Но на пути Батыевых полчищ оказался совсем небольшой Торжок. Поняв, что татары идут очень удобным для конных Селигерским путём, новгородский пригород Торжок запросил у старшего брата Новгорода помощи.
Снова колокол созывал горожан на площадь. Александру казалось, что уж теперь они должны понять, что беда на пороге. Поняли, да только по-своему, бояре принялись судить-рядить, не предложить ли Батыю откуп от богатого города. Посадник Степан Твердиславич даже возмутился:
— Да они тот откуп возьмут, а потом и всё остальное! Чего же им оставлять?
И снова вече ничего не решило, всё вязло в боярских разговорах.
Торжок так и не получил помощи от новгородцев. Город выдерживал осаду две недели. Только когда татары притащили много осадных машин и попросту уничтожили стены, за которыми можно было прятаться, они смогли войти в город. Но и на узеньких улочках среди горящих деревянных домов жители маленького, но вольного Торжка продолжали сражаться.
Всё, что мог князь Александр, — то и дело отправлять дальние сторожи для разведки.
Господин Великий Новгород спасло не мужество его защитников, не крепость его стен и даже не удалая сила дружины и ополчения. Его спасла весна. Потеплело неожиданно рано, лежавший огромными пластами снег как-то сразу потемнел и стал таять. Даже верховым сторожам, хорошо знавшим каждую тропу в округе, тяжело ездить по лесам. А татарам, не знавшим и потому боявшимся ещё и бесконечных новгородских болот, тем более. Не дойдя всего ста вёрст до города, Батыева рать вдруг повернула от урочища Игнач-Крест на юг!
Услышав такое донесение от своих конников, князь не поверил своим ушам. Остановиться почти на виду у богатого города и уйти ни с чем?! Наверняка хан знал о том, что Новгород хорошо укреплён, а он потерял в боях перед этим много своих воинов, боялся завязнуть в болотах перед городом, но князю Александру всё равно не верилось...
Глядя на новгородцев, от души радующихся, что их город беда всё же обошла стороной, он размышлял о том, что на следующий год Батый может оказаться в новгородских лесах и пораньше...
А горожане твёрдо уверовали в действенность молений своего архиепископа Спиридона, его авторитет сильно вырос. Новгородцы снова понесли щедрые пожертвования в церкви.
Остальная Русь почти вся лежала в пепелищах. Сгорели многие города, были убиты тысячи и тысячи людей, другие бежали в леса, скрываясь от врагов. Князь, думая о том, едва не рыдал, казалось, Русь погибла...
В Новгород снова примчался гонец, и снова прямо к князю. Александр уже так боялся дурных вестей, что даже не стал сразу спрашивать, только молча кивнул, зовя за собой в гридницу. Но на сей раз весть не была страшной. Новгородского князя Александра отец звал на великокняжеский съезд. Погиб великий князь Юрий Владимирович, нужно выбрать нового.
Александр, поставив в известность боярский совет, выехал в сожжённый Владимир. От гонцов он знал, что города сожжены и обезлюдели, но то, что увидел по пути, повергло в ужас. Такого не творили на земле даже немецкие рыцари. Казалось, испоганена сама земля!
Князь снова, как в далёком детстве, стоял перед Дмитровским собором Владимира, задрав голову. Как тогда кружили над его куполами встревоженные чем-то птицы, но не было никакой радости. В городе, казалось, не осталось ни одного целого дома, повсюду трубы сгоревших жилищ, в соборах и церквях полно трупов, стойкий запах смерти витал над всем городом. В светло-синем небе даже облачка казались чёрными, хотя наверняка были белоснежными.
И вдруг... над сбором, над городом поплыл колокольный звон! Подал свой голос чудом уцелевший колокол. Немного погодя к нему присоединились ещё два. Этот звон, казалось, очищал погибший город, очищал души его немногих уцелевших жителей. И души собравшихся на съезд князей.
Уже через день великим князем был назван Ярослав Всеволодович. Своим братьям он отдал земли. Святославу — Суздаль, Ивану — Стародуб. Александр оставался в Новгороде, но уже не наместником, а князем. Хотя, что это меняло... Отец добавил ему ещё Тверь и Дмитров.
Князь Ярослав Всеволодович долго беседовал с сыном наедине. Он рассказал то, о чём пока не знал Александр. Ещё до Батыева нашествия объединили свои силы Ливонский и Тевтонский ордена. Александр смотрел на отца, не понимая. Вокруг них сожжённый Владимир, центр сожжённой Руси, а отец говорит про какие-то ордена. Немецкие рыцари в их латах были сейчас так далеки от мыслей молодого князя... Ярослав Всеволодович покачал головой:
— Зря не слушаешь, Саша. Это по твою душу. Объединившись, они стали вдвое сильней и свои нападки на Русь не бросят. Тем более сейчас, когда остальные тебе помочь не могут.
Услышав про помощь, Александр даже поморщился:
— Скажи, отче, что делать? Мы были рядом с Торжком, но боярский совет решил не давать помощи.
Тот положил руку на руку сына:
— Остальные города так же. Каждый сам за себя, оттого и бьют нас всех поодиночке. Ты должен сберечь Новгород, любой ценой, слышишь? Это единственный город, где ещё не бывали враги. Единственный целый и богатый. Жди немцев или шведов, а может, и тех, и других... Будь готов к нападению, чтобы не сидеть вот так среди пепелища. И знай, что тебе никто не поможет, всё должен сам. Помни, сын, врага лучше бить далеко от своего дома, обороняться на пороге — последнее дело.
Эти слова князя Ярослава навсегда запали в душу Александра. Он так и будет бить врага — далеко от Великого Новгорода, чтоб не успел тот даже подойти к стенам вольного города.
На улице снова закаркали вороны. Вот уж кому раздолье нынче на Руси — падальщикам. Александр поинтересовался:
— Каменная резьба на Дмитровском соборе цела?
— Не знаю, — удивился вопросу князь. Он забыл, как маленькие Фёдор и Александр разглядывали собор и изображение отца на стене.
Перед возвращением в Новгород князь Александр снова сходил к собору и нашёл Всеволода Большое Гнездо, окружённого своими сыновьями. Почему-то от вида отца и дядьёв стало спокойно на душе, точно давний мастер-камнерез выдал ему хорошую тайну.
Отец остался приводить в порядок Владимиро-Суздальскую землю. Немного погодя в восстановленный княжий терем перебралась из Киева и княгиня Феодосия с детьми. Только старшего сына князь посадил в Новгороде самостоятельно, остальные пятеро были пока при нём. Андрей, как всегда, немного завидовал брату, его собственное взросление пришлось на тяжёлые времена, отцу было не до воспитания княжича, жизнь бы спасти.
Прошло время. Новгород уже и подзабыл страсти, разгоравшиеся на южных границах. Не видевшие пожарищ и гибели целых городов новгородцы не очень-то хотели знать о бедах южной Руси. Им и своих дел хватало...
Князь соблюдал положенные ему места для лова и охоты, не спорил с городом и жил довольно спокойно. Однажды даже посмеялся в разговоре с посадником:
— Что-то вы давно князя не меняли? Сижу тут у вас, сижу...
