Пауль рассказал Георгу лишь это о своей встрече с отцом и извинился за то, что не получилось поговорить о вопросе его родословной. Но сказал, что отец привёз ему некоторые личные вещи, и среди них много полезного для расширения знаний по истории и вообще по мирозданию. Протянув Георгу небольшую книжку, сказал, что это от отца и он дарит её Георгу на долгую память. Это была нашумевшая в начале века книга индийского брахмана и учёного Бал Гангадхар Тилака «Арктическая родина в Ведах», изданная на английском языке. Ещё через неделю Павел пропал. Георг несколько раз ходил к нему домой, но там никто не открывал. Ещё через неделю, от знакомых, Георг узнал, что Пауль в очередной раз подрался с тремя молодыми штурмовиками СС. До войны их называли коричневорубашечниками, и он сильно повредил их лица. Тогда Георг ещё раз постучался в дом Пауля, и наконец дверь открыли. Его отчим, господин Набер, всегда очень хорошо относился к Паулю и сильно любил свою жену Елену. При виде Георга у него потекли слёзы, и он произнёс лишь, что Пауль арестован без права свиданий и что Георгу лучше уйти. Извинившись, он закрыл дверь.
Обеспокоенный этой новостью, Георг пошёл разыскивать Пауля, но в полиции порядка ответили, что за такого рода преступление заключённые находятся под ведомством полиции безопасности, или гестапо, и сразу посоветовали оставить поиск в интересах его личной безопасности. Этот удар надолго выбил Георга из колеи и повлиял на сдачу выпускных экзаменов. Профессору Шахермайеру о Пауле Георг не сказал ни слова. Тот был ярым нацистом и не понял бы его переживаний, но всё же, заметив подавленное внутреннее состояние Георга и понимая, что он знает материал на отлично, поддержал его; Георг получил диплом Гейдельбергского университета, с которым в первую очередь поехал на могилу отца в Саарбрюккен. Затем полетели счастливые недели и месяцы с Габриэлой. Сколько бы времени они не проводили вместе, его всё равно не хватало. Возвращаясь домой после свиданий, они писали друг другу письма и при следующей встрече обменивались ими, а затем, с трепетом в душе, ждали момента, чтобы прочесть их. Ведь в письмах они описывали свои чувства, о которых ещё не решались друг другу сказать. Германия напала на Советский Союз, и Георга хотели забрать в солдаты, но помог всё тот же профессор Шахермайер. Он договорился с нужными людьми, и Георга приняли на работу в университете. Шахермайер активно занимался разработкой теории расового превосходства, и ему нужны были молодые амбициозные специалисты для написания истории германской расы.
В то же время господину Бауманну, отцу Габриэлы, молодой специалист-историк был не нужен совершенно. Он сильно расстроился, узнав, что Георг не пойдёт на фронт и останется работать в Гейдельберге, а значит, будет путать его планы, связанные с личной жизнью его дочери. Жених без рода и денег его совершенно не интересовал, и он не желал слушать, когда его жена вместе с Габриэлой отстаивали не соответствующего семейным традициям Бауманнов Георга. Закатывались семейные скандалы со слезами и всеми вытекающими последствиями. Вода камень точит, и через какое-то время господин Бауманн согласился стать тестем Георга. Была лишь скромная церемония венчания. Свадьбы с платьем и гостями не было. Молодые этого и не желали, а новоиспечённый тесть с радостью поддержал их, говоря себе, что союзу долго не продержаться и незачем тогда нести бессмысленные расходы.
Главным условием, выставленным Габриэле в обмен на отцовское благословение выйти замуж за Георга, было удержание её девичьей фамилии. Она безоговорочно согласилась и осталась госпожой Бауманн. Из своих активов господин отец Габриэлы выделил небольшой дом, который записал только на неё и разрешил Георгу, как мужу её дочери, жить в нём без всяких прав на претензии по наследству. Молодых все эти проблемы с капиталами совершенно не интересовали, они просто наслаждались друг другом и тем, что им не нужно было больше расставаться не ночь. А господин Бауманн стал водой и начал точить камень в своих интересах, регулярно беседуя с дочерью об их семейных традициях и его желании ввести её в банковский бизнес, хотя во время войны он был на краю гибели. О текущих проблемах в банке он ей, конечно, не говорил, но был уверен в скором завершении войны с русскими, разгроме СССР и будущих перспективах послевоенных инвестиций, которые всегда приносят огромные прибыли.
Медовый месяц, который молодые провели дома, закончился очень быстро и незаметно. Начались будни. Георг ходил на работу в университет и, соскучившись по красавице-жене, каждый вечер бежал с работы домой, незаметно прихватив с какой-нибудь клумбы пару цветков. Он боготворил Габи и не мог насытиться её прекрасными синими глазами. Но, несмотря на пылавшие чувства, Георг находил немного времени для изучения древней семейной реликвии. Кроме этого, он прочёл книгу, подаренную ему Павлом, и фундаментально поменял своё отношение к истории на евразийском континенте. Содержание книги Тилака «Арктическая родина в Ведах» чем-то напоминало ему новую историю германо-арийской расы, которую он создавал в университете под руководством профессора Шахермайера и, конечно, СС. Тилак был человек, не заинтересованный в превосходстве рас, и писал он не об индусах или арийцах. Он писал об астрономических явлениях и географии тех времён, описанных в древнейших книгах «Авеста» и «Веды», написанных на санскрите, к которым он как брахман имел доступ и мог их читать. В книге не было ни слова о превосходстве одних над другими. Книга говорила лишь о природе и природных явлениях того давнего времени, когда люди, выйдя из Заполярья, заселили весь континент. Профессиональное любопытство не могло оставить Георга в покое, и он начал разбираться, кто же были те люди, жившие на Крайнем Севере и имевшие высокоразвитую культуру.
Однажды вечером, сидя за своим рабочим столом, Георг задумался над тем, что уже долго работает над темой, полученной от его дяди, и решил подсчитать свои успехи. Он разобрался с названием Роггов. Ему удалось разобраться, кто был родоначальник их родового древа и как его звали. Выяснил, что по линии Прибислава род слился с линией российской монархической семьи Романовых и даже, в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков, большая часть Мекленбургской династии проживала в России. А после Ноябрьской революции в Германии исчезла монархия и появилась республика, вслед за которой стала угасать Шверинская ветвь Никлотского рода, оставив брызги лишь в России. Георг вспомнил Павла Кузнецова, сгинувшего в неизвестность в шестерёнках гитлеровской машины. Он вспомнил, как Павел говорил о русской земле, называя её матерью. «Интересно, почему у русских земля – мать, а у нас, у немцев, – отец. Фатэрланд». И вдруг он вспомнил ещё одно высказывание Павла. В то время, когда он рассказывал о буквицах, об образности русского языка, Георг не мог понять, что это значит. Тогда Павел привёл один пример.
– Это так же, как и имя твоего дяди Вольфхарт, оно состоит из двух осмысленных слов – «волк» и «твёрдость», это и есть образы имени, образы выстраиваются из буквиц и слогов. Каждая буквица есть образ, несущий большой пласт информации о мироздании, а в сочетании буквиц в слоги эти образы трансформируются и преображаются. Вот, к примеру, женщина рождающая. «Рождающая» состоит из трёх буквенно-слоговых образов. Ро, Ж, Дающая. Это значит Роду Живот (Жизнь) Дающая. Это начало материализации Божественной мысли, исток. Не зря ведь первые строки у Иоанна звучали: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Зная слово и его образ, можно разобраться во всём. Слово есть ключ к пониманию мироздания. И в истории с твоим родовым древом тоже. Ведь слово есть не что иное, как материализованная мысль. И опять у нас из слова «материализация» появился корень «мать». Поэтому, Георг, Земля в русском языке материализует всё. Ведь слово «мать» – такой же образ. Во-первых, мягкий знак в конце слова есть образ «Ерь», он означает законченное творение. Буква Т несёт образ «Твёрдо» и означает – утверждённая, материализованная форма чего-либо. Буква А – это первый, божественный образ «АЗЪ» и означает он Исток, Божественное начало, Бог, живущий на земле, а буква М есть образ «Мыслить», он говорит сам за себя. Ну вот так у нас появилось объяснение образа слова «Матерь» – «Сотворившая и утвердившая изначальную божественную мысль» или, другими словами, «Проявляющая изначальную Мысль», а изначальное – это всегда божественное. Ну? Как тебе? Понял теперь немного, что такое образный язык? Судя по твоему родовому древу, это и твой язык, ведь Никлот на нём раньше говорил. Это я тебе так, по верхушкам языка нашего пробежался. В глубину этих слов можно ещё очень далеко идти. С отцом бы моим встретиться, он очень много знает об исконном языке. Уверен, что он бы тебе за два часа перевёл всю тетрадь, включая комментарии.
