И взгляд синих глаз, наполненный любовью и заботой. И крепкие руки, в объятиях которых ничего не страшно.
Она мечтательно вздохнула, но тут же покачала головой.
Вон, сколько всего сочинила! Не успела похоронить одного мужа, а уже о другом думает.
«Стыдись, Джул, - укорила она себя. - Это совершенно неприлично»
Правда, одна только мысль о том, что Уильяма больше нет, и ей не придется больше унижаться и выслушивать долгие нотации о бережливости и разумном ведении хозяйства, заставляла ее сердце забиться быстрее.
К чему угрызения совести? К чему глупое лицемерие? Она свободна, и это чудесно!
Осталось только выдержать несколько дней в обществе родственниц Уильяма, а потом, она уедет в Вестерфилд-парк, и забудет и о покойном муже, и об унылых годах своего брака.
Джулия повеселела. Да. Именно так она и сделает. Переедет поближе к родителям и будет наслаждаться простой, неспешной деревенской жизнью. А там, кто знает? Может, судьба и подарит ей все то, о чем она мечтала.
ГЛАВА 5
Графа похоронили на Кенсальском кладбище, неподалеку от могилы герцога Сассекского. Новый склеп выглядел основательным и помпезным. Белый мрамор, плачущие ангелы, массивные колонны, увитые живым плющом, - все говорило о богатстве и высоком положении лорда Норрея.
Джул признала, что такое последнее пристанище подходит графу гораздо больше, нежели старый фамильный склеп на деревенском кладбище в Вуллсхеде.
- Крепитесь, дорогая…
- Примите наши соболезнования…
- Такая ужасная потеря! Скорбим вместе с вами…
Джулия печально кивала, не отнимая от глаз сухой платок.
Хорошо, что Конли взял на себя все заботы, и ей только и оставалось, что изображать безутешную вдову и принимать соболезнования.
К ней подходили, сочувствовали, желали сил и крепости, а она ждала, пока все рассядутся по каретам и отбудут в особняк.
- Лорд Норрей был великим человеком...
- Невосполнимая утрата...
- Он был еще так молод...
Последняя фраза принадлежала старому лорду Смоллтону, благополучно перевалившему за девяностолетний рубеж.
- Да, вы правы, - машинально отвечала всем Джулия.
Наконец, очередь из желающих выразить ей свое сочувствие иссякла, и Конли помог Джул сесть в карету.
- Крепитесь, Джули, - шепнул он. - Скоро все закончится.
Она благодарно кивнула.
После поминального обеда, когда все посторонние покинули особняк, Кристиан отвел ее в сторону и тихо сказал:
- Джулия, я понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но дядя хотел, чтобы завещание было вскрыто сразу после его похорон. Я пригласил стряпчего, он сейчас в кабинете. Вы в состоянии выслушать последнюю волю лорда Норрея?
- Ах, Кристиан.
Джул грустно посмотрела на Конли и приложила к глазам платок.
- Если так хотел Уильям…
- Не плачьте, Джули, - тихо произнес Конли.
Он одарил Джул сочувственным взглядом и взял ее под руку. Тепло его ладони было приятным и ободряющим, и это неожиданно взволновало Джулию.
- Позвольте, я вас провожу.
- Спасибо, Кристиан. Вы очень добры, - вздохнула она.
В кабинете их уже ждал мистер Бинглоу.
- Еще раз примите мои соболезнования, миледи, - коротко поклонился он.
- Спасибо, мистер Бинглоу, - тихо ответила Джул.
Роль безутешной вдовы успела изрядно надоесть Джулии, но она должна была выдержать ее до конца. Тем более что терпеть оставалось недолго. Всего несколько дней - и у нее начнется новая жизнь, которой она так долго ждала.
Джул расположилась на диване и опустила глаза на сжатый в руках платок. Его светлое кружево резко выделялось на черной шерсти траурного платья. Словно маленький штрих надежды в темном полотне ее жизни.
- Учитывая волю покойного, завещание должно быть вскрыто сразу после его похорон, - откашлявшись, произнес стряпчий. - Поскольку миледи здесь, предлагаю начать.
Мистер Бинглоу еще раз кашлянул, взял со стола документ, сломал печать, развернул его и принялся громко читать.
По мере того, как стряпчий, одну за другой, произносил стандартные фразы, Джулия испытывала все большее недоумение.
О какой леди Виктории Марии Аделаиде Норрей идет речь? Почему она названа дочерью графа?
И почему Уильям завещал ей все свое состояние?
Стряпчий читал, а Джул все сильнее сжимала в руках платок. Похоже, Уильям и по смерти остался верен себе! Граф просто не смог допустить, чтобы она наслаждалась безбедным существованием.
Интересно, он хоть что-то ей завещал? Джул грустно усмехнулась. С Уильяма станется оставить жену в полной нищете.
Мистер Бинглоу перечислял поместья, особняки, фабрики и доходные дома, которые достаются неведомой леди Виктории, и Джулия все сильнее стискивала руки.
Наконец, она услышала собственное имя.
Согласно воле графа, его возлюбленной супруге доставались пятнадцать тысяч фунтов, проценты с которых должны выплачиваться ей в продолжение вдовства, «duМ саstа», или, как пояснил стряпчий, пока она сохраняет верность покойному супругу. Но все это при условии, что жить она будет в Вуллсхеде, не покидая его больше, чем на неделю в год, по совокупности.
Джулия смотрела на портрет старого графа, висящий на стене кабинета, и ей казалось, что на губах мужа играет издевательская усмешка.
Что ж, Уильям даже по смерти умудрился испортить Джулии жизнь. Вуллсхед. Мрачный, темный, пугающий. Она думала, что простилась с ним навсегда, но оказалось, что он - единственное, что у нее осталось.
Мистер Бинглоу говорил что-то еще, перечислял каких-то неизвестных Джул людей, но она не слушала.
В душе у нее поднималось давно сдерживаемое негодование.
Рука Конли, накрывшая ее сжатые ладони, заставила Джулию вскинуть на него глаза.
- Вы знали, - тихо сказала она.
- Джулия…
- Вы знали о завещании заранее, - голос ее окреп. - И вы знали о том, что у графа есть дочь. Кстати, где она? Почему не приехала на похороны отца?
- Джулия, это длинная история.
Кристиан посмотрел на нее с сочувствием, и это вывело Джул из себя. Лицемер! Он смеет делать вид, что переживает за нее!
- Да? А я никуда не тороплюсь, - язвительно отозвалась она. - Мистер Бинглоу, вы закончили?
Джул повернулась к стряпчему.
- Тут еще несколько пунктов относительно церковного поминовения и пожертвований, - мистер Бинглоу смущенно кашлянул и отвел взгляд.
