– Ты кто, куда держишь путь и откуда? – вежливо спросил военный, звание которого Георг не мог понять. Да и какое это имело значение? Быть арестованным лейтенантом, капитаном или рядовым не меняет сути дела. – И предъявите ваши документы.
Это были китайские военные, а тот, кто резво спрыгнул с коня, подошёл к Георгу, видимо, сразу узрев в нём европейца, очень спокойно и размеренно произносил слова. «Вежливые», – подумал Георг и, не заставляя военных долго ждать с ответом, начал излагать свою историю, которая даже, на его удивление, текла из его уст самостоятельно и очень складно, хотя правды в ней было мало. Рассказывая её, он благодарил мудрого ламу, который в одной из бесед, в которой они разговаривали о Германии, о военном положении в стране, рассказал очень интересную историю из личной жизни одного из руководящих политических деятелей Китая, связанного с Третьим рейхом через своего сына. Георг хотя и выслушал её, но почти сразу забыл. Он находился в неординарной ситуации и большую часть времени рассуждал о своей безопасности, поэтому присущее ему свойство любопытного историка было отодвинуто на самый дальний план. Но сейчас эта история вернулась на передний фланг и стала основным орудием для выживания и безопасности в незнакомой стране.
– Моё имя Георг Хайденкамп. Я и мой командир, майор Менке, были десантированы в приграничном с Бадахшаном районе с целью доставить секретную информацию для одного важного политического деятеля Китая. Мой командир майор Менке, который имел при себе все инструкции, документы и, конечно, устный план действий, скорее всего, погиб при посадке. Нас выбросили ночью, и боковой ветер потянул нас на скалы. Я имел счастье выжить и остаться невредимым, но после нескольких дней поисков майора Менке я потерял надежду и отправился в путь самостоятельно. Думаю, что должен хотя бы донести информацию о том, что теперь с этой стороны света должны попытаться установить связь с тем лицом, от кого была отправлена информация из Германии. Я не могу предоставить вам документов, по причине того, что все они остались у моего, думаю, теперь уже покойного командира, майора Менке.
Военный молча и пронзительно глядел в глаза Георга и думал, что ему делать далее. Это был совершенно незнакомый ему случай, инструкций по действиям в подобных ситуациях он не имел и должен был действовать, самостоятельно оценивая ситуацию. Георг так же глядел в его глаза и держал в напряжении все мышцы лица для того, чтобы выглядеть совершенно спокойно и уверенно. Спокойный огонь костра отражался в чёрных зрачках очень узких глаз военного, который ни разу не моргнул, а значит, был очень внимателен и сосредоточен.
– Кто послал секретное сообщение и для кого оно предназначается? – наконец-то задал уже ожидаемый Георгом вопрос военный.
– Я вижу, что вы военный и находитесь при исполнении, но, к сожалению, вас я не знаю и не имею права докладывать вам секретную информацию. Я понимаю, что для вас в данный момент я являюсь неизвестным иностранным гражданином без документов и вы обязаны меня задержать. Вы можете действовать в соответствии с вашими инструкциями, но мою информацию я буду готов изложить только офицеру высшего командного состава, а конкретно – офицеру по званию не младше генерала.
– Если вы десантировались у границы с Бадахшаном, то как вы оказались здесь, и кто дал вам мула и провизию? У вас есть пособники в нашем регионе? – уже с некоторой неуверенностью спросил военный. История, из которой Георг рассказал лишь самое начало, дала свои плоды. Почувствовав преимущество и держа патруль в напряжении, он дал им информацию, которая была не в их компетенции. Началась игра, в которой Георгу просто необходимо было иметь много тузов и козырей, которые он себе сам создал.
Китаец повернулся и, подойдя к другим солдатам, о чём-то с ними пошептался, затем, резко повернувшись, подошёл к Георгу и официальным тоном объявил об его аресте до выяснения обстоятельств по причине отсутствия документов. Затем вновь прошептал что-то своему подчинённому, и тот, пулей заскочив на коня, ускакал в темноту ночи. «Курьера, видимо, заслал, начальство оповещать. Ну ты, Георг, заварил кашу, не запутаться бы. Да что тут путаться. Я ничего не знаю, кроме двух имён – Вальтер Шелленберг и Цзян Вэйго, а дальше пусть сами решают, что делать. По крайней мере, у меня будет предостаточно времени для обдумывания следующих ходов, да и содержать будут, надеюсь, в приличных условиях», – порассуждал Георг, пока его обыскивали и не могли решить – связать руки или нет. Решили не вязать, но нашли и конфисковали нож, лежавший в кармане сумки, вновь запрягли и навьючили мула, усадили на него Георга и привязали ноги к стременам, а на пояс набросили петлю, конец которой держал охранник, ехавший сзади. Ехали всю ночь, утро и лишь к полудню прибыли в какой-то населённый пункт, где у здания, внешне выглядевшего как административное учреждение, стояли два автомобиля, а у входа вооружённая охрана. Георга завели в один из кабинетов, посадили на стул и, приставив вооружённого охранника, суетливо удалились.
Георг ещё раз проработал выдуманную историю, которая всё же состояла из настоящих, но не зависимых друг от друга историй; и всё же, поддавшись усталости, опустил голову и уснул прямо на стуле. Охранник несколько раз будил его, но Георг вновь проваливался в сон. Через какое-то время в кабинет вошёл какой-то военный и приказал охраннику вести заключённого в камеру. В полуподвальном помещении воздух был насыщен смрадом, вдоль по коридору находились большие клетки, в которых сидели, лежали и стояли заключённые. Георгу показалось, что по внешности все они были уйгурами. Клетки были набиты людьми под завязку, многим не было места сесть, и они стояли, провожая усталым взглядом нового заключённого, которого вели по коридору. На удивление и радость Георга, его завели в одиночную камеру с обычной дверью, в которой был стол, стул и деревянные нары.
– Вам сейчас принесут обеденный паёк, и затем вы можете отдыхать. Начальство приедет только завтра, поэтому допрос будет тоже завтра.
Офицер и охранник вышли, закрыли дверь, и Георг остался один.
Сев на нары, он задумался о том, как быстро могут меняться в жизни картинки событий. О том, что за последний месяц события в его жизни менялись так часто, как никогда за всю его жизнь: «Где-то я читал, что человек сам создаёт свою судьбу, а некоторые утверждают, что вся человеческая жизнь, со всеми прямыми и кривыми линиями, уже прописана с самого рождения. Кто, к чёрту, может знать, что прописано, а что нет? Диванные учёные! Как они могли это узнать? Если вся жизнь прописана и всё в ней предначертано, то какой тогда в ней смысл? Какой был смысл в жизни тех людей, которые погибли на войне от бомбёжки? Какой? Просто так жить для того, чтобы потом просто так внезапно умереть? Бред! А как относиться к рассуждениям о кузнеце своего счастья? – Он сидел на нарах, поджав под себя ноги и упершись спиной в холодную стену, глядел в противоположную, с оголённым кирпичом и осыпавшейся штукатуркой, стену. – Я всегда был уверен, что создаю свою судьбу сам. Но власть заставила меня делать то, что мне противно. Конечно, можно сказать, что у меня был выбор. Я мог бы отказаться. Тогда меня ждала бы тюрьма ещё в Гейдельберге. Но это был бы мой выбор. До этого места как бы всё поддаётся логике этой теории. Но почему я очутился в Китае и собираюсь двигаться на север в направлении Советского Алтая? Почему я очутился в китайской тюрьме, да и ещё в неизвестном мне городе? Я этого совершенно не планировал, и даже не имел выбора. Как будто огромная рука, ведущая шахматную партию, взяла меня, как фигуру, и переставила туда, куда посчитала нужным. Так ведь получается…»
