Это было последнее, что я подумала. Голова закружилась, в ушах что-то зазвенело, и темнота стала ещё гуще, поглотив меня без остатка.
ГЛАВА 7
Пробуждение вышло странным. Я очнулась в какой-то незнакомой комнате, пропахшей сушеными травами, среди бесчисленных склянок и бутылок, стоящих на полках высоких шкафов. Подо мной была узкая кровать, застеленная чистым бельем. Из небольшого забранного решеткой окна падал пасмурный свет уходящего дня. В Белвиле сложно было сказать наверняка, утро сейчас или вечер, но я научилась отличать одно от другого. Вот и сейчас беглого взгляда на серый сумрак оказалось достаточно. В нем не было робкой надежды, скорее глухая усталость вечера и тихая грусть.
Я попробовала подняться. Голова немного закружилась, но рана больше не болела, и мне удалось сначала сесть, а потом и встать на ноги. А следом пришло понимание, что это флигель дана Кранца. Лекарь жил отдельно от остальных обитателей Белвиля, и почти никогда не выходил из своего небольшого домика, стоящего у самой стены замка. Правда, сейчас дана Кранца в доме не было. Я обошла все три комнатушки, заглянула на кухню, но хозяина дома не нашла. Странно, конечно. Хотя, кто знает, что в замке происходит? Может, опять кому помощь лекаря понадобилась?
Я поправила смятую одежду и пошла к двери. Меня гнало беспокойство. Хотелось узнать, догадался ли арн, кто настоящий злоумышленник. Сумел ли злодеев к стенке припереть? И все ли с ним самим в порядке, или опять кто на жизнь его покушался?
Я медленно шла через двор, стараясь держаться ровно, но меня все равно немного пошатывало, как после пары кружек слоберского пива. Неприятное ощущение.
– Илинка?! – удивленный возглас заставил меня обернуться.
От дровяного сарая спешила Златка. Лицо соседки было обеспокоенным, а во взгляде, которым она меня окинула, тревога затаилась.
– Ты куда пропала? – останавливаясь рядом, спросила Злата. – Тут такое творится, а тебя незнамо где носит! Слышала? Лершика с Салтой в темнице закрыли, говорят, завтра в стобардскую тюрьму переведут, по всему замку дознаватели снуют, вернулись, что те падальщики, говорят, новые обстоятельства в деле открылись, расследовать их нужно. А какие обстоятельства? Лорд Штефан и сам со всем разобрался, а тут эти пожаловали, выспрашивают-вынюхивают, слуг допрашивают, я уже извелась, все думала, куда ты делась?
Подруга порывисто обняла меня, но тут же отстранилась и уставилась в глаза.
– Это кто ж тебя так? – голос Златки звучал напряженно.
Я вопросительно вскинула на нее взгляд.
– Вот тут, – дотронулась до моей головы Златка, и я поморщилась. – У тебя шишка. О, да тут и рана есть, – воскликнула соседка. – Тебя ударили? Неужто арн? Нет? А кто?
Я развела руками, показав, что не знаю. Мне не хотелось ничего объяснять. Я и сама еще толком не поняла, как у лекаря оказалась, и кто меня из подвала вызволил. Последнее, что в памяти осталось, это то, как я по доскам ладонями из последних сил била.
– Упала, что ли? – не унималась Златка, а когда я пожала плечами, затарахтела: – Ой, тут же ещё новость! Представляешь, Владко сбежал. Наши шепчутся, что это он хозяину отраву подлил. Его теперь по всему Стобарду ищут, дан Кражич сам лично в погоню отправился, во главе городской стражи.
У меня с души будто камень упал. Слава Создательнице! Выяснил арн, кто злоумышленники, вывел всех на чистую воду!
– Вишь, что делается? Устроили в замке вертеп разбойников, – вздохнула Златка. – А мы теперь отдувайся. Меня уже два раза допрашивали. Такой дотошный дознаватель попался, сам бледный, как смерть, а глазюки белые, прозрачные, так льдом и окатывают. И голос мерзкий – тихий, едва слышный, змеиный. В душу верткой гадюкой влазит, и никакой метлой его оттуда не выметешь.
Златка осенила себя знаком, по местным поверьям отводящим беду, и потянула меня за руку.
– Идем скорее, пока тебя не заметили, а то вопросами замучают.
Это да. Не ровен час, увидит кто, или на дознавателей нарвемся.
Я прибавила шаг. Надо быстрее до нашей каморки добраться, подумать, что дальше делать.
– Ох, лишеньки! – прошипела Златка, уставившись на дверь. – Не успели!
Я проследила за ее взглядом и похолодела. На пороге стоял высокий худой мужчина, облаченный в ненавистную черную хламиду.
– Это дан Зданич, – тихо сказала Златка. – Главный дознаватель Стобарда.
Она испуганно покосилась на меня и вздохнула.
– Вот же не повезло! Теперь точно не отвяжется.
Я постаралась унять сбившееся дыхание и успокаивающе погладила подругу по руке.
– Да я не за себя, за тебя волнуюсь, – прошептала Златка. – Как ты мимо этого змея пройдешь? Он ведь наверняка кровь заметит, а не заметит, так унюхает! Ой, не повезло...
Я только головой мотнула, благо, что та уже не болела, и направилась ко входу в замок. Ноги казались пудовыми, норовили к земле прирасти, не желали с места трогаться. Я переставляла их, а сама молилась Создательнице, чтобы имперец на меня внимания не обратил.
– А вы чего тут бродите? – послышался холодный, лишенный каких-либо эмоций голос.
Я подняла глаза и наткнулась на стылый взгляд дознавателя.
– Да вот, милостивый дан, в подвал припасы относили, – низко поклонившись, напевно произнесла Златка.
– Вы что, не слышали приказ лорда Крона? – спросил имперец. Его бесцветные брови сошлись на переносице, и мне стало не по себе.
– Дак ведь работу же никто не отменял, дан дознаватель, – заискивающе улыбнулась Златка. – Вот и приходится изворачиваться.
– А что это подруга твоя молчит все?
Имперец посмотрел на меня, и в глазах его что-то блеснуло. Я знала этот блеск. Ничего хорошего он не сулил.
– Немая она, милостивый дан, – пояснила Златка. – Не может говорить.
Ладонь ее, что мою руку сжимала, стала влажной.
– А с головой у нее что? Откуда рана?
– С головой? – переспросила Златка. – А, дак это... Упала она, ударилась, вот, к лекарю идем.
Подруга попыталась подняться на ступеньку, но проход преградила затянутая в черное рука.
– Не нужно так торопиться, – тихо сказал дознаватель. – Значит, упала, говоришь? – подошел он ко мне и двумя пальцами приподнял мой подбородок. – Занятно. А кровь-то давно запеклась.
Он пристально посмотрел мне в глаза и уже совсем другим тоном сказал:
– Иди за мной. Расскажешь, где упала.
Имперец ухватил меня за руку и потянул вверх, заставляя подняться по лестнице.
– Дан дознаватель, дак она же немая! – снизу выкрикнула Златка.
– Ничего, у нас и немые разговаривают, – тонкие бескровные губы искривила неприятная усмешка, от которой у меня внутри все окаменело. Знала я эти разговоры. Насмотрелась-наслушалась, пока в тюрьме сидела. С простолюдинами дознаватели не церемонились. Если благородных пытать опасались, то крестьян никто не жалел. «Дыба всем языки развязывает, даже безъязыким», – любил повторять дан Збежич.
