Да, учитель, – не стал спорить Дим. Старик взял щедрой рукою всё почти бросил шафран в миску. И залил ещё настаиваться ещё горячим бульоном для финального штриха к плову.
А где Ахмад? – походя поинтересовался Ильхами.
Собирает мои вещи перед отбытием, – на ходу придумал Дим.
Старик хмыкнул.
А ты быстро освоился, Улус.
У меня был хороший учитель, – вернул словесную шпильку ему Дим.
* * *
На прощальный обед было приглашено много гостей. Только свита шехзаде Мехмеда насчитывала полтора десятка человек! Ещё больше было тех, кто завтра идёт вместе с Селимом на Черный утес. Валиет (Совет военачальников.) шехзаде из восьми полководцев, семеро воинствующих дервишей, лысых, как прибрежный камень и таких же молчаливых, старший из мамлюков – личных бодигардов эмира и еще десяток незнакомых Диму людей.
Вопреки традиции, во главе стола сел Ильхами эфенди. На этом настоял сам Селим, приказав выстелить почетное место дорогой парчой.
Дядя Ильхами, – обратился он к старому повару. – Ты переходишь на службу к моему брату только с завтрашнего утра, а сейчас ты по-прежнему мой офицер. И я как, шехзаде, приказываю: займи моё место и первым преломи хлеб за этим столом.
Селим, мальчик мой… – размяк всегда жесткий и собранный Ильхами. – Пророк не одарил меня сыновьями, но видят небеса, я всегда относился к тебе, как к сыну!
Предлагаю тост! – произнес Селим, высоко подняв в бокал с щербетом. – За моего названного, второго отца!
Дим, считавший ранее, что алкоголь для последователей Пророка – табу, был сильно удивлён. Щербет, являвшийся подслащенным вином со специями официально алкоголем не считался, поэтому его употребление приравнивалось к лечению. Хотя и не одобрялось сановниками Пророка. Но отчего бы в тесном кругу, в хорошей компании, не лечиться? Пили все, и Диму пришлось выпить. Но о своей миссии он не забыл. Доливая в свою чашу он самолично брал кувшин, не доверяя чашникам шехзаде.
Вечер плавно перешел в ночь. Шехзаде Мехмед пожал руку младшему брату, а затем объявил об отбытии. Новостью для Дима стало даже не то, что Мехмед решил выдвинуться ночью, а то, что он решил проложить свой маршрут по морю.
Лёгкий на подъём Селим первым вызвался проводить брата, а также передать отцу его подарок. Слуги вынесли стеклянную колбу на дне которой лежал… зуб! Визирь Селим не медлил с представлением подарка.
Зуб, сломанный во время битвы при Ухуде, – произнес старик, убеленный сединами даже больше, чем Ильхами эфенди.
Да, брат! Тот самый зуб, что пророк потерял в битве! – слова юноши тянулись под тяжестью выпитого, однако задор никуда не делся.
Даже если это он, откуда ты его взял? – спокойный, немногословный Мехмед лишь мельком оглядел подарок.
У диких горных племен. Их лазутчики докучали Конфедерации. Когда же Нарын-Кала вновь стала нашей – они не захотели присягать единоверцам и объявили нас отступниками веры, за что и поплатились.
Где был их доминион? – Мехмед был так скуп на слова, что, кажется, платил за каждое энерго империалами.
Видел бы ты их доминион: он больше походил на мусорку, а сами горцы зарылись глубоко в землю. Зато название выбрали величественное: Грозный. В их крысятнике и нашлись реликвии Великого Пророка.
Дим впервые видел корабль. Размерами он напоминал улицу, горел прожекторами, а над его силуэтом, точно мыльный пузырь, раздулось силовое поле. Братья скупо попрощались, после чего Мехмед взошел на судно и скрылся в его чреве.
Гораздо более долгим и теплым было прощание Селима с Ильхами. Старик даже пустил скупую слезу, а уже взойдя на палубу обещал Диму порку, если господин сбросит в весе. Остальная же процессия взошла по трапу более организованно и корабль отбыл в порт Решт, что находился на побережье Новой Персии.
А что за склянки были в капсуле Ифрита? – закинул удочку Дим.
Стимуляторы. Разумеется, ты не знаешь что это, – Селим был откровенно пьян. – Али! – подозвал он одного из мамлюков охраны. – Покажи Улусу комплект стимуляторов!
Мамлюк в золотой киберброне немедля извлек из-за пояса пластиковый бокс с ампулами-инъекторами и протянул его шехзаде. Тот, в свою очередь, передал коробку Диму.
И у каждого мамлюка есть такое? – притворно изумился Дим.
У каждого, кто имеет семнадцать тысяч лир, – хмыкнул он. – А вообще, это исключительно мои запасы, на крайний случай.
И что они делают? – спросил Дим достав ампулу насыщенного чайного цвета.
Та, которую ты держишь в руках, повышает скорость реакции и инстинкты. Наверное, оно самое важное при управлении Ифритом. Голубая – содержит кровоостанавливающий фермент. Зелёная – замедляет метаболизм и сердцебиение и человек практически впадает в анабиоз. Положи, пожалуйста, инъектор на место.
Как бы невзначай, но весьма убедительным тоном попросил Селим. Дим тут же исполнил указание.
Удивительно, а с виду как обычные шприцы. Вроде тех, что мне кололи в медицинском блоке после вживления импланта.
Думаю, ты понимаешь, что здесь важна суть, а не форма. Внутримышечные инъекции весьма древние, но ничего совершение пока не придумали, – перешел к философии Селим, а затем бездарно испортил момент. – Улус, пойдем на кухню? Откроем еще щербета, покурим кальян и ты что-нибудь приготовишь! Я так голоден!
Но вы же только из-за стола, господин!
Вот именно, не спорь со своим господином, – в шутку погрозил пальцем хмельной шехзаде.
И тут в интерфейс пришло:
id***: Хозяин Льва, Козла и Змеи будет ждать Всецарицу. Не подведи.
Глава 15
Рос Пер: Я получил твое сообщение. Ты в плену?
Дим Сэт: Нет.
Рос Пер: Ты предал Новый Ковчег?
Дим Сэт: Нет, у меня есть план. Не могу рассказать все. Нашу переписку пеленгуют. Если меня вычислят, то при штурме погибнет много наших людей.
Рос Пер: Я не верю тебе. Но излагай.
Дим Сэт: Расскажу только цель: гражданская война в эмиратах Салаф.
Рос Пер: Высоко берешь. Ты предлагаешь передать тебе командование штурмом?
Дим Сэт: Нет. Только в нужный момент прислушаться к моим советам.
Рос Пер: Ром Лерм вывел западные турели из строя. Мы начинаем. Конец связи.
Вместе с последним сообщением раздались залпы орудий и раскатистые взрывы ракет. Силовой щит принял урон на себя, но Нарын-Кала больше смахивал на разворошенный муравейник. Дим, находясь на кухне, примерно представлял, что сейчас творится на стенах.
В кухню влетел мамлюк из младшей охраны шехзаде. Его бронекостюм был сегментарно покрыт золотой краской – признак низшего чина.
