Я не задавала вопросов.
Поздно вечером, пока мы сидели перед телевизором – «Потрясти, чтобы включить 11-й», – Мира работала над своими проектами. Она никогда не доводила дело до конца, только слегка подправляла и наклеивала сверху стикер-табличку. Однажды, вернувшись со смены, я увидела, что тетя разобрала настольные часы в моей комнате – я переводила стрелки каждый день, но они по-прежнему стабильно отставали на пять минут – и собрала их снова. Она очень гордилась собой, пока не обнаружила, что одна большая пружина так и осталась лежать на столе. Теперь вместо того, чтобы звонить, будильник издавал чудовищный стон. На следующий день я тайком пробралась в магазин и купила там хороший новый электронный будильник, который прятала под кроватью, как контрабандный товар, – он не был сломан, а значит, находился вне закона.
Удивительно было то, что у Миры хватало денег, чтобы купить любую мебель и технику, какую она только пожелает, – я нашла стопку выписок со счета в нижнем ящике, когда искала пароварку.
В тот вечер, обнаружив пылесосы, я спустилась на первый этаж и нашла тетю на веранде. Она смотрела телевизор.
– Мира, – сказала я, убрав швабру в кладовку. – Почему ни один пылесос не работает?
Она не услышала меня и продолжала смотреть на экран. Я прошла по темному коридору и встала за ее креслом. И тут я услышала мамин голос.
– Меня зовут Кики Спаркс! – объявила она, красуясь на экране в своем фирменном полиэстровом спортивном костюме, со свежей стрижкой и завивкой на светлых волосах, положив руки на бедра в позе победителя. Ее окружали декорации, изображающие гостиную. – Если вы страдаете от лишнего веса и уже отчаялись, то я хочу, чтобы вы сейчас послушали меня. Я могу вам помочь.
Заиграла музыка – я знала эту мелодию до последней ноты. Видела этот выпуск телемагазина миллион раз. Именно он сделал маму звездой.
– Мира! – тихо позвала я.
– Просто потрясающе, чего ей удалось добиться, – внезапно сказала она.
Мы вместе наблюдали, как мама, хлопнув в ладоши, прошла к зрителям в студии и попросила какую-то женщину, чтобы та продемонстрировала, как правильно выполнять глубокие приседания – идеальные для формирования ягодичных мышц.
– Знаешь, я никогда не сомневалась, что твоей маме удастся похудеть. Или покорить мир, – произнесла Мира.
Я улыбнулась:
– Думаю, и она никогда не сомневалась.
– Она всегда верила в себя. – Мира обернулась и теперь смотрела на меня. На ее лице играли блики от телевизора. – Даже в те кошмарные годы, когда вы вдвоем бродили по свету, она ничего не боялась. И ни цента не взяла у наших родителей – просто из принципа. Хотела доказать всем вокруг, что сама справится. Это было ей очень важно.
Я вспомнила о ночевках в машине, о супе из кетчупа. О тех моментах, когда мама думала, что я сплю, и тихо плакала, закрыв лицо руками. Не поймите меня неправильно, мама всегда была сильной. Но никто не совершенен.
На экране мама, размахивая руками и притопывая, вела за собой толпу. Она широко улыбалась, мышцы перекатывались под кожей с каждым выпадом. «Давайте! – подбадривала она своих зрительниц. – У вас получится! Я это знаю!»
Мира смотрела, подавшись вперед:
– Обожаю эту передачу. Все эти разговоры про лишний вес для меня не имеют значения. Но мне так нравится смотреть, на что она способна. Она заражает своим энтузиазмом. Вот почему я всегда ее смотрю. – Отсветы от экрана плясали на наших лицах. – Я всегда смотрю.
– Я тоже, – промолвила я, усаживаясь на пол у ног Миры. Я подтянула колени к груди, и мы стали вместе наблюдать, как мама ведет свою программу.
Глава 5
Почтовое отделение Колби располагалось в крошечном домике с одной-единственной комнатой с рядами почтовых ящиков и одним старым, вечно сонным сотрудником. После обеденных смен я покидала ресторан через черный ход, проходила через пустое поле, потом мимо автомастерской и аптеки и оказывалась у входа на почту.
Когда много лет служишь мишенью для насмешек и обсуждений, вырабатывается нечто вроде радара. Я почти носом чуяла очередную насмешку за секунду до того, как ее озвучивали, – мгновенно улавливала в приглушенных голосах. Бытует мнение, что если сказать гадость тихо, то она сразу станет социально приемлемой. Я приехала в Колби всего несколько недель назад. Но я не забыла.
Я забирала сегодняшнюю почту – счета, чек из фирмы Миры и открытку от моей матери с изображением Венеры Милосской в спортивном костюме, – когда мой радар засигналил.
– Ну ты же знаешь, что о ней говорят! – Голос был гнусавый и принадлежал пожилой женщине. Она находилась за углом, за следующим рядом почтовых ящиков.
– Мне кое-что рассказывали, – сказала вторая. Было ясно, что она хочет, чтобы подруга продолжила. Она еще не готова была внести свою лепту.
Это мне тоже было знакомо.
– Это ни для кого не тайна, – произнесла первая женщина. Я слышала, как она роется в своем ящике. – Все в курсе.
Я сделала шаг назад и облокотилась на ящики, теребя языком колечко в губе. У меня уже горело лицо, а в горле встал ком, который я не могла сглотнуть, сколько ни пыталась. Я как будто оказалась снова в школе, в женской раздевалке, и слушала, как Каролина Доуз объявляет своим друзьям, что я сказала Чейзу Мерсеру, будто моя мама заплатит ему, если он согласится встречаться со мной.
И это если день выдался удачный. А теперь, через много месяцев, в городе, где я почти никого не знала, все начиналось по новой.
– Она с самого своего приезда была такой, – сообщила первая женщина. – Но это уже не просто причуды. Этот ее велосипед и наряды… Не говоря уж о том, как она подбирает с улицы кого ни попадя. Словно у нее в этом тупике коммуна какая-то. Всех нас позорит!
– Казалось бы, – подхватила ее подруга, – кто-то уже должен был ей сказать, как она нелепо выглядит.
– Думаешь, я не пыталась? – вздохнула первая женщина. – Бесполезно. Она чокнутая.
Я глубоко вдохнула. Они говорили не обо мне – естественно. Они говорили о Мире! Я представила, как она едет на велосипеде, яростно крутя педали, и мое лицо снова запылало.
– Норм Карсуэл-старший просто вне себя от того, что его сын живет у нее в подвале. Одному богу известно, чем они там занимаются. Даже думать об этом не хочу.
– Это футболист? Или бейсболист, который уехал в университет по стипендии?
– Ни тот ни другой. Младший, тезка Норма. Они не знали, как с ним поступить – парень в жизни спортом не занимался. Носит длинные патлы – наркоман, наверное.
– Ах, этот! Он очень милый. На прошлой неделе пришел на мою дворовую распродажу и скупил все солнцезащитные очки. Говорит, он их коллекционирует.
– У него множество проблем, как, впрочем, и у Миры Спаркс. Я точно знаю, что она проведет остаток жизни в одиночестве, все больше сходя с ума и жирея. – Ее подруга издала смешок, будто желая сказать: «Ну ты злючка!» – В этом своем огромном промозглом старом доме.
