— В вино. На ее шее — два прокола, имитация укуса резцами вампира. У нее был мужчина, гость, которого никто не видел.
— Имитация? То есть он ее не кусал? Потрясающе интересно!
— Не кусал. Просто сделал два прокола. Чем-то.
— И оставил куклу?
— Да.
— Они были… э-э-э… близки?
— Нет. Судмедэксперт считает, что до этого просто не дошло, женщине стало плохо, ее гость испугался и ушел.
Лемберг задумался, уставившись в стол.
— Испугался и ушел… — сказал наконец. — Возможно. Или… — Он снова замолчал. Шибаев, ожидая чуда, молча смотрел на психиатра. — Да! Вампир, кровь и кукла! — Лемберг поднял указательный палец. — Это есть полнейшая гармония, Александр. Как я понимаю, неизвестно, хотел ли он убить жертву. Так?
— Неизвестно. Возможно, не хотел.
— Да. Он оставил куклу в кафе и в квартире той женщины, причем непонятно, хотел ли он их убить.
— А зачем тогда оставил куклу?
— Тут обширное поле для фантазий. Он хотел что-то сказать. Передать некий месседж. Например, я помню тебя, я ненавижу тебя, я втыкаю в тебя иголки. Будь проклят! Куклу оставил, но убить не хотел.
— Вы считаете, что убийца и этот, с куклами, разные люди?
— Так получается. Один убивает, другой пугает. Стили разные, что явно бросается в глаза. Молодая женщина, умершая от передозировки, и жертва вампира не были убиты. Никаких бельевых веревок, молотков или кирпичей, падающих с крыши. Он действует изящно и тонко, я бы сказал. Элегантно. Кукла-урод, булавки с красными головками, укус вампира. Он не собирался убивать. Я уверен, что и следов он не оставляет. Это тоже в его стиле. Аккуратен, педантичен, действует по намеченному плану. Какому? Хотел бы я знать… — Лемберг развел руками.
— В квартире жертвы вампира найден мужской волос, предположительно того, кто находился у нее в ночь убийства.
— Да? Наш кукольник… как это говорят в криминальных романах? Прокололся? Удивительно. И что? Его нашли?
— Ищут. Полиция ищет.
— Понятно. А что с четвертой куклой? Откуда она?
— Из дома девушки, которая была домработницей Инги Борисенко. Ее уволили, обвинив в воровстве кольца.
— Но она его не брала, так? — Лемберг усмехнулся, глядя в упор на Шибаева.
— Так. Она исчезла несколько дней назад. Я пытался поговорить с ней и увидел мужчину, выходящего из ее дома. Я не сумел его задержать. Подумал, что он мог… причинить ей вред, и проник в квартиру. Ее там не было. Куклу я нашел в прихожей.
— То есть какой-то неизвестный мужчина оставил в квартире этой девушки куклу? А сама она исчезла?
— Да. Вот эта, слева, из ее квартиры.
— То есть куклы связывают четырех женщин, три из которых мертвы. Причем очевидное убийство — лишь в случае женщины из кафе. Убийство в других двух случаях не очевидно, возможно, просто стечение обстоятельств. Девушка-домработница исчезла. Предположительно она жива. Это все?
— Это, можно сказать, первая часть. Четыре женщины. Четыре куклы.
— Что их связывает, известно? Этих женщин. Домработница и первая жертва… Инга? С этим ясно. Дальше?
— Между домработницей и женщиной из кафе когда-то был конфликт. С жертвой вампира и этими тремя никакой связи не выявлено.
— Минуточку! Домработница пострадала от Инги, и она же пострадала от женщины из кафе? Я правильно понял, она была жертвой в конфликте? То есть обе были ее обидчицами? Жертва вампира выпадает из ряда. А теперь домработница тоже получила куклу. Интересный расклад. Чего же он хочет, наш кукольник? Кстати, где он их берет? Сам делает?
Шибаев пожал плечами.
— А эта девушка-домработница… Что она за человек?
— Нормальный человек, учится в юридическом техникуме. Из небольшого городка Бобры…
— Как?
— Бобры. На севере области. Отец их бросил, когда ей было четыре, мать умерла, когда ей было четырнадцать. Ее опекала подруга матери…
— Сирота? Она… э-э-э… угнетена? Обижена на судьбу? Как ее зовут?
— Ее зовут Виктория. На судьбу она не обижена, во всяком случае, ничего такого я не заметил. Ровный характер, доброжелательна. Чувство юмора.
— Она вам нравится?
— Да.
— Вы встречаетесь?
— Да.
— А теперь она исчезла, и вы не знаете, что с ней?
Шибаев не ответил. Пауза затягивалась. Лемберг закрыл глаза, соприкоснул кончики пальцев и стал легонько раскачиваться из стороны в сторону.
— Я бы охотно побеседовал с вашей девушкой, Александр. Она в центре того, что происходит. Так выглядит. Что вы еще о ней знаете?
— Год назад ее разыскал отец.
— Отец? Чего он хотел?
— Ничего. Поговорить. Покаяться. Предложил ей денег.
— Она отказалась?
— Отказалась.
— Чем он занимается?
— Вроде торгует чем-то. Живет в Индии.
— Один раз? Они виделись…
— Кажется, два.
— Что он рассказал ей про семью? Беглые отцы любят вспоминать и оправдываться. Почему он ушел от них?
— Они ожидали двойню, но мальчик умер еще в утробе матери. А она выжила. Насколько я понял, отец дал ей понять, что она оказалась сильнее и, по сути, убила брата. Он ждал сына, даже имя придумал…
— Какое?
— Кирилл. Он рассказал, что близнецы переплелись и мальчик обнимал сестру…
— И он не мог оставаться с ними после смерти сына, так как страдал, да?
— Да.
— Как она это восприняла?
— Как… Лучше бы она этого не знала. Сказала, что ей даже сны стали сниться… всякие.
— Хотел бы я с ним поговорить. Очень интересный человек. Думаете, он хотел оправдаться? Таким странным способом?
Шибаев пожал плечами.
— Я бы тоже хотел с ним… поговорить.
— Где он сейчас?
— Уехал. Понятия не имею. Больше он не появлялся.
— Да. А вас кто? — Лемберг постучал себя ладошкой по голове. — Знаете?
— Думал, что знаю. Теперь не уверен. Мужа Инги вчера пытались убить. Ударили четыре раза ножом в грудь и в живот. Мне позвонила сестра Инги, попросила приехать…
— Муж Инги? Той, что слышала музыку?
— Да. Подозревают конкурентов.
— Куклы, разумеется, не было?
— Не было.
— И не должно было. Нож из той же оперы, что и веревка. Хотя… — Лемберг пожевал губами. — Не поручусь. Тот, что с веревкой, боится крови. Но однозначно кукольник ни при чем. Грубое убийство. Вы были на месте убийства? Где это произошло?
