себя крутой, потому что ее мать – Кики Спаркс. Как будто этим можно кого-нибудь впечатлить.
Я подтянула колени к груди. Я как будто снова была в школе, в женской раздевалке, в тот день, когда Каролина и ее подружки открыли мою спортивную сумку и на всеобщее обозрение вытащили мои огромные трусы.
Каждый раз, когда мне казалось, что хуже уже некуда, мне доказывали обратное.
Если бы я была Мирой, я бы сделала вид, что вообще не замечаю происходящего. Если бы я была Морган, я бы встала и подошла к Каролине сообщить, что я о ней думаю. Если бы я была Изабель, я бы, наверное, двинула ей как следует. Но я была просто собой. Так что я сжалась в комок, закрыла глаза и ждала, когда это закончится.
– Поверить не могу, что она здесь, – продолжала Каролина. – Если мне придется снова наблюдать ее мерзкую физиономию, каникулы будут испорчены!
Тут я услышала звуки. Совсем близко. Я обернулась. Это была Изабель. Она стояла по другую сторону двери, скрестив руки на груди, смотрела на Каролину Доуз и слушала ее.
«Прекрасно, – подумала я. – Теперь она может ненавидеть меня не без повода».
Я ждала ее реакции – одного из фирменных едких и ворчливых замечаний. Но она промолчала. Через несколько секунд Норман сообщил, что заказ готов, и она ушла.
Я услышала, как она пробивает их заказ – ящик кассы выдвинулся с жизнерадостным звоном. Она отсчитала сдачу, скрипнула входная дверь – Каролина и ее подруга уходили.
– Пожалуйста, – сказала Изабель. – Хорошего дня.
– И вам, – откликнулась подруга Каролины. Звякнул на прощание дверной колокольчик. Изабель вышла из-за стойки и перевернула табличку на «Закрыто».
Как ни хотелось мне начать с чистого листа, в каком бы свете я ни хотела, чтобы они с Норманом меня видели, – все было бесполезно. Изабель вцепится в эту информацию и с ней убежит.
Я услышала, что она неторопливо идет ко мне и, сглотнув, подготовилась. Она встала напротив. Я четко ощущала ее присутствие.
– Просто промолчи, – попросила я. – Ладно?
Мой голос прозвучал слабо и печально.
Изабель долго не произносила ни звука. Я сосредоточилась на небе, пытаясь запомнить точный оттенок его голубизны. И я вздрогнула, когда она неожиданно тихо сказала:
